Валентин Понтифекс - Роберт Силверберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стоя обнаженным под сенью гигантского шрама двикки, Фараатаа сотворил сначала Пять Изменений.
Его кости и мышцы текли, клетки кожи видоизменялись сами собой, и он превратился в Красную Женщину, затем стал Слепым Великаном, а потом – Человеком Без Кожи, во время четвертого Изменения принял вид Последнего Короля, следом, сделав глубокий вдох и собрав все свои силы, превратился в Грядущего Принца. Пятое Изменение требовало от Фараатаа сильнейшей внутренней борьбы: ему приходилось менять очертания не только тела, но и самой души, из которой следовало удалить всю ненависть, жажду мщения и стремление к разрушению. Грядущий Принц выше всего этого. Фараатаа не надеялся возвыситься до такого состояния. Он знал, что в его душе нет ничего, кроме ненависти, жажды мщения и стремления к разрушению: чтобы стать Грядущим Принцем, ему следовало пройти полное внутреннее очищение, но он был неспособен к нему. Однако существовали способы приблизиться к желаемому состоянию. Он грезил о том времени, когда все, ради чего он действует, будет выполнено: враг падет, покинутые земли обретут прежних хозяев, обычаи восстановятся, мир родится заново. Он мысленно переносился в ту эпоху и позволял ликованию овладевать собой, усилием воли выбрасывал из души все, что напоминало о поражении, изгнании, потерях. Он видел, как наполняются жизнью жилища и храмы мертвого города. К чему возмездие, когда перед мысленным взором такая картина? Разве там еще остается враг, которого надо ненавидеть и убивать? Странное и восхитительное ощущение покоя охватывало его душу. Наступил день возрождения; в мире все прекрасно; боль исчезла навсегда, и снизошло спокойствие.
В этот миг он принял вид Грядущего Принца.
Сохраняя образ, для чего сейчас требовались уже меньшие усилия, он опустился на колени и выложил алтарь из камней и перьев. Поймав двух ящериц и ползающего по ночам бруула, он принес их в жертву, испустил Три Воды – слюну, мочу и слезы; набрав гальки, выложил ее в форме крепостной стены Велалисера. Перечислив вслух Четыре Печали и Пять Скорбей, он вновь преклонил колени и стал есть землю. Видение погибшего города заполнило его разум: крепостные стены из голубых валунов, королевские палаты. Место Низменности, Столы Богов, шесть высоких храмов, седьмой – оскверненный.
Алтарь Гибели, Дорога Прощания. Все еще сохраняя, ценой некоторого напряжения, образ Грядущего Принца, он поведал самому себе предание о падении Велалисера, переживая древнюю трагедию, ощущая милосердие и благодать Принца, что позволяло постигать потерю великой столицы не через боль, а через истинную любовь, видя в ней необходимую стадию странствий своего народа, неизбежную и неминуемую. Когда он понял, что сумел проникнуться истиной, то позволил себе видоизмениться, поочередно переходя из формы в форму: Последний Король, Человек Без Кожи, Слепой Великан, Красная Женщина и, наконец, Фараатаа из Авендройна.
Вот и все.
Когда начали падать первые капли утреннего дождя, он лежал, распростершись, уткнувшись лицом в поросшую мягким мехом землю.
Через некоторое время он поднялся, собрал камни и перья своего маленького алтаря и вернулся к хижине. Благодать Грядущего Принца все еще окутывала его душу, но теперь он уже стремился избавиться от этого кроткого чувства: пришло время дневных забот. Ненависть, разрушение, месть не должны касаться души Грядущего Принца, но они суть необходимые орудия в деле становления его царства.
Он подождал, пока перед хижиной после совершения обряда соберется достаточное количество братьев, чтобы приступить к вызыванию водяных королей. Один за другим они становились вокруг, занимая определенное положение: Аарисиим положил руку на правое плечо Фараатаа, Бенууиаб – на левое, Сиимии прикоснулся к его лбу, Миисиим – к поясу, а остальные расположились концентрическими окружностями вокруг пятерых, взявшись за руки.
– Пора, – сказал Фараатаа. Мысленные усилия соединились и устремились в пространство.
– Морской брат!
Усилие было настолько могучим, что Фараатаа почувствовал, как его форма перетекает и видоизменяется сама по себе, как у ребенка, который только учится пользоваться своими способностями. У него появлялись перья, когти, шесть страшных клювов; он становился билантоном, сигимойном, фыркающим свирепым бидлаком. Стоявшие вокруг Фараатаа сжимали его все крепче, хотя посыл был настолько мощным, что некоторые из них тоже стали видоизменяться от формы к форме.
– Брат! Услышь меня! Помоги мне!
И из бездонных глубин возникли очертания громадных темных крыльев, медленно поднимающихся и опускающихся над титаническими телами. Раздался голос, подобный набату сотни колоколов:
– Слышу, мой земной брат.
Голос принадлежал водяному королю Маазмоорну. Фараатаа знал их всех по музыке мыслей: Маазмоорн – колокола, Гироуз – поющий гром, Шейтоон негромкая и печальная дробь барабана. Великих королей насчитывалось несколько десятков, и каждого из них можно было безошибочно узнать по голосу.
– Неси меня, о. Король Маазмоорн!
– Приди ко мне, о, земной брат!
Фараатаа ощутил притяжение и поддался ему. Оставив тело, он в единый миг оказался над морем, а еще через мгновение погрузился в него и стал одним целым с Маазмоорном. Его охватил исступленный восторг: это слияние, эта общность наполняли душу наслаждением, как исполнение всех желаний, и чувство было настолько могучим, что само по себе могло бы стать пределом стремлений, чего, впрочем, никак нельзя было допустить.
Необъятный разум водяного короля напоминал океан – такой же бескрайний, всеобъемлющий, беспредельно глубокий. Опускаясь все ниже и ниже, Фараатаа потерялся в нем. Но он ни на секунду не забывал о своей миссии. Могущество водяного короля позволяло ему сделать то, чего он сам никогда не сумел бы.
Он собрался, сосредоточился и со своего места посреди теплой, убаюкивающей обширности стал передавать послания, ради которых и забрался сюда:
– Саареккин?
– Я здесь.
– Какие новости?
– Лусавендра в восточной части Рифта полностью уничтожена. Мы посеяли грибок, который ничем не искоренить, и он распространяется уже сам по себе.
– Что правительство?
– Они жгут зараженные посевы. Но это бесполезно.
– Победа за нами, Саареккин!
– Победа за нами, Фараатаа!
– Тии-хаанимак?
– Слышу тебя, Фараатаа.
– Что нового?
– Яд пролился дождем, и деревья ниук уничтожены по всему Дулорну.
Теперь он впитывается в почву и скоро убьет глейн и стаджу. Мы готовим очередную атаку. Победа за нами, Фараатаа!
– Победа за нами! Инириис?
– Я – Инириис. Корневые долгоносики размножаются и распространяются по полям Цимроеля. Они пожрут рикку и милайл.
– Когда будут видны результаты?
– Уже видны. Победа за нами, Фараатаа!
– Мы завоевали Цимроель. Теперь, Инириис, сражение нужно перенести на Алханроель. Начинай переправлять долгоносиков через Внутреннее Море.
– Будет сделано.
– Победа за нами, Инириис! И-Уулисаан?
– И-Уулисаан здесь, Фараатаа.
– Ты по-прежнему следуешь за Короналом?
– Да. Он выехал из Эберсинула и направляется в Треймон.
– Известно ли ему, что происходит на Цимроеле?
– Он ничего не знает. Великая процессия занимает его целиком и полностью.
– Тогда принеси ему вести. Расскажи ему о долгоносиках в долине Цимра, о болезни лусавендры в Рифте, о гибели ниука, глейна и стаджи к западу от Дулорна.
– Я, Фараатаа?
– Мы должны приблизиться к нему. Новости все равно дойдут до него рано или поздно по официальным каналам. Пусть они появятся сначала от нас, и пусть это будет нашей возможностью внедриться в его окружение. Ты станешь его советником по болезням растений, И-Уулисаан. Поведай ему новости; поддержи его в борьбе с напастями. Мы должны знать, что он замышляет.
Победа за нами, И-Уулисаан.
– Победа за нами, Фараатаа!
14
Прошло не меньше часа, пока записка дошла, наконец, до главного представителя Хорнкаста в его личных апартаментах на одном из верхних уровней неподалеку от Сферы Тройных Теней:
"Срочно жду вас в тронном зале.
Сепултров".
Главный представитель посмотрел на посыльных. Они знали, что в этих покоях его можно было беспокоить лишь в крайней надобности.
– Что случилось? Он умирает? Уже умер?
– Нам не сказали, сэр.
– У Сепултрова был необычно взволнованный вид?
– Он выглядел обеспокоенным, сэр, но я не имею ни малейшего представления…
– Ладно, ничего. Я выйду к вам через минуту.
Хорнкаст торопливо привел себя в порядок и оделся. Если так, кисло подумал он, то момент самый неподходящий. Тиверас дожидается смерти уже не меньше ста лет; неужели он не мог продержаться еще часок-другой? Если правда…
Бывшая у него в гостях златовласая женщина спросила:
– Мне оставаться до твоего возвращения?
Он покачал головой.