Серебряная осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович

Еще минут сорок болтанки — и перед нами открылось Волково: вон один домик, вон другой…

На небольшой скорости газик выполз на небольшую то ли площадь, то ли «ватрушку» — справа стандартная коробочка автобусной остановки, остаток былого благополучия, в центре — столб с карикатурно стоящим под ним ржавым остовом будки телефона–автомата. Вокруг — заросли травы, посеревшие от непогоды дома за разбитыми заборами, всё те же угрожающе накренившиеся столбы с обрывками проводов… Заросшая и разбитая дорога — тут уже никакого асфальта, чистая грунтовка — расходилась на три стороны, петляя меж изб. Под лёгким ветерком шумели разросшиеся деревья.

Остановив машину, Юрка вытащил карту:

— Вот, смотри… Разговор был о сгоревшей церкви. Крестик вот тут, слева — значит, в этом месте она и стояла… — сложив карту, он сунул её за пазуху и взялся за руль: — Поехали, это совсем рядом, метров триста.

Глава 11

До церкви оказалось даже ближе — метров двести, правда, вот тут дорога была убита окончательно — скорее всего её ежегодно на протяжении 30 лет размывало дождями.

Правда, тут же ждал и сюрприз — церковь, огромное деревянное сооружение, откровенно ветхое и даже уже не посеревшее, а почерневшее от времени, была целёхонька — разве что колокольня и четыре купола по углам откровенно покосились.

— Не понял, — протянул Юрка. — Тот тип говорил, что церковь сгорела.

— Юр, она могла сгореть в том мире, откуда он был, — не сразу сообразил я. — Четвёртое измерение…

— Хм… а может быть. Вроде слышал, что в девяностые был бардак?

— Был… Могла сгореть и в девяностые, и вообще за день до того, как твой информатор там побывал. Нам–то какая разница? Я так понимаю, это именно она.

— Ну да…

Юрка заглушил мотор, бросил взгляд на датчики. Я последовал его примеру — надо же, чисто. Неужто всё же удачно складывается?

— Вылезаем? — спросила Маша.

— Сиди уже, — махнул рукой Юрка, вынув ключ зажигания. — Следи лучше за датчиками, не попрёшься же с нами внутрь…

— А вы куда?

— А вон туда, — мотнул головой ОМОНовец, указывая на дом напротив церкви.

Я выпрыгнул из машины, потянулся. Приятно пройтись по земле после нескольких часов болтанки. Проверил пистолеты в кобурах. Отдать, что ли, наган Маше? В принципе, можно — я его и зарядил, пока ехали. Правда, зачем? Аномалий тут явно нет, нечисти — тоже, движения ноль. Правда, опять нахлынуло чувство, похожее на то, которое преследовало, когда я вечером шёл к Юрке — словно по пятам кто–то идёт. Ну что ты поделаешь… Впрочем, скорее всего, это пустота и тишина так влияют.

Приятель тем временем вылез из машины, взял в руки «томмик» и, осторожно озираясь, пошёл вперёд, по дороге. Правильно — доверяй, но проверяй…

А, чёрт с ним.

Я вытащил наган и протянул его Маше:

— Держи, убери… Если что — стреляй в воздух. Предохранителя нет, просто на спуск нажмёшь, и всё.

Глаза девчонки округлились:

— А что может быть?

— Ну, не знаю… Увидишь что–то совсем непонятное, например. Главное — нас случайно не подстрели. Будет неприятно.

Маша с опаской взяла револьвер, посмотрела на него так, будто видела впервые. А что ты хочешь, девочка? Чай, не в сказку попала. Домовые–лешие и прочие водяные — это вполне реальный местный антураж…

Я осмотрелся. Дом, похоже, стоит на окраине — дальше, за церковью, начинался уже откровенный лес, в который ныряла заросшая дорога. Ну да, и на карте ничего в ту сторону нет, разве что ещё одна деревня дальше по дороге. Прямо за церковью, параллельно дороге — двухэтажный дом, похоже, близнец того, что мы видели на въезде в Морозково — такой же заброшенный, выбитый и заколоченный. Дорога к нему изрядно заросла. Да и вообще везде высокая пожухлая трава и, что характерно, не примятая — значит, давненько здесь никого не было. Это хорошо.

Вернулся Юрка, повесил автомат на грудь:

— Всё тихо… Ну что, попробуем?

— Давай.

— Давайте не очень долго, хорошо? — попросила Маша. — Как–то тут… не по себе.

— Терпи, Маруся, — ухмыльнулся Юрка. — Сама с нами напросилась. Волк, пошли, — резюмировал он, доставая из машины топорик и монтировку.

Дом стоял традиционно — окнами к дороге, почти скрытый разросшимися кустами. Покосившийся забор совершенно развалился, да и дом выглядел неважно — с выбитыми окнами, дверь в сени открыта и перекошена, двор зарос ничуть не меньше, чем всё остальное вокруг… Крыша, правда, цела — покрыта шифером, видимо, он и спас от излишней сырости. Нам в подпол, но не хватало, чтобы нас там завалило.

В этой высокой траве не видно змей — а ведь они скорее всего есть, просто мелкие, потому и датчик их не видит. Правда, мы оба в высоких берцах, нам они не страшны. Вот Маше в траву лучше не лезть.

Я закинул СКС на плечо, вытащил «беретту» и фонарик.

— Ну что, заходим?

— Давай… Подпол, по его словам, в комнате, что выходит на улицу.

Ну да. Это пятистенка, по сути двухкомнатный дом. Строят их по–разному, но подпол есть всегда — без него ни один дом не обходится.

Тьфу, некстати о домовых вспомнил. Ох уж эта Маша… Есть же поверье — если давно никто в доме не жил, в нём вполне может завестись что–то нечеловеческое. Вроде надо что–то сказать, когда в заброшенный дом входишь? Совершенно не помню.

Я повёл лучом фонаря. Сени захламлены какими–то досками, из них вела в комнату лесенка на три ступеньки. Дверь прикрыта. Откроется?

— Юр, смотри, вокруг, чтобы не обвалилось ничего. Попробую открыть…

— Есть, смотрю, — отозвался приятель.

Дверь открылась сравнительно легко. Вон видна комната, пустая и пыльная.

В глазах сверкнуло, и мир померк.

Глава 12. Маша

Ну зачем я с ними напросилась? Вот правда — зачем?

Мало того что я сюда попала, неизвестно куда… так теперь ещё и уехала в какую–то глухую деревню, где нас, наверное, всего трое на двадцать километров…

Маша, нахохлившись, сидела в машине — всё там же, на переднем сиденье. Мужики — вон они, шушукаются о чём–то перед входом в дом. Интересно, зачем они туда пошли? Скорее всего, ищут что–нибудь ценное — зачем бы ещё они потащились в эту глушь, да ещё и мимо нечисти…

Нечисть. Как странно. Как в страшной сказке.

Вспомнив Пороги, девушка вздрогнула. Наверное, это были всё же глюки, но какие яркие!

А что тут может быть ценного? Если верить тому, что уже говорили — деревня лет 30 пустует. Давно растащили всё…

Открыв дверцу, Маша вылезла из машины. Хорошо, что не сыро — кроссовкам, кажется, пипец. Не сейчас, так завтра развалятся. Тут хоть можно купить нормальную обувь? Надо было у девчонок в общаге спросить. Вот что мне там не сиделось, а?

Да потому что ты, Маша, такая шебутная и есть. И по заброшкам любишь лазать — хоть в компании, хоть даже и одна.

Ну да. А что, сидеть всё время на попе ровно? Потом и вспомнить будет нечего.

Девушка сунула руки в карманы дождевика — пальцы наткнулись на холодный металл нагана. Словно током ударило — да, это пистолет. Настоящий. Из него убить можно.

Я не хочу никого убивать!

Да и не надо, в общем–то…

Не вынимая рук из карманов, девушка обошла машину, попинала зачем–то колесо. Подняла глаза — церковь возвышалась, нависая над ней, как стена. Взгляд почему–то остановился на резных наличниках окон — надо же, столько лет прошло, а они вон какие аккуратные…

— Ну что, Маруся, скучаешь?

Маша обернулась — раздвигая уже примятую траву, от дома к ней шёл Юрка. Правда, выражение его лица было каким–то… странным. Маше оно решительно не понравилось.

— Вы что, уже всё? — машинально спросила девушка. Как–то быстро, и правда.

— Да почти, — ОМОНовец улыбнулся во весь рот, и Машу отчего–то затрясло. Нехорошая была улыбка.

— Серый там отдыхает пока, — сообщил бородатый, приблизившись вплотную. Снял с шеи автомат, небрежно бросил его на заднее сиденье машины. — Как ты насчёт любви?