Скриптер - Сергей Соболев

— Смелее! — сказал, обернувшись к нему, крепыш в темном костюме (он располагался в кресле водителя). — Садись же, чего застыл? — На лице «Коли» появилось даже некое подобие дружеской улыбки. — Как видишь, тут все свои.

— Присаживайтесь, Логинов! — сухо произнес сидящий на заднем сидении человек в черной одежде и в черных круглых очках. — Time is money!

Дэн, крутанувшись на пятках, метнулся прочь от микроавтобуса, прочь от этой странной парочки!..

Он несся, прижимая локтем к ребрам, в которые бухает сердце, свой ноут в чехле. Бежал, хватая отрытым ртом воздух — по тротуару вдоль вытянувшегося на полквартала дома!.. Признаться, Логинов и сам не понимал, что это на него вдруг напало?! И почему он так резко подорвался, что именно послужило причиной паники!..

Дэн свернул за угол. И со всего маху врезался — как в стену — в грудь верзилы.

— Неплохо бегаешь, как для программера, — сказал тот. — Но все равно недостаточно быстр! Ну всё, всё, парень, угомонись! Хватит чудить.

«Коля» выдернул у него из под мышки сумку с ноутом. Взял Логинова, как будто тот был не взрослый парень, а ребенок, за руку. Подвел к синему фургону с тонированными стеклами, припаркованному здесь же, у торца дома.

Открыл боковой люк и аккуратно — легонько подтолкнув в спину — втолкнул все еще не пришедшего толком в себя парня в салон.

Глава 8

Где-то в Москве.

Вечер, час пик.

Некоторое время в салоне царила тишина. Дэн обратил внимание на одну странную — как минимум одну — деталь: как только водитель тронулся с места, окна транспорта стали непроницаемыми.

Ни в переднем, ни в боковых стеклах не видно ровным счетом ничего. Температура в салоне ощутимо упала; его внутренности теперь освещались лишь бликами экрана и огоньками приборной доски.

Дэн потрогал пальцами ближнее к нему стекло. Оно было холодным на ощупь, но — не заиндевело. Оно не покрылось даже конденсатом, как следовало бы ожидать. Дверка бокового люка заперта каким-то блокирующим механизмом; открыть ее не удается. Логинов покосился на мужчину в черном. Правая рука того покоится на костяной рукояти зажатой меж колен палки; сам он, казалось, был целиком погружен в свои мысли.

— Вы не сдержали свое слово! Вы ведь обещались меня отпустить!..

— Обещал, — бесцветным, лишенным интонаций голосом сказал тот. — И сдержал свое обещание, отпустил вас. Разве не так?

— Тогда… тогда что все это означает? Я полагал, что мы с вами больше никогда не пересечемся!

— А вот этого я вам не обещал. Будьте точны в словах и формулировках, Логинов. Вы ведь не простой обыватель, вы работаете со знаками, символами, словами.

— Это вы мне звонили… вот только что?

— Да, я.

— То-то мне показалось, что я этот голос уже где-то слышал. Хотя вы… не знаю вашего имени-отчества… умеете быть разным.

— То же самое, Даниил, могу сказать о вас. Меня зовут Павел Алексеевич.

— Так что все это означает, Павел Алексеевич? Что у нас здесь происходит? И почему вы меня преследуете?

— Задайте эти вопросы самому себе.

— Гм… У меня появились проблемы… Какие-то пробелы в памяти.

— Мне это знакомо, — сказал Редактор. — Ничего страшного. Многие люди живут с купированной памятью. Я бы даже сказал, что таких большинство.

— Думаете, память ко мне вернется? То есть, вернется в полном объеме?

— А вот этого я не гарантирую.

Логинов стал тереть пальцами глаза. Он почувствовал вдруг сильное жжение; ощущение такое, как будто в глаза, на слизистую, попал мыльный раствор или шампунь. Или же он сам попал в облако «черемухи»… эта штуковина, что бы оно ни было, действует, как слезоточивый газ.

— Потерпите, Логинов, — сказал Редактор. — Ощущения не из самых приятных, понимаю.

— Жжет…

— Не нужно тереть глаза! Вы меня слышите?

— Да что ж это такое?! Куда вы меня везете?

— К доктору везем! Прежде, чем предложить вам попробовать себя на новом

месте, следует показать вас нашему специалисту.

В этот момент подал реплику водитель:

— Алексеич, за нами хвост. Не вот чтоб сел плотно, но — старается, пыхтит… Прет за нами, идет по «инверсному»!

— Кто на этот раз?

— Да тот же — вчерашний!

— Вот как? Насколько он хорош? Он ведь у них новичок?

— Зеленый совсем… всего несколько дней, как на службе у них! Но мужик настырный!. Сообщить Диспетчеру?

— Не стоит. Я сам сообщу, но несколько поздней.

Николай покосился на экран навигатора, на котором наряду с их «точкой» то появлялись, то пропадали еще две.

— И еще кто-то мельтешит! Подождем, пока зачистят поляну?

— Нет, не будем ждать, — сказал Павел Алексеевич. — К доктору!

— Ну… тогда приехали.

Дорога от Волынского к указанной точке — Марьино, улица Перерва, двор жилого дома в двух кварталах от станции метро «Братиславская» — отняла даже меньше времени, чем можно было ожидать в это время суток, вечером, в час пик.

За рулем черного BMW-Х5 сидит Сотник. Старший по возрасту и званию коллега расположился в кресле пассажира. Из включенной рации периодически доносятся обрывки переговоров оператора Центральной и экипажей других транспортов Спецотдела, находящихся в это время суток на дежурстве. Извне в салон прорываются привычные звуки огромного городского организма, чьи артерии в этой вечерний час с трудом проталкивают вяло текущие по жилам, порой застревающие тромбами, потоки.

Зимин, определенно, был сегодня не в духе. Валерий, в свою очередь, переживал, вспоминая в деталях, тот разговор, который у него состоялся с главой Спецотдела и консультантом, неким Михаилом Андреевичем, человеком вероятно заслуженным, но и засекреченным (Сотник про него ранее ничего не слышал)…

Черный внедорожник свернул с Люблинской на указанную диспетчером «Центральной» улицу. Движение здесь было тоже интенсивным, но Сотник находил прогалы, удачно маневрировал и вообще вел машину весьма уверенно.

Включать проблеск или «крякалку» нет необходимости; они поспевают в указанный им адрес точно в тот срок, в тот временной промежуток, что

означен в поданной ВГРТК через коммуникационный центр заявке…

— Вот они! Впереди!..

Зимин указал пальцем через лобовое стекло на сворачивающий к многоэтажному жилому дому синий микроавтобус.

— Вижу.

— Поворачивай за ними! Только давай без этих твоихфокусов!

«Фольксваген», за которым им предстоит сегодня наблюдать, чьи передвижения они обязаны фиксировать вплоть до момента, пока «Центральная» не даст других инструкций, припарковался у самого дальнего подъезда этого вытянутого двенадцатиэтажного дома.

Сотник поставил машину у другого подъезда, ближнего (но так, чтобы был хорошо виден микроавтобус с аббревиатурой ВГРТК на бортах).

— Если бы ты не записал в журнале дежурства измышленную тобой хрень, мы сейчас, Сотник, отдыхали бы, как люди.

Зимин широко зевнул.

— О-хо-хо… Ну, чего молчишь? Это ведь из-за тебя, сказочник, мы получили, можно сказать, «наряд вне очереди»!

— Так мне что, нужно было соврать? — повернув к нему голову, спросил Сотник. — Скрыть то, что я видел собственными глазами: Так получается?

— Да ни хрена ты не видел! Тебе поблазнилось, Валерий! Привиделось! С новичками такое случается.

— Может, и так. — Сотник пожал плечами. — В должностной инструкции сказано, что в Журнал надо записывать…

— Я знаю, что там сказано! — перебил его напарник. — Но сначала нужно думать головой, а потом уже делать запись! Если ты не можешь доказать факт или событие решительно ничем, а приборные показания, съемка и все прочее не подтверждают виденного или слышанного тобой, то… То держи все это при себе! И не морочь голову серьезным, занятым важными делами людям!..

Зимин включил камеру Canon XL-H1. Закрепил ее в имеющемся на приборной панели гнезде. Подправил, подкорректировал, направив на припаркованный почти у самой двери подъезда синий микроавтобус с тонированными стеклами.

Водитель «Фольксвагена» развернулся. Микроавтобус стоял теперь кормой к ближнему торцу этого длинного многоэтажного дома. И передком к выезду на Перерву, носовой частью к тому углу здания, где на первом этаже функционирует небольшой супермаркет.

Сотник не стал глушить двигатель. Как-то вдруг резко — очень заметно! — стемнело. Огни уличного освещения, так же, как и горящие во многих окнах электрические огни потускнели, но не выключились полностью, не исчезли.

— Зимин… ты не замечаешь ничего необычного?