Украина и остальная Россия - Анатолий Вассерман

Давно известно, что коммунизм и нацизм — разновидности фашизма. Но именно РАЗНОвидности. Поэтому национал-социалисты к марксистским идеям всегда имели единственное отношение — всех носителей этих идей они неукоснительно истребляют, как только наберутся достаточной для этого силы.

Нацистская опасность для УРП, конечно, не главная. Её огорчает, что ни одна из уже существующих националистических организаций не вошла в конгресс украинских националистов. И газета рекламирует книгу о подвигах «дивизии сечевых стрельцов (СС) Галичина». Расшифровка сокращения, конечно, интересная. Только согласятся ли с нею ветераны других дивизий СС (сечевых стрельцов?), воевавших бок о бок с Галичиной — Империя, Мёртвая голова, Адольф Гитлер?

Зато всюду — даже на закрытом заседании парламента — партии видится неокоммунистический переворот. И во избежание оного «Самостоятельная Украина» призывает к единению. «Пока националисты дерут демократов, коммунисты всех стран соединяются» — озаглавлена одна из статей. Её автор возмущается газетой «Сельские вести», сочувственно информирующей о праздничном собрании во дворце культуры «Украина» по случаю 75-летия октябрьской революции. Пугает приездом на совещание союза трудящихся коммунистов Черниговской области представителей со всей Украины. Паникует в честь создания в Киеве координационноконсультативного совета левых организаций Украины. А главное, негодует по поводу разногласий между «ультраправыми радикалами» и «национал-демократами». Обижается, что в откровенно нацистских газетах ругают не только коммунистов. Сожалеет о столкновении на конференции Львовского областного руха. И требует объединения. Разумеется, во имя Украины.

Украина для УРП действительно юбер аллес. Ещё одна статья скромно именуется «Украинское казачество — явление планетарное».

Статья большая. И автора её редакция представляет очень подробно. Елена Апанович — белоруска из России, учёная с пятидесятилетним стажем. Всё это время исследует украинское казачество, за что её и преследовали российские шовинисты. Пришлось переключиться на изучение творчества Вернадского. Сделала эпохальное открытие — обнаружила среди предков учёного запорожских казаков. В последние пару лет вернулась к любимой теме.

Планетарность казачества автор мотивирует ссылками на Вернадского с его теорией биосферы и ноосферы. Правдоподобно! Ведь, по Вернадскому, даже стая саранчи — явление планетарное.

Сечь — «первая в мире казацкая христианская республика». Заметьте! Не «первая в мире» — были уже древние Афины и Рим. Не «первая христианская» — были задолго до Сечи Венеция и Флоренция. А «первая казацкая» — потому, что единственная. Ведь казачьи республики Дона и Урала признавали себя частью России — значит, по мнению наших независимцев, республиками быть никак не могут.

«Феномен украинского казака как раз в том, что он одновременно был и профессиональным воином, и производственником, и купцом, и ремесленником, и политиком, и художником». Иными словами, не было на Сечи разделения труда — значит, не могло быть прогресса. Если это правда, то восторгаться нечем.

Впрочем, Апанович видит у казачества множество достижений. «Вспомним казачьи портреты, живопись — это уникальное явление в мировом искусстве. А думы? Разве это не своеобразные устные романы, отдалённым аналогом которых могут быть французские рыцарские романы». Отмечена дипломатическая вежливость переписки с крымскими ханами и атаманами ногайских орд (вот только известное письмо турецкому султану, по-моему, выпадает из ряда). «Казачьи хутора-зимовки — это прообраз фермерского хозяйства»… Так что Сечь, бесспорно, родина слонов.

Особо восхищает автора военное искусство запорожцев. Упоённо описывается разработанная Сагайдачным «стратегия войны с Турецкой империей». Морские походы запорожцев, одновременные атаки нескольких крупных турецких портов… Да, дрались казаки лихо — не зря их охотно нанимали в армии всей Европы. Вот только за что дрались?

Война обычно имеет целью захват чужих территорий или освобождение своих, навязывание противнику своей политики, вообще принуждение одной из воюющих сторон к действиям, выгодным для другой. Но не только Иван Серко или Пётр Конашевич-Сагайдачный, но даже и Елена Апанович вряд ли предполагает, что набеги казачьих «чаек» на Стамбул могли присоединить его к Сечи или хотя бы защитить Украину от турецких походов и татарских набегов. Значит, запорожцы занимались не войной. А чем же?

Гляжу на пылкие строки — и вспоминаются другие авторы. Как Конашевич по Чёрному морю, шёл некогда другой вождь по Карибскому. Раздёргав испанцев ложными десантами в соседние порты, захватил Маракайбо Генри Морган — и слава его дошла до наших дней. А захваченное тогда серебро до сих пор в деле — потомки героя переквалифицировались в банкиров. Увы, романтические набеги Моргана на Испанский Мэйн, Разина на Персию, Сагайдачного на Турцию носят в международном праве одно нелестное имя — пиратство. И описанные Апанович порядки казачьей республики на Хортице ничем не отличаются от описанных Сабатини обычаев берегового братства на Тортуге. Или, может быть, описание не вполне точное?

Автора не устраивает прежняя историография. «Национально-освободительную борьбу Украины с российским царизмом… превращали в классовую борьбу украинской старшины». Простите, но казачья старшина — такие же феодалы, как польская шляхта и русское дворянство. Так что их борьбу классовой не считает никто, кроме почтенной учёной Апанович. Классовой же могла быть борьба рядовых казаков против господ — и шляхты, и дворянства, и старшины, и нынешней бюрократии.

И Переяславскую раду автор, естественно, не одобряет. «Вопреки договору 1654 г., который предусматривал, что Москва защитит Украину от польского короля, Россия отдала Правобережную Украину Польше, осуществив её раздел. Так что договор она перечеркнула». Действительно, какое вероломство! 30 лет вожди Украины упрашивали Москву принять их под защиту. Ссылаясь, кстати, прежде всего на бесспорное единство русского народа на московском севере и киевском юге. 30 лет Москва отказывалась от этого приобретения, поскольку сил на защиту у неё не было. Она только предоставляла беглецам убежище на своих землях. Ныне Слобожанщина (Сумы и Харьков) числится Украиной.

В конце концов Хмельницкий организовал очередное восстание — и поляки начали мятежных русских подданных просто истреблять. Гетман, ссылаясь уже не только на единство, но и на геноцид, заставил Алексея Михайловича заключить договор. Но сил-то у России по-прежнему не было! И она вынуждена была сдать часть завоеваний Богдана. Только добилась от Польши гарантии некоторых прав русского населения. Минимальные гарантии, но всё-таки лучше прежнего беспредела. «Это было преступление, чёрная измена», не правда ли?

Верно говорит об Апанович редакция. «Факты минувшего она рассматривает с вершины, имя которой — независимая Украинская Держава». Как недавние историки смотрели с вершины, имя которой — марксистская теория и советская практика.

Елену Апанович можно цитировать бесконечно. Но прерву наслаждение.

Во-первых, она не оригинальна. В Одессе есть свои знатоки украинского величия — Барладяну, Ищенко, Чумаченко…

Во-вторых, это предшествующая партия стремилась разбираться во всех науках. У нынешней — другие цели.

Хельсинкские группы создавались для защиты прав человека. И интервью председателя секретариата УРП Олега Данилейко озаглавлено «Права человека и строительство государства».

«Розбудові держави» в интервью посвящено почти полстраницы. Правам человека — один пункт. Что характерно — последний. В этом пункте предсек возмущен: «Нынешние левые выдвигают права человека на первое место. Но можно ли обеспечить права человека в несуществующем государстве? Конечно, нет».

Неужели до 1 декабря 1991 года мы жили не в государстве? Не спорю, права человека оно обеспечивало из рук вон плохо. С ним за это боролись — в Москве куда активнее, чем в Киеве. И 21 августа 1991-го победили. К власти в СССР пришли те, для кого права человека — не пустой звук. Поэтому уже 24 августа власть Украины провозгласила, что ей с Союзом не по пути.

И на какое место, кроме первого, можно ставить права человека? Государство для того и существует, чтобы их обеспечивать. А если оно ставит что-нибудь выше прав человека, то собственное право на существование теряет. Так решили ещё отцы-основатели Соединённых Государств Америки. И до сих пор никто не рисковал поставить это под сомнение — никто, кроме диктаторов.