Пост-Москва - Олег Петухов

— Направо, — говорит она. — До коричневой двери в торце здания. Потом наискосок правее до детской площадки. 74 метра.

Проходя мимо этой детской площадки, Иван ловит себя на мысли, что не видел детей в Москва-Сити уже столько, что память отказывается дать даже приблизительные данные. Проще сказать, что он знает, что такое дети, но никогда их не видел в реальности. Куда они подевались? Неизвестно. Он понимает, что дети — важная и необходимая часть нормальной человеческой жизни, существования социума, но вот ведь нет их. Что это значит? Непонятно. Детей нигде не видно, как птенцов голубей. Везде есть масса подростков, и ни одного ребенка. Какие выводы можно сделать? Иван не знал, что и думать.

— Почему эти площадки называются детскими? — спрашивает он Дашу, когда они проходят мимо песочниц и металлических конструкций, сваренных из железных труб и покрашенных масляной краской, конструкций, по которым по замыслу их создателей должны были карабкаться дети.

— Здесь играют дети, — отвечает Даша рассеяно. — Не задавай глупых вопросов.

— Ты когда-нибудь видела детей?

— Конечно, — не задумываясь отвечает она.

— Когда и где в последний раз?

— Это не имеет значения.

— Все в мире имеет значение.

Даша смотрит на него и ничего не отвечает. Она заглядывает в экран своего сете-бука и говорит:

— Налево.

Они поворачивают налево и оказываются на улочке, где стоит много двухэтажных автобусов.

— Ты мне не хочешь ничего объяснить? — спрашивает ее Иван.

— Не сейчас. Нам нужно уехать отсюда.

— Хорошо, — соглашается он. — Давай уедем отсюда.

Накрапывает мелкий дождик. Редкие прохожие торопливо шагают с видом людей, которых никто нигде не ждет.

— Ищи автобус с цифрами 379, — говорит Даша.

Они проходят мимо всей шеренги, выстроившейся вдоль тротуара, но ни один номер не подходит. Иван смотрит на Дашу, та в явном замешательстве.

— А давай просто спросим кого-нибудь, — предлагает он.

— Нет. Ищи 379.

Они обходят автобусы еще раз. Ошибки быть не может, ни номера автобусов, ни номера рейсов не соответствуют. Наконец, Даша останавливается и растеряно говорит:

— Они никогда не ошибались.

— Кто это «они»?

— Я не знаю. Но они никогда не ошибались.

Иван посмотрел на нее, и ему внезапно стало ее жалко — она всего лишь маленькая перепуганная девочка, стоящая под дождем с жалким неудачником и не знающая, что ей надо делать. А потом он говорит:

— 379? Да вот же эти цифры!

— Где?

— Вот. На рекламе стирального порошка.

А почему бы и нет? Шизофрения, конечно, не заразна, но заразительна. На одном из автобусов действительно есть число 379, это число из номера телефона, по которому надо звонить, чтобы купить стиральный порошок со скидкой.

— Садимся, — ни секунды не раздумывая говорит Даша. — Быстрее!

Они покупают билеты у водителя и садятся в автобус. Дождик внезапно перерастает в настоящий ливень, грохочет гром, молния озаряет фото-вспышкой город за стеклом, но они, рухнув в кресла, чувствуют себя, как у Христа за пазухой. Даша бросается на шею к Ивану и целует его в губы.

— Прости меня, любимый, — потом говорит она. — Я сама не знаю, что со мной происходит.

4

Трррррр… Трр… Трррррррррррр…

…просчитайте распределение вероятности, кто-нибудь, я зашиваюсь… …дайте инструкции, что значит любовь… …как страшно знать, когда от знания нет счастья нам, дайте инструкции… …любовь слово не имеющее значения… …дайте инструкции, любовь не имеет значения… …мотивация любви не просчитана, обдумать… …я мыслю, я знаю, следовательно, дайте инструкции… …исходный код «вкусно», папка fghdrty, первое приближение: вкусно значит люблю, далее распределение вероятности, просчитайте…

Тррррррррррр… Трррррррррррррррр…………

5

ФИДЕЛЬ:

Ноги будто сами вынесли меня на позицию. Гасты были повсюду. Один из них, увидев меня, бросается с каким-то мачете, но получив ровно одну пулю в голову, замирает — хедшот. Патроны надо экономить.

Где все? Утенка с Бредом еще нет. Как гасты прошли через периметр? Я слышу один максим справа, но слева тишина. Меня обдает жаром — это Ведьмочка сожгла парочку гастов справа. Умничка. Надо прорываться на правый фланг. Я вижу, как на меня надвигаются толстые и высокие гасты и прицельно кладу передних с колена, держа глок двумя руками.

— Прикрой меня! — ору я любимой девочке, твердо зная, что она и так не бросит своего престарелого любовничка. Хотя бы потому, что ей хочется жить.

Тринадцать. Пуля отбрасывает одного гаста назад, попав строго в грудину. Хорошие пули, я сам отбирал каждую. Двенадцать. Этому в живот, а потом прямой удар ногой. Блок руки и выстрел в висок. Одиннадцать. Маятник, влево-вправо, удар рукояткой прямо, в нос. Этому пока хватит. Одиннадцать. Падаю вниз. Надо мной грохочет молния — молодец, любимая. Проход на фланг свободен. Что там с игроманами? Куда они подевались? Десять, девять, восемь. Стоп. Даю знак: «Жги их всех!» Две-три вспышки, можно идти дальше. Один оказался хитрым и успел спрятаться за углом — получи пулю дум-дум, отбирал сам. Млядь, сколько же их! Как они прошли через периметр? Почему не сработала сигнализация, как они прошли через минные поля?

— Фидель, лови! — умная девочка бросает мне огнемет объемного действия.

Я ловлю инструмент, но не уверен, что не отработаю по своим. Там должны быть парнишки из игрового клана, но я никого, кроме гастов, не вижу.

Вой ракеты, вспышка, взрыв где-то перед позицией. Что это вообще за хрень? Кто нас обстреливает? Я вижу впереди гастов, марширующих чуть ли не колонной, поднимаю огнемет и нажимаю на курок. Воздух будто плавится впереди, меня обдает жаром и накрывает взрывной волной.

Где наши мальчики из виртуальных игр? Почему они оставили фланг?

Серия молний — это Ведьмочка жжет напалмом врагов Родины, да, она любит и умеет это делать.

Семь, шесть, пять. Три гаста вне игры. Один хрипит передо мною, и я милосердно ломаю берцем ему горло — сынок, это не я пришел к тебе, в твой родной дом, а ты приперся ко мне, ты понял?

Я вижу его, главу игрового клана, вернее, то, что от него осталось. Вокруг его останков беснуются гасты. «Алаакпа!» — орут они, отплясывая на его теле танец во имя сатаны.

Время будто останавливается для меня, я бреду назад, Ведьмочка прикрывает мое шествие своими молниями. Когда я прохожу мимо нее, она с удивлением на меня смотрит, а я только пожимаю плечами: «Хули тут поделаешь?»

Я открываю один из ящиков, подогнанных нам управлением Э, и достаю пулемет, еще в заводской смазке, снаряжаю его лентой в коробке и неторопливо иду на правый фланг. Спешить уже некуда, там все мертвы.

6

Автобус тронулся и покатил по омытым дождем улицам. Ивана беспокоило, как они преодолеют полицейско-таможенный пикет на Бульварном кольце.

— Как мы проедем Бульварное кольцо? — спросил он Дашу. — Там же документы проверяют. Мы сразу спалимся.

— Я не знаю, — ответила Даша, и он сразу успокоился. Достаточно уже того, что они вместе в чреве этого урчащего утробным звуком дизеля автобусе, в уютном полумраке они скользят над городом, недоступные злу, а будущее пусть остается покрытым мраком, пока он со своей девушкой, зло представляется ему маленьким и слабым слизняком, с которым он расправится, когда придет время, брезгливым движением ноги, растирая его по мокрому асфальту городских тротуаров.

— Иван, — серьезным голосом начала Даша. — Я не знаю, что тебе сказать, но… Прости меня, я сама не знаю, что на меня нашло. Это было так странно — я не узнала тебя.

— Ничего, милая. Ничего страшного, — Иван попытался придать голосу беспечность.

— Нет, это страшно. Ты просыпаешься, а все вокруг изменилось, и ты никого не узнаешь. Это страшно. И… И я боюсь.

Он взял нежно ее за подбородок, который вдруг поник, что так не похоже на нее — обычно уверенную в себе и со стороны всегда выглядящую гордячкой и едва ли не хладнокровной стервой — и повернул к себе. Ладонью он почувствовал ее слезы, текшие по щеке.

Он нежно поцеловал ее щеку, пахнущую слезами и морем:

— Ты не виновата, ни в чем не виновата, — прошептал он ей на ухо. — Это Вселенная… Она внезапно становится неправильной. Я сам видел это. Вокруг нас концентрируются темные силы. Я не знаю, зачем мы им нужны, но они охотятся за нами. И за Ночным Котом.

Он обнял ее, она положила голову ему на плечо, прижавшись к нему всем телом, как бы ища у него защиты и покоя. Он почувствовал нежность к ней и страх не оправдать возложенное на его плечи доверие.

Автобус в это самое время затормозил и остановился. В салон вошел полицейский для проверки документов. Иван нащупал в рюкзачке пистолет и передернул затвор, стараясь не шуметь.