Рассказы и сказки - Роман Волков

- Нет. По телевизору видела.

- Что ты там видела? Ты же сама знаешь, что там только говно показывают. По телевизору. Там только и показывают, как там все, типа, когда хлеб убирать надо! Кушать-то все хотят, крылышки кормить. А все остальное показать? Как там бухают? Как дерутся, как режут друг друга? Как трахают все подряд, и детей, и коз, а потом режут?

- Дима, что ты говоришь вообще? Мы что, в каменном веке? Как, в этом, Содоме и Гоморре?

- Какая Гоморра! Гоморра – это для нас как рай, там хоть людям что покушать было! Да что ты, думаешь, я хоть слово придумал?

- Не знаю…

- Ну и что, ты хочешь отсюда, от всех этих кинотеатров, ресторанов и все такое, туда? Там, в моей деревне, бар только один, его так и зовут – Бар, как Бога. И все туда вечером идут. И клуб там только один. Вот и все развлечения: Бар да клуб. Там этих ваших храмов солнечных золотых нету! У нас только чуры Велеса, бородатые, волосатые – в лесах стоят. И волхвы наши не носят белоснежных нарядов, они пьют как свиньи, и одеты в грязные лохмы. Вот как! И хочешь все, что есть у тебя, променять на вот это? И я, думаешь, этого стою?

- Стоишь! Дима, я с тобой пойду хоть куда! Думаешь, ты меня напугаешь? Нет! Ты смелый и сильный. Мы будем жить в деревне, сажать зерно, продавать. Потом купим грузовик, трактор, все-все, построим новый домик. Ведь везде, все, кто хорошо работает, может жить нормально! И дети у нас будут! А какая нам разница, что все вокруг пьют?

Деметр опять вздохнул, по сердцу у него кто-то бил колотушкой от похоронного барабана.

- И почему я бескрылый? Как бы сейчас все было хорошо! Я знаю, говорят, после смерти все крылатые… - он обнял ее, запихав руку под крылья, покрытые нежными волосиками.

- Дима! – Света закашляла остатками слез – ты что, хочешь меня совсем расстроить? Я… я не смогу жить без тебя, я сразу умру!

- Я не умру. Не бойся, я не умру. Потому что все равно, я-то знаю, после смерти пойду на бескрайние Велесовы пастбища, отдыхать после своей уродской жизни, а ты - наверх, к солнцу, продолжать праздновать и веселиться!

- Нет, Димочка, нет! Мы всегда будем вместе! Если… если нас разлучат, я, как девушка из той легенды, сложу крылья и брошусь из дома на землю! И разобьюсь вдребезги, только бы быть с тобой навеки! Ведь Земля – тоже моя мать, так же как и отец – Солнце ясное!

Они, взявшись за руки, вышли из дома и встали на пустырe. Земля была сухая, еще не успевшая превратиться в грязную хлябь. Жухлые от зимней дремоты травы неспешно покачивались от игристого причесывания ветерка. Солнце, огромный, в полнеба, исполин, пробуждалось, заспанно выползая из под тяжелого одеяла. Весь виднокрай был выкрашен в червонный цвет, словно с солнца стекал пот, насыщенный и густой.

Посередь пустыря стоял темный, покрытый уже болезнью чур Велеса. Старый бог грозно смотрел из-под густых насупленных бровей, изъеденных коростой.

- Отче Велес! – закричал Деметр, прислонив правую руку к сердцу, а второй крепко сжимая трепещущие пальчики Светланы. – Вот я, стою пред твоими суровыми очами!

Клятвы полагалось говорить на старом слоге.

– Я… - он сглотнул. – Света, я не могу говорить. Давай, может быть, потом, может, ты еще передумаешь…

- Нет, мой милый, нет. Говори.

- Слава тебе отче Велес, отец мудрости, водчий могильный! – Он опять сглотнул и сжался, как кулак. - Я, сын твой, Деметр из рода Медведя, беру здесь и сейчас в жены Светлану из рода Вапая. Пусть каждое слово мое ляжет на твою требницу словами нерушимыми, вечными. Клянусь беречь и холить ее, клянусь каждой части своей плоти и всей своей сущности умалять ее горести, приукрашать всю жизнь ее и дарить ей во благо все, что есть у меня. И пусть любовь моя к ней не угаснет, пока соприкасаются ноги мои с Землей-матушкой, ни на миг, ни на удар сердца. Когда же перестанет оно биться, прошу тебя не разлучать меня с ней, и да будет так во веки веков.

- Слава тебе, Солнце красное, око Дажьбожье! – Светлая ярь вдруг вошла в Светлану, и подставив лицо, еще опухшее от слез, внимательным лучам, она кричала радостно и восхищенно. - Слава тебе, Дажьбог, дед наш, податель благ, тепла, и света ясного! Я, Светлана из рода Вапая, беру в мужья Деметра из рода Медведя. Клянусь перед трижды светлым взором твоим быть ему верной женой, блюсти честь его и делать все, лишь бы ему было хорошо. Клянусь разделить все тяготы жизни его и быть рядом с ним в минуты радости, чтобы стократ ее умножить. Клянусь дать ему столько детей, сколько пожелает сердце наше, вырастить и воспитать их, так, как заведено дедами нашими. Тако было, тако еси, тако буди и ныне, и присно, и навеки.

Солнце протянуло к ним свои руки и Велес, торжественно опустил тень свою перед их ногами, дрожащими от утреннего холода и возбуждения.

- Все. Давай требу.

Светлана достала из пакета пластмассовую бутылку с пивом и завязанный мешочек с зерном. Деметр вытащил из хозяйственной сумки две баночки из-под детского питания -- одну с медом, другую с березовым соком.

- Примите, пресветлые наши боги, дары от всего нашего чистого сердца, ибо теперь оно стало одним и бьется в одно дыхание! – Деметр, склонив голову, вылил пиво наземь и, когда земля, улыбаясь и булькая, выхлебала всю ячменную лужу, высыпал туда пшеницу.

- Искренне подносим вам это, не для того, чтобы замилостивить, но чтобы восславить вас! – и Светлана распахнув крылья, выплеснула в небеса мед и березовые радостные слезы.

В бытии что-то неслышно щелкнуло. Солнце, пробуждаясь, озарило розовой окраской лица новобрачных.

- Я люблю тебя, моя милая жена!

- Я люблю тебя, мой ладо. – Они обнялись. Они смотрели друг другу прямо в глаза, перебегая взором из одного в другой, почти соприкасаясь носами.

- Теперь я целую тебя, как мужа.

И муж и жена впервые поцеловались, крепко, но целомудренно.

Солнечное небо обнимало землю так же крепко, как хохочущий брат юную сестру, как могучий сын обнимает старушку-мать, как Деметр обнимал свою Светлану. И даже черный Велес, казалось, улыбался, озаренный приветливым солнцем, своими грубо вырезанным из ели губами.

Солнце выстелило на выщербленном асфальте дорожку, на бутылочных осколках задиристо плясали зайцы, подмигивающие бриллиантами.  Деревья трепетно махали вослед своими ветвистыми руками.

Муж и жена вступили на тропу, узкую в светлом начине, но расходящуюся вширь, и вдалеке обнимающую всю землю, как и родитель ее – Солнце.

Они пошли, крепко держась за руки, она расправила крылья, и они блестели от лучей, что отражались от заспанных окон. Земля заботливо подставляла свои ладони под шаги, что должны никогда не останавливаться.