Секрет похищенной дискеты - Екатерина Вильмонт

Петька открыл было рот, чтобы рассказать отцу о встречи с Владиславом Кострючко, но тут же и закрыл его. Это сообщение лучше приберечь на потом. А то слишком многое пришлось бы объяснять и неизвестно к каким результатам это могло бы привести. Родители — люди иногда непредсказуемые. Ничего, решил он, столько лет не виделись, потерпят еще денек-другой.

— Петька, ну скажи на милость, чем ты целыми днями занимаешься? — грустно спросила Светлана Петровна.

— Мама, я тебя умоляю! Неужто в Москве ничего делать интеллигентному человеку!

— Это ты-то интеллигентный человек? — расхохоталась мама. — Да у тебя любимый писатель Незнанский, стыдобушка!

— Не писатель, а герой — Турецкий! — поправил ее Петька. — И вообще, это уже в прошлом. Я же умнею!

— Это обнадеживает, сын! — улыбнулся Игорь Алексеевич. — Ну все, Светик, поехали, а то опоздаем!

И родители умчались.

Петьке было немного совестно, что он скрыл от отца свое знакомство с его старым приятелем, но интересы дела превыше всего! А еще он пожалел, что предложил Ляльке взять на себя этот разговор, весьма щекотливый, надо заметить. «И кто меня за язык дергал, дурака несчастного… Ничего не попишешь, я уже дал слово». Он еще побыл дома, позвонил Крузу на дачу и выяснил, что у него, бедолаги, ангина.

— Круз, ну кто это болеет на каникулах! — возмутился Петька.

— Не повезло, Петька, — вздохнул Игорь. — Ты лучше расскажи, как там у вас дела? Есть сдвиги?

— Сдвиги? Не то слово!

Петька с удовольствием рассказал другу все, что случилось в последние два дня.

— Вот это да! — поразился Игорь. — Я от Лавриной бабки не ожидал! Она, конечно, классно играет в пинг-понг, но чтобы на такое решиться… Обалдеть!

— Я тоже обалдел, честно говоря!

Они еще поболтали о том о сем, потом Игорь взял с Петьки слово, что тот будет держать его в курсе дела. Едва он положил трубку, как позвонил Хованский.

— Петь, придется тебе одному к Ляльке ехать!

— Почему это?

— Да мама вклинилась, поручений надавала чертову уйму, а я не смог отбояриться…

— Понятно.

— Но ты не думай, я потом приеду, надеюсь часа за три-четыре со всем управиться.

— Да ладно, Кирка, сегодня, думаю, дальше разговоров дело не пойдет.

— А ты и вправду хочешь ему насчет Ляльки сказать?

— Обещал же… Слушай, а у тебя есть фотография Лялькиной мамы?

— Конечно, есть, а зачем тебе?

— Сам еще не знаю, на всякий случай. Ты мне дай, ладно? Я сейчас зайду к тебе!

— Я вообще-то уже убегаю… А фотку ты можешь взять у Ляльки.

— Нет, я не хочу. Если ты убегаешь, то давай встретимся через пять минут на улице.

— Договорились.

На следующее утро Петька отправился на Комсомольский проспект.

Дверь ему открыла Ляля.

— Привет! — с сияющим лицом сказала она.

— Привет. Как дела?

— Лучше. Гораздо лучше!

Владислав Русланович и Серафима Ивановна на кухне играли в шашки! В поддавки!

— Здрасьте! — сказал Петька.

— О, Петр! Здравствуй, дружище! Передал отцу привет?

— Нет еще, я его не видел, — соврал Петька. — Извините, нам надо поговорить…

— Да-да, конечно!

Владислав Русланович поднялся из-за стола.

— Дамы, извините, но нам предстоит мужской разговор! — с легкой иронией проговорил он.

Петька мгновенно уловил эту иронию. «Ничего, скоро тебе не до иронии будет», — с некоторым раздражением подумал он.

Они ушли в комнату.

— Слушаю тебя, Петя.

— Владислав Русланович, я вижу, вам намного лучше… — нерешительно начал Петька.

— О да. Я практически уже здоров. Так, небольшая слабость осталась, но это пустяк.

— Вы меня извините, что я вмешиваюсь… Но какие у вас планы?

— Планы? Если честно, я еще не знаю… Я инстинктивно гнал от себя эти мысли. Но ты совершенно прав, надо что-то решать. Хотя, вероятно, единственное, что мы сейчас можем сделать, это уехать за границу.

— По-вашему, это выход?

— А что ты предлагаешь?

— Ну, надо бы как-то разобраться с эти Воскресенским, вы не находите?

— Находить-то я нахожу, но… Как? Что я могу?

«Вот слабак», — подумал Петька.

— А вы думаете, он вас за границей не достанет?

— Я думаю, ему это вряд ли понадобится… — упавшим голосом произнес Владислав Русланович.

— Почему? — опешил Петька.

— Потому что… Дело в том, что они нашли практически все документы.

— Кто нашел? Какие документы?

— Пока они стерегли Симу, они все время искали, четко и методично. И нашли. Дискету нашли.

— Дискету? Какую дискету?

— Я думал, что я умный, и уничтожил практически все бумаги, касающиеся моего прибора, все перевел на дискету…

— И оставили дома? — ахнул Петька.

— Я ошибся… Я спрятал ее среди других диске, у меня из множество, и… Одним словом, уезжая в Швецию в жуткой спешке, я взял с собой… другую, а эту оставил. И они ее нашли…

— Да… — почесал в затылке Петька. — Но ведь это…

— Это конец…

— И вы так легко об этом говорите?

— Знаешь, Петя, когда твоим близким грозит опасность, все остальное отступает на второй план. В конце концов, ему достанется не моя голова, а лишь одно изобретение. Кстати, судя по разговорам, которые невольно слышала Сима, у него это уже не первый случай. И, похоже, именно так он и сколотил состояние — патентуя чужие изобретения и открытия…

— То есть вы хотите сказать, что это не хобби у него, а основное дело жизни?

— Похоже на то.

— Очень интересно… И вы отказываетесь, обратитесь в милицию?

— Категорически. Я хочу жить спокойно.

— А если он и следующее ваше изобретение захочет присвоить?

— Ну нет, впредь я буду умнее.

«Вряд ли», — подумал Петька, но ничего не сказал.

— Я вижу, ты меня не одобряешь?

— А какое это имеет значение?

— Для меня — имеет.

— Но тогда…

— Нет, Петя, мне просто грустно, что ты… мягко говоря, не одобряешь меня, а если попросту, наверное, презираешь, но я все-таки не хочу с ним воевать. У меня на это нет сил, я уже понял. Я слишком слабый человек.

— Я вовсе вас не презираю, что вы! Любой человек может позволить себе слабость. И вообще, это ваше дело. Но… Вы знает, у меня есть к вам еще одно дело…. Совсем-совсем из другой оперы. Может, мне и не стоило бы лезть к вам с этим, но… я пообещал…

— Слушаю тебя, дружище!

Петька вытащил из кармана фотографию.

— Вам знакома эта женщина?

Владислав Русланович взял фотографию в руки.

— Но это же моя первая жена! — удивленно воскликнул он. — Откуда это у тебя? И почему ты спрашиваешь?

— Вы давно с ней не виделись?

— Очень давно… С тех пор как расстались, больше ни разу не виделись…

— А вы знаете… вы знаете, что у вас есть дочь?

— Дочь? — побледнел Владислав Русланович. — Дочь? Что ты такое говоришь? Какая дочь? Откуда?

Петька страшно смутился и на чем свет стоит, клял себя за вмешательство в столь деликатное дело. Но взялся за гуж — не говори, что не дюж.

— Петя, ты почему молчишь? Это что, розыгрыш?

— Розыгрыш? — ахнул Петька. — Да какой розыгрыш, это чистая правда! и она похожа на вас, ваша дочь!

— Какая дочь? Где она?

— Она? Она тут! — выпалил он.

— Что это значит? Где тут?

— Вы еще не поняли? Это же Ляля!

— Ляля? — еще больше побледнел Кострючко. — С чего ты взял?

Петьке ужасно не хотелось говорить, что Даша с Кириллом вовсе не случайно оказались возле квартиры Кострючко, но отступать было некуда.

— Владислав Русланович, это вообще-то долгая история…

— Нет, уж будь так любезен поведать ее мне, иначе, прости, я не могу ничему поверить… Все это более чем странно… Ты хочешь сказать, что Ляля… дочь Наташи? И это Наташина квартира?

— Вообще-то да…

— Но разве бывают подобные совпадения? — растерялся Владислав Русланович.

— Ну, совпадения еще и почище бывают, но тут не совсем совпадение…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ляля искала вас! Она совсем недавно узнала, что вы… живы. Ее мама внушила ей, что ее отец умер.

— Это на нее похоже, — произнес бледный как полотно Владислав Русланович.

— Она даже не знала, как вас зовут, совсем ничего не знала…

— И как же?

— Она обратилась к своему двоюродному брату…

— К Кириллу? Да?

— Да!

— Так, значит, Кирилл — сын Наташиной сестры?

— Да.

— А Кирилл привлек вас?

— Да.

— И что же вы сделали?

— Ну, меня сначала не было, и это Лав… это Даша все выяснила. Она нашла ваше свидетельство о разводе… А дальше все получилось уже действительно случайно. Даша с Кириллом и Лялькой поехали к вам домой. Лялька хотела для начала просто взглянуть на своего отца… И мы увидели, что дверь в вашу квартиру открыта. А дальше вы все знаете!

— Господи помилуй! Значит, она знает?

— Знает.

— То-то она так ухаживала за мной… И мне ее лицо казалось знакомым, я даже мучился, на кого это она похожа… Боже мой… Но я не знал! Я действительно не знал! Что же мне теперь делать?