Диалоги - Диас Назихович Валеев

А л м а с. Дисциплина, господа, есть дисциплина!

Т р е т и й  п л е н н ы й (тихо). Ты бы лучше хорошее местечко нам в раю подыскал… со своей дисциплиной.

А л м а с. Что? Что вы сказали?

Пленный молчит.

Позвольте представить вам моих друзей. Гайнан Курмаш, бывший офицер, десантник. Фархад Хисамов, врач. Абдулла Баттал, в прошлом офицер. И, наконец, один из талантливейших поэтов нашего народа… Его имя многим наверняка известно…

П е р в ы й  п л е н н ы й. Джалиль! Я стихи читал! Я читал!

А л м а с. Правильно. Он и сегодня вам почитает стихи. Как видите, рука об руку с фюрером лучшие люди нации.

К у р м а ш. Да, ребята, несколько месяцев назад мы были в таком же положении. Окружение, плен, скитания по лагерям. Вши, смерть, голод. Но жизнь иногда выкидывает неожиданное колено… Седльцы, Едлино — небольшие тихие городки. Будут сигареты, пиво. Приоденетесь.

Т р е т и й  п л е н н ы й. И одежонка? Одежонка-то небось такого же цвета, как у тебя?

П е р в ы й  п л е н н ы й (радостно). Я читал стихи! Читал!

Т р е т и й  п л е н н ы й. А за что все-таки пивом поить будут? За пиво чем отрабатывать?

Д ж а л и л ь (с неприязнью глядя на него, сухо). Никто не неволит вас вступать в легион. Дело добровольное. Только недобитые большевистские прихвостни могут утверждать, что стать легионером значит предать национальные интересы. Напротив, кровавые жертвы, которые приносит в войне Германия, она приносит как раз как жертвенную дань. Во имя освобождения народов.

П е р в ы й  п л е н н ы й. Если кормить будут, можно…

Т р е т и й  п л е н н ы й. Хо-хо! И стихоплеты туда же. Сколько всего! А чего еще? Как насчет баб? Взвод шлюх бы сюда!

Б а т т а л. Закрой хайло, дурак!

А л м а с. Господин Хелле!

Х е л л е. Ничего. Ничего.

Т р е т и й  п л е н н ы й (Джалилю). Перекрасился, тварь? Я здесь траву жру, а ты — немецкий паек?

Д ж а л и л ь. Да, немецкий паек.

Т р е т и й  п л е н н ы й (выходя из строя и приближаясь к нему). Жирный, значит? От ветра уже не шатает?

К у р м а ш. Что шумишь? В строй!

Т р е т и й  п л е н н ы й (отбивая его руку). Пошел!

Х и с а м о в. Нервы подбери! Сыплешься, как старая баба!

Т р е т и й  п л е н н ы й (отшвырнув Курмаша). А мне плевать! Нервы? А где такие нервы, чтобы с вами рядом жить? Где?!

Х е л л е (улыбаясь). Это интересно. Продолжайте, продолжайте.

Т р е т и й  п л е н н ы й. Интересно? А ты кто такой? Ты, выкормыш недоразвитый, кто? Тоже по-эт? Души за пиво скупаешь вместе со своей бандой? (Повернувшись к Джалилю.) Столько лет врал, сука! Поешь, за что платят? Я их, твои стихи, наизусть учил, а теперь меня тошнит ими! Они из меня блевотиной выходят! Вот! (Вдруг плюет в лицо Джалиля.) Сволочь! Я маленький человек! Обыкновенный человек! Но предателя тебе, продажная шкура, из меня не сделать! Сам, своими бы руками! (Бросается к Джалилю.)

А л м а с. Господин Хелле!

Х е л л е. Взять.

На пленного набрасывается охрана. Удары, пинки, затрещины. Руки мгновенно заломлены назад. Щелкают наручники.

Д ж а л и л ь (вытирая окаменевшее лицо, со скрытой яростью). Весьма благодарен вам за плевок, Хелле.

Т р е т и й  п л е н н ы й. Чем утираться будешь, когда наши придут? Не утрешься!

Хелле делает жест рукой.

Э с э с о в е ц. Разойтись! Разойтись!

Пленные понуро расходятся.

Х е л л е. Простите, нет платка? Пожалуйста. Я не понял вас. Вы что-то сказали?

Д ж а л и л ь. Какая трогательная забота. Сначала плевок, потом платок. Вы, как всегда, в своем жанре!

Б а т т а л. Перестань.

А л м а с. Вы что, Залилов?!

Х е л л е. Ах, вон что? Вы полагаете, что этот фрукт мой агент? Ошибаетесь. Мы всецело доверяем вам. (Пленному.) Надо, любезнейший, выбирать в споре не такие некрасивые аргументы. Вы огорчили и меня, и моего друга.

Т р е т и й  п л е н н ы й. Плевать мне на все! И на эту жизнь, где одно дерьмо с другим перемешано. У каждого свой выбор. Я свое выбрал!

Хелле вынимает пистолет. Резкий поворот головы — Джалиль застыл.

Х и с а м о в. Господин Хелле, не нужно.

Х е л л е (охране). Отпустить.

К у р м а ш. Что вы хотите делать?

Б а т т а л. Господин Хелле, это же кретин, дубина! Отметелить его, всыпать! Я сам с ним разделаюсь!

Х е л л е. Вопрос чести и взаимного доверия, господа. Я сейчас же докажу вам, что мелкие провокации это не мой стиль.

Д ж а л и л ь (после паузы, презрительно). Бросьте марать руки, Хелле. Я думал, что для этого у вас есть другие мусорщики.

Х е л л е. Ради восстановления доверия, господин Залилов. Ради того, чтобы вы убедились, что мои руки действительно чисты.

Т р е т и й  п л е н н ы й (увидев вдруг глаза Джалиля). Смотришь? Так смотри же! Гляди!

Хелле нажимает на спуск. Звучит хлопок выстрела. Пленный падает.

Х е л л е (охране). Убрать.

Тяжелое молчание.

Через необходимый карантин проверки у нас в Германии проходит каждый. Следить надо за всеми, только в этом случае государству гарантирована безопасность. Но вам, господа, беспокоиться не о чем. Ваш карантин кончился. Вы давно выдержали проверку.

А л м а с (носком ботинка повернув к свету лицо убитого). В каждом стаде есть обязательно одна паршивая овца.

Х е л л е. Если бы только одна. Убрать!

Двое пленных, один из которых Ямалутдинов, уносят труп.

Д ж а л и л ь (медленно). Ценю ваше доверие и заботу о наших взаимоотношениях.

Х е л л е. Однако, друзья мои, вы приуныли? А концерт? Ведь должен состояться еще и концерт.

А л м а с. Непременно. Непременно, господа! Приготовьтесь.

Хелле