Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена Владимировна

— Подождите, — вмешалась ошеломленная Мелита. — Но ведь… я ведь теорию еще не сдала.

— Зная твои способности к теории — тебе это и не грозит в ближайшие полвека. Но я думаю, что прошловедение и внешнемирье потерпят. С присвоением тебе квалификации оперативника, ты можешь войти в звено, твоим напарником по которому станет Кристиан.

Рот Кристо медленно открылся, образовывая длинное «О».

— Полагаю, вы сработаетесь, — прибавила Бестия, изображая не самую приятную улыбку. — Дара. Твоим прикрытием в битве за Одонар был Нольдиус. Его уровень как боевого мага более соответствует твоему. На практической работе по «фиолетовым» вызовам в Целестии он удовлетворительно себя показал с другими практикантами-артемагами. Насколько я знаю, у него возражений против работы на рейдах нет. Ты что-то имеешь против?

Дара пожала плечами с наплевательским видом. Он яснее ясного заявлял, что ей могут дать в напарники хоть Хему Камбалу — ничего, переживет.

— У кого-нибудь еще возражения есть?

— У меня есть возражения, — вдруг сказала Мелита, глядя на бессознательного целебника. — Я решила, что не буду оперативником.

Кристо изобразил еще одно «О», но не длинное, а широкое и кривое. Дубовая столешница раскрошилась, когда Бестия вцепилась в нее пальцами.

— Решение окончательное?

— Ага, — легкомысленно откликнулась девушка. — У меня срок обучения к концу подходит, так что пора бы уж решать.

— И есть причины, по которым…

— Да не особенно.

Позже Бестия сама удивлялась тому, что не воспользовалась боевой магией. Холодный немигающий взгляд прошел по красивому лицу девушки, мягко говоря, с неодобрением.

— Вот как. Какой же из Отделов ты решила почтить своим присутствием после окончания срока обучения? Или, — голос Бестии стал еще на порядок холоднее, — ты намерена искать работу вне Одонара?

Мелита смотрела на нее кристально честным взглядом.

— Да нет, мне в артефактории нравится. А по специальности… Я не экспериментатор, не производственник, точно не снабженец, а в Отдел Анализа меня не пустят, я пою слишком громко и мешаю работать. Так что я думала… ну вот, детей учить — у меня вроде бы получается…

Дара в последнее время пребывала в тихом коллапсе, но тут уже и она посмотрела на Мелиту, как на сумасшедшую.

Учебная нагрузка пугала артефакторов больше, чем Малая Комната, песенки Мечтателя и разъяренная Фелла Бестия. И чтобы нашелся тот, кто добровольно себя подпишет на эту каторгу…

— Учителя в Одонаре имеют специализацию и всегда относятся к одному из отделов, — проговорила Бестия, сверля Мелиту взглядом. — Никто и никогда не брал в качестве специализации преподавание артемагии. Я надеюсь, ты имеешь в виду преподавание артемагии? С учётом того, что остальные дисциплины ты сама не можешь сдать.

Девушка с невозмутимым видом пожала плечами.

— Люблю быть первой. Ну, если вам так не нравится мой выбор — вы же всегда можете пожаловаться на меня директору…

У Бестии дернулась щека. Пришлось напоминать себе, что испепелять взглядом дерзкую девчонку можно только фигурально, а то действительно можно получить труп.

— Значит, ты не собираешься получать квалификацию оперативника, — повторила Фелла. — Это всё упрощает. Дара, с этого часа твое звено получает доступ в иные миры через Особую Комнату. Зайдите отметиться к Гробовщику, найдите в книгарне справочники по работе в иных мирах. Списки для снабженцев по маскирующим и другим артефактам заберете у меня сегодня на шестой фазе радуги. Рекомендую обновить в памяти правила поведения оперативника в незнакомом мире: там у вас не будет такой роскоши, как гид. С учетом того, насколько активны в мирах артефакты, ваш первый вызов не заставит себя ждать.

Бестия проговорила это все на одном дыхании и прибавила с огромным облегчением и уже от всей души:

— Убирайтесь.

Троица вышла в молчании и недоумении. Уже из-за двери донесся озадаченный голос Дары:

— Что это было?

— По-моему, вас только что повысили, — заявила Мелита, — до полноценных оперативников. Я говорила: одно слово «директор» на нее действует просто магически!

Бестия помолчала еще три секунды, чувствуя, что вот… еще немного… только капельку сверху и…

Встрепанный стриж уронил на ее стол пару клякс помета и артефакторную печать, при помощи которой передавались срочные письменные сообщения. Бестия приложила печать к листу бумаги — и на бумаге проступили витиеватые буквы, над ними — эмблема Кордона.

Фелла читала сообщение недолго. Вскоре ее кулак рассек воздух, а очередной эмоциональный монолог заставил Озза очнуться от обморока и благоразумно уползти из кабинета на карачках. Может, Фингал был склонен к мазохизму, но не к суициду же, в самом деле…

Бестия швырнула печать вместе с листком в угол и обхватила голову руками.

За окном по-прежнему орали: практеров пытались переловить подручными средстами, пока выходило плохо. Исчезновение Гиацинта, волнения в Кордоне, все эти, Холдон бы брал их, артефакты, которые непонятно откуда берутся — это какой-то невероятный клубок, а самое омерзительное — что все и каждый в этом артефактории интересуются у нее как бы между делом: не могла бы она зайти к директору?

Надо было тряхануть Дару и поинтересоваться, не составил ли Ковальски соответствующего плана перед уходом. С него бы сталось закрутить подобный заговор.

Бестия заскрипела зубами и сжала руки в кулаки. К директору она не пойдет. Пусть даже артефакторий будет рушиться. Она умудрялась избегать его две с лишним семерицы до той встречи в коридоре (щеки тронул гневный румянец), и месяц после, и если нужно будет — прекрасно продержится еще пару веков.

Рукоятка метательного ножа, на лезвии которого висело письмо из Семицветника, нагло притягивала взоры.

— Даже не надейся, — сказала Бестия кому-то, с кем не переставала спорить уже целый месяц. И гордо отвернулась к окну.

* * *

Молчание затягивалось. Тревожило. В нем Пятому Пажу Альтау только яснее слышались собственные мысли: «Ну, вот зачем я это сделала? Прошла бы мимо, дождалась бы планерки, чего угодно, хоть конца Целестии, но зачем было открывать эту проклятую дверь…»

Фелла неловко передернула плечами.

Это всё почта Семицветника с постоянным «Ковальски» во всех письмах. Одно упоминание о проклятом иномирце порождало в ее душе какой-то хаос. Она просто вспомнила его прощальные слова, когда проходила мимо — и на нее словно затмение нашло: вошла. Даже без стука.

Мечтатель вскочил и засуетился, предлагая ей стул, но очень скоро затих, просто опустился на свое место перед горой бумаг на столе, и в эту самую гору бумаг уперся взглядом. Она посмотрела на нее же.

Нет тем. Какой-то сверхъестественный, неощутимый сквозняк отчуждения гуляет по маленькому кабинету, они сидят, уставившись в одну точку, непонятно кто друг другу… Витязь Альтау и паж? Директор и завуч?

Как минимум. А значит, говорить можно. Хотя бы о том, что их тревожит.

— Гиацинт, — начала она через силу, — сейчас во внешнем мире. Я только что получила сообщение от Главы Кордона: похожий на Оплота Одонара мужчина прошел во внешний мир через дверь З-78. Вернее сказать, пролетел. Вместе с этим дракобилем. Думаю, здесь не обошлось без помощи контрабандистов. Я проверю связи с ними этого тинтореля, но вряд ли что-то ценное получится узнать. И, кажется, стоимость двери придется возмещать нам, не говоря уже о нотах из Семицветника.

Экстер кивнул. Он как будто весь сосредоточился на том, чтобы не поднимать на нее взгляд. Потом вспомнил о чем-то и сказал:

— Я знаю. Птица из Семицветника здесь была. Еще был Локсо…

— Гробовщик? Что-то с Книгой или Перечнем?

— И то, и другое. Локсо утверждает, что во внешнем мире набирает силу странный артефакт, «Ледяной нарцисс», наверняка создание Холдона или одного из его учеников.

— Звенья заняты, практиканты не готовы, на выезд можно бросить только Фрикса с сестрой. Да ещё Эссиа из снабженцев хорошо проявила себя в бою и просится теперь на передовую и в миры. Она артемаг, так что, если поставить в пару Нольдиуса… — она спохватилась, что уже подняла на него глаза и что сама не думает, о чём говорит, поскольку рассматривает горькие складки у его губ. — Гробовщик говорил о цвете артефакта?