Афганский исход. КГБ против Масуда - Александр Полюхов

— Вставай, соня. Завтрак ждет. Торопись, надо в город — нас ждут великие дела, — прибаутками Уве скрывал мужское неумение любезничать после секса.

— Доброе утро, милый! Мне так хорошо спалось, — неискренне ответила девушка. — Ты правда возьмешь меня на заседание?

— Действительно хочешь со мной пойти? Или таким способом меня в постель заманивала?

— Дурачок. Кто же за завтраком о таких важных вещах спрашивает. Утром обсуждают простые вопросы: погода, работа, интриги. А ты сразу про постель. Надо обдумать, переварить и, может быть, вечером открыть рот и сказать: «да» или «нет».

— Что же целый день голову ломать. Естественно, «да». А погода для сентября хорошая. Работы много — подготовка к собранию отнимает массу времени. Кстати, заседание в 16.00. Приходи, увидишь меня в полете.

— Приду, дорогой. До того не стану тебе мешать, займусь второй древнейшей профессией — журналистикой.

Поцеловавшись, выпили кофе с круассанами и стали собираться. Уве достал из шкафа чистую рубашку и новый свитер. Набил портфель бумагами. Ритва оказалась в невыгодном положении: обычно, отправляясь на свидание, брала с собой смену нижнего белья и футболку, но нынешний пересып случился слишком скоропалительно. Пришлось довольствоваться душем и вчерашней одеждой, что покоробило чистоплотную девушку. Стурстен предложил что-нибудь из его гардероба, и Ритва в шутку приложила к себе водолазку. Она могла бы подойти только как платье. Затем хозяин завел «фольксваген», подвез Ритву в центр и отправился дальше.

У иранцев был план на день: выполнять приказ босса. Еще вечером по телефону доложили ему о «стрелке» с Каримом. Явиться на ковер к Дяде (так шефа звали знакомые), не найдя денег, не осмелились. Тот остался недоволен, рвал и метал, но в конце записал номер машины и обещал навести справки. Утром заехал в автопрокат, который держал племянник, и поручил ему выяснить, кому принадлежит авто. Родственник позвонил в автомобильный регистр и сказал, что одну из фирменных машин поцарапал автомобиль с указанным номером. Голос из трубки сообщил адрес и имя владельца «вольво». Отправляя свои «торпеды» на Эссинге, Дядя пригрозил: «Не найдешь сумку с деньгами, Реза, уволю». Реза знал о форме «увольнения» в наркоторговле и, страхуясь, взял пистолет, чтобы наверняка справиться с «мужиком». Легко бить афганского калеку, другое дело — разобраться со здоровым мужиком, который расколол башку Фарука словно гнилой орех.

Действовать иранцы планировали просто: приехать по адресу, осмотреться и, если машина окажется на месте, войти в дом, угрожая оружием. Лучшее время для нападения — ночь, но сомнительно, что удастся проникнуть в дом. У дневного варианта имелись очевидные плюсы: в спальном районе почти никого нет, можно нахрапом вломиться, позвонив в дверь. В любом случае, следовало провести разведку.

На острове бандиты не без труда нашли в переплетении улочек нужную. Припарковав «опель» в боковом тупичке, пошли пешком к месту будущего преступления. Дом ступенькой примостился на крутом склоне, окна — над высоким цоколем — смотрели вниз на воду. Сбоку рос старый дуб, только акробат смог бы забраться по его ветвям в окно. На проезжую часть, огражденную опорной стенкой из камней, выходила лишь входная дверь. Машины возле дома не оказалось. Бандиты решили вернуться после обеда и проверить, не появился ли «мужик».

Они напрасно полагали, что рекогносцировка прошла незаметно. Соседка Ингрид наблюдала в уличные зеркала и собиралась позвонить в полицию, когда незнакомцы уехали. Тем не менее, пенсионерка записала номер их авто, поскольку они заняли стоянку соседа. Непорядок для тихого района, где жители знали, как ходить, парковаться и жить, не мешая друг другу.

Матвей чуть-чуть разминулся с иранцами, уехав в посольство. Там его ждала шифровка от Симонова: «Ваши действия одобряем. Можете производить расходы по факту. Ждем результатов встречи». В кабинете резидента оперработник изобразил стремление к взаимопониманию и отделался общими фразами о работе. В конце поинтересовался, что означает разрешение Центра «производить расходы по факту». Шеф загрустил: «То значат, что оставишь точку без денег. Можешь брать кассу целиком».

Заверив руководителя, что проводит дешевую операцию, причем за шведский счет, Алехин покинул территорию, защищенную дипломатическим иммунитетом.

Ритва позвонила из автомата на сотовый Торквиста. Инспектор следил за Алехиным и, соблюдая дистанцию, прибыл на Эссинге. Ларе пригласил девушку присоединиться к нему. Ритва села на 56-й маршрут и скоро из окна автобуса увидела машину напарника. «Сааб» стоял в боковом проезде капотом к автоэстакаде, поднимающейся на спину гранитного кита. «Грамотно», — одобрила Нурми. — Толковый оперативник паркует машину так, чтобы для выезда не разворачиваться. Торквист приоткрыл для коллеги пассажирскую дверь. «Очень ничего, — оценил. — Лицо живое, фигурка отличная. Умная, наверное».

— Хей! Как обстановка?

— Под контролем. Объект привез сына из посольской школы.

— Как его семья?

— Жена милая, сын-первоклассник, собака мощная и поджарая. Читала объективку?

— Еще нет. Но я их встречала, кроме собаки. Какие у тебя идеи?

— Ждать. Судя по прослушке телефона, трудится над срочным репортажем. В последние дни сократил активность: звонит мало и по ерундовым темам: редакционные планы, поставка Библий в СССР, бытовые вопросы. Передвижение автомобиля ограничено. Подвозит сына в школу, ездит в Старый город, в пресс-центр и так по мелочам. Работает дома, гуляет с псом. Похоже, прикрыл шпионскую лавочку. По крайней мере, временно.

— Или затаился и готовит важное мероприятие. Знаешь, как опытный стайер меняет темп.

— Хорошее сравнение. Может, хитрит, не зря же шефы встали в стойку. Кстати, насчет бега — давай как-нибудь вместе трусцой? Есть чудное место недалеко. Спортом занимаешься?

— По необходимости. Как утверждал Джеймс Бонд, нет ни одного упражнения, которое нельзя было бы делать в кровати.

— Ха-ха! Я-то качаюсь в зале. Хочешь, сходим на пару?

— Нам запрещено общаться с коллегами вне службы. Ты долго здесь сидеть собираешься?

— Не знаю, стоит ли ждать. Вдруг целый день просидит дома?

— Думаю, русский около 16.00 окажется в Культурхюсет. Там заседание совета «ШП» и будет Уве Стурстен. Ты, давай, паси объекта. Он ведь и на велосипеде может проехать. Ты это учитываешь?

— У меня муха не проскочит. Это единственный выезд и выход с острова. Твои планы?

— Прикрою Культурхюсет. Надо контакт со Стурстеном завязывать.

Рассказывать Торквисту, что она переспала с Уве, разведчица не стала. И сообщать полковнику Оскрашерне не торопилась. Она осознавала, если операция затянется, то шила в мешке не утаишь: либо самой придется доложить, либо Стурстен проболтается. Кстати, его телефон также могли поставить на контроль. Пока же дело шло неплохо — девушке удалось сблизиться с объектом и вычислить вероятный план русского оперативника. А СЭПО похвастаться нечем. МУСТ ведет 1:0. Почему-то радость не приходила. Чертов Уве!

На самом деле счет был 1:1, поскольку, вводя девушку в курс событий, Торквист промолчал про ответвление на Ринкебю.

Автобус довез Ритву почти до конспиративной квартиры МУСТ, занимавшей верхний этаж в офисном здании. Нурми в домофон назвала пароль «У меня назначена встреча с фру Хольмквист». Ее впустили в обычное с виду помещение, где в одной из комнат можно было поработать со служебными документами. Шпионка раскрыла поступившую из СЭПО объективку на Алехина. Ознакомившись с послужным списком, составленным на основе данных из спецслужб дружеских государств, присвистнула: «Серьезный кадр». Впрочем, справка почти не содержала конкретных деталей и ссылок на источники. Судить о верности оценок не представлялось возможным.

Еще меньше Ритве понравился психологический портрет, составленный автором, явно не встречавшимся лично с объектом. По ее мнению, Алехин являлся более сбалансированной личностью с твердым характером и обладал широким кругозором. А его чувство юмора, известное в пресс-центре! Однажды девушка пришла на официальный ужин в непривычном для нее длинном вечернем наряде, который никак не ложился по фигуре. Проходивший мимо Матвей ласково провел рукой по ее спине, и платье село как влитое. Шведка вспомнила, как тогда по телу пробежал электроток. Так поступить мог только мужчина смелый и уверенный, что может себе позволить многое.

С выводом из досье Ритва согласилась: «Опытный и хладнокровный оперативник с устоявшимися убеждениями. Вербовка не рекомендуется». Фраза увязывалась с неудачной попыткой разработки, предпринятой по рекомендации перебежчика. «Не стану пробовать переиграть Алехина в открытую, — резюмировала Нурми. — Да, и начальство не требует. Русские считают финнов туповатыми. Вот и прикинусь недалекой финкой, какой он меня, вероятно, и считает. Изображу возлюбленную Стурстена». Слово «возлюбленная» вызвало стыдливое чувство чего-то теплого в груди.