Прекрасная пленница - Нора Хесс

– Катал свою индейскую скво, – прервал рассказ Гидеон.

– С чего ты взял? – хмыкнул сердито Малкольм.

– Догадался, – усмехнулся в ответ Гидеон.

Роксана не участвовала в пикировке. Она не слушала их, а задумчиво смотрела на огонь в камине. Когда наступило молчание, она повернула голову и посмотрела на Малкольма – человека, который был достаточно силен и смел, чтобы приручить эти дикие места. Он много значил для нее, и она была счастлива, что принадлежит к такой семье. Она нежно улыбнулась дяде:

– Ты ведь очень любишь этот край, да, дядя Малкольм?

– Очень, Рокси. Он столько дал мне! Он принял меня, когда мне было тяжело, и, когда мне ни до чего не было дела, он заставил меня захотеть жить снова.

Она рассеянно слушала, как Гидеон тоже рассказывает что-то об их хозяйстве. Интересно, любил ли он всегда эти места и горы? Может быть, и он поначалу чувствовал то же, что и она, и проливал слезы по той жизни, что осталась позади? Если так, то, что заставило его целиком принять новую жизнь? Интересно, с неуверенной надеждой спросила себя она, произойдет ли то же с ней? Уже сейчас у нее появились маленькие радости. Она любила смотреть, как сойки и овсянки ссорятся из-за хлебных крошек, Которые она им насыпала. Ей нравилось слышать горестный вой дядиной собаки, гнавшейся за енотом.

Роксана осмотрелась. Ей начинали нравиться и будничные хлопоты по дому. Поначалу ей было трудно к ним привыкнуть. Дом казался ей слишком маленьким по сравнению с большим домом, в котором она росла. В этой хижине не было ни ковров, ни цветастых обоев на стенах. Стены внутри были такими же, как и снаружи, – грубо отесанными и законопаченными глиной. На дощатых полах тут и там были раскиданы пестрые индейские половики.

Деревенская удобная мебель отлично вписывалась в этот простой интерьер.

Роксана медленно обходила дом. Не было в нем гладких простыней и пышных одеял, только грубый муслин и пестрые лоскутные покрывала. Кровати представляли собой доски, уложенные на основу; сверху обычно лежал толстый перьевой матрас. Летом эти матрасы убирали, поскольку, как сообщил ей Гидеон, на них было слишком жарко спать.

Когда она приехала сюда, ее поразил беспорядок, царивший в доме. Грязная одежда была разбросана где попало, в каждом углу можно было найти упряжь или капкан. Стол был уставлен тарелками и провизией. Однажды Роксана даже обнаружила там мокасин. На каминной полке лежал слой золы, а пол давно не подметали. Она усмехнулась, вспомнив, сколько времени заняла стирка всего постельного белья и половиков. Однако за короткое время она – с помощью Летти, конечно привела дом в порядок. Теперь он был уютным, чистым и гостеприимным.

Поначалу ей было трудновато с Летти. Довольно долго пришлось учить ее использовать для мытья посуды горячую воду и мыть кастрюли в последнюю очередь. В первое время Роксана наблюдала, как Летти ставит в мойку тарелки с остатками еды на них, и удивлялась, как дядя и Гидеон вообще еще не заболели.

Главной же заботой Роксаны в первое время было меню. Что бы она ни приказала приготовить Летти на ужин, та неизменно подавала им фасоль и плохо прожаренный кусок мяса. Тогда Роксана всякий раз вспоминала свой первый ужин с Келебом, и вечер был испорчен. Наконец, отчаявшись справиться с Летти, она пожаловалась Малкольму. Он лишь усмехнулся:

– Рокси, не сердись на Летти. Она не знает другой жизни. Ты даже представить себе не можешь, где она выросла. Ни у нее, ни у других женщин нет ничего. Они не знают ничего, кроме земляных сараев и грубых мужчин. С самого рождения они питаются фасолью и мясом и умеют готовить только их. – Он задумчиво посмотрел на Роксану. – Как ты думаешь, ты сможешь научить ее готовить? Я так же устал от ее стряпни, как и ты. Вспомни, я питаюсь этим куда дольше, чем ты.

Она кивнула:

– Я хорошо готовлю. Я начну прямо сегодня.

К ее удивлению, Летти очень хотела научиться. У нее был острый ум, она легко все схватывала и запоминала каждое слово из указаний Роксаны. Так что ужины теперь были вполне вкусными.

Роксана с самого начала подозревала, что жизнь Летти была очень тяжелой. На ее руках и ногах всегда можно было увидеть кровоподтеки, а глаза частенько были подбиты.

Утром женщина появлялась чаще всего с кругами под глазами, видимо, не выспавшись. Однажды тайна была раскрыта. Она подслушала, как Малкольм говорит Летти:

– Летти, ты спишь на ходу.

Летти вздохнула и ответила:

– Это все Эз Джонсон, мистер Шервуд. Он не дает мне отдохнуть – всю ночь пристает. А если не он, то кто-нибудь другой. Я так рада, когда они уезжают охотиться.

– Тогда тебе повезло, что ты работаешь по дому. Иначе ты бы ездила на охоту вместе с ними.

– Да, я благодарю за это Бога, – она минуту помолчала. – Они решили взять с собой бедную Бесси. Она ужасно боится. Эти звери совсем изъездят ее.

Вечером, когда Летти прибралась на кухне и возвратилась в свою лачугу к Эзу, Роксана спросила Малкольма:

– Дядя Малкольм, разве Летти замужем за Эзом?

Присев на стул напротив нее, Малкольм отпил из чашки кофе и только после этого ответил:

– Нет, Рокси, ни один из них тут не женат. Они пришли сюда четыре года назад и попросили взять их на работу.

Мужчины сразу сказали мне, что с ними живут женщины. Здесь, в горах, не задают липших вопросов и не осуждают. Они делают свою работу, для которой я их нанял.

Роксана долго молчала, вспоминая тех ужасных женщин в доме Келеба. К ее удивлению, сама мысль о том, что он может взять в постель такую женщину, показалась для нее невыносимой. Она глубоко вздохнула, пытаясь представить его себе – в той жалкой, убогой лачуге. Как мог он делить жизнь с такими же жалкими людьми?

Рассердившись на свои мысли, Роксана заставила себя не думать о Келебе. Какое ей дело до того, что он делает!

До недавнего времени война казалась им чем-то далеким. Они думали о ней только тогда, когда кто-нибудь из гостей привозил новости. Но однажды обнаружилось, что на торговом посту стало не хватать провизии, и это глубоко взволновало здешних обитателей.

В результате английской блокады на море стоимость продовольствия и других товаров в Штатах взлетела на немыслимую высоту. Цена на порох поднялась до одного доллара за фунт.

Малкольм охотился теперь и на мелкую дичь, расставляя вокруг силки и капканы. Было много кроликов, да и дикие индейки в поисках еды близко подходили к усадьбе.

– Не хочешь прогуляться со мной, Рокси? – предложил однажды Малкольм.

Она с готовностью кивнула. Что угодно, только бы отвлечься от монотонности обычного длинного дня.

Высокие дубы, мрачные и голые, распростерли свои ветви над заснеженным лесом. Роксана шла за Малкольмом, который, ступая, поднимал над тропинкой снежные облачка. Впереди на долгие месяцы – этот снег, холод, одиночество и скука, подумала Роксана.