Мертвый Город - Максим Резниченко

Я не расскажу своим друзьям о том, что видел там, за дверью Я не расскажу, что видел Катю. И о том, что она была еще жива. Я просто не смогу этого сделать.

Рыжий стоит подле Сони, растерянно оглядывается на нас, не зная, что ему делать, как успокоить девушку. Наконец, он наклоняется к ней, что-то тихо говоря. Пытается помочь справиться. Внезапно Соня вскидывает голову, уставившись на него, и что-то спрашивает. Я шагаю в их сторону, чтобы сделать хоть что-нибудь, чтобы она не плакала. Рыжий отвечает на ее вопросы, и Соня вдруг резко переводит взгляд на меня. Я замираю на полушаге, уже догадавшись, что последует дальше. Не спуская с меня ставших внезапно злых глаз, она довольно живо поднимается на ноги и неожиданно стремительно преодолевает разделяющее нас с ней расстояние.

Я не закрываюсь. Она кидается на меня с кулаками и яростным криком:

– Это ты! Это все ты виноват! Это ты завел нас сюда!

Мое сердце сжимается от боли, но эмоции заметно поутихли и не так неистово рвут мою душу. Я не сопротивляюсь ее злому напору. Соня бьет своими кулачками мне в грудь и несколько раз попадает по лицу.

– Сволочь! Скотина! Из-за тебя Катя погибла!

Ее ногти впиваются мне в кожу лица и шеи, наверное, оставляя следы. От ненависти, исходящей от Сони, дышать становится тяжелее. Нет, это моя собственная боль душит меня. Я судорожно пытаюсь вдохнуть полной грудью, и у меня это даже получается. Поднимаю руки и молча притягиваю к себе Соню

– Гад! Гад! Гад…

Она прячет лицо у меня на груди, продолжая руками. Рыдания сотрясают ее тело. Я держу девушку крепко, боясь отпустить и стараясь оградить, закрыть от окружающего мира, не дать забрать ему еще и Соню.

Не знаю, да и не хочу знать, сколько прошло времени, пока девушка постепенно не успокоилась. Теперь только короткие и редкие всхлипы заставляют ее вздрагивать. Наконец, она отстраняется от меня и спрашивает просто:

– Почему?

Ее огромные синие глаза опухли и покраснели от слез. Она задала самый главный вопрос всех времен, и что я могу ответить ей? Что мне жаль?

– Я не знаю, – отвечаю честно, а слова с трудом даются мне.

Она не сводит с меня глаз.

– Ты убил эту тварь? – она делает ударение на «убил».

– Да. Я убил ее.

Глаза Сони полны боли и ненависти.

– Я взорвал тварь гранатами, а потом рубил на части.

Глажу ее по волосам, успокаивая, а перед глазами мелькают образы, как я точно так же гладил по остаткам волос Катю за мгновенье до ее смерти. Соня уже практически успокоилась, хотя слезы все еще текут по ее лицу.

– Прости, – тихо говорит она. – Прости мне…

Я лишь киваю в ответ, не в силах подобрать слова. Замечаю, что Рыжий и Клаус стоят возле нас. Семен трет кулаками глаза, часто отворачиваясь, а Клаус смотрит на меня, удивленно вскинув брови. Поймав мой взгляд, бормочет, почти не размыкая губ:

– Не ожидал… – но я все равно слышу.

Потом он отворачивается и направляется в помещение, откуда явилась тварь.

– Ты куда? – бросает ему в спину Рыжий.

– Проверю, – отвечает тот, не оборачиваясь.

Он включает фонарь на шлеме. Аккуратно переступая через особо крупные осколки бетона, упавшие с потолка, Клаус скрывается в дверном проеме. С громким треском поднимая тучу пыли, валится распахнутая дверь, висевшая до того, на одной петле.

– Подстрахуй, – киваю Семену на дверной проем. Парень кивает и направляется туда, включая свет на своем фонаре и перехватывая автомат.

Похоже, Соня уже успокоилась – она не всхлипывает и дышит спокойно. «Достаю» бутылку с водой.

– Выпей.

Девушка отстраняется от меня, какое-то время глядит в глаза, потом принимает бутылку и, открутив крышку, надолго приникает к горлышку. Остатками воды она умывается, смывая с лица грязь и слезы.

Я отхожу к двери, ведущей в соседнее помещение, откуда мы попали сюда, и осторожно выглядываю, чуть приоткрыв дверь. Никого. И это хорошо, потому что нашумели мы сильно, и кто знает, что могло явиться сюда, привлеченное шумом. Стены, облицованные деревянными панелями, стол, компьютер на нем, принтер, продолжающий что-то печатать, окно во всю стену – здесь все, как прежде, не хватает только «секретарши». Что за монстр скрывался под ее личиной? Не знаю, и знать не хочу. Однако назойливая мысль о том, что это была не обычная тварь, настойчиво крутится у меня в голове. Слишком уверенно и слишком спокойно она себя вела. И слишком осторожно, настолько осторожно, что лишь чистая случайность помогла распознать в ней монстра. Боюсь даже думать о том, что было бы, прими и она участие в схватке. А она естественно должна была напасть на нас. Насколько я опередил ее?

Невольно вздрагиваю от неожиданности, когда на столе «секретарши» начинает звонить телефон. В неестественной тишине его звонок звучит пугающе и заставляет моментально собраться. Эхо звонка гуляет по помещению, и я подаюсь к столу, но сразу останавливаюсь. Нет. Хватит с нас непонятного. Еще и телефон этот. Нет уж… Я уже у стола, а рука ложится на трубку. Проклятое любопытство заставляет делать то, против чего яростно сопротивляется разум. А что если…

– Стой!!! – дикий крик из-за спины заставляет меня отдернуть руку от белой трубки.

– Не поднимай трубку! Стой! – это Клаус. Он врывается в помещение, буквально подлетает ко мне сбоку и едва не сбивает с ног, еще что-то крича при этом, какой я идиот.

– Все! Хватит, – обрываю я его. – Признаю, едва не сглупил.

Он смотрит на меня зло и говорит:

– Здесь ничего нельзя трогать, ничего брать, ничего…

– И откуда у тебя эта информация, ты мне снова не можешь сказать?

Клаус мрачно смотрит на меня и выдает:

– Если ты погибнешь, не выживет никто, – разворачивается на каблуках и исчезает за дверью, где остались Соня и Семен.

Телефон умолкает и больше не звонит. Еще раз окидываю помещение взглядом и возвращаюсь к ребятам.

– Что там? – Соня встревожена.

– Все хорошо, – успокаиваю ее.

Девушка недоверчиво глядит на меня, но вслух ничего не говорит. Рыжий стоит рядом с ней, и с его головы текут настоящие водопады. Похоже, водные процедуры в самом разгаре. Соня поднимает с пола большую бутыль с водой, оставляя в покое свой автомат, который она схватила, видимо, услышав крики Клауса, и продолжает прерванное занятие – поливание Рыжего. Тот склоняется, подставляя голову и, громко фыркая, моет волосы, лицо и шею.

Я «достаю» раскладной стул и усаживаюсь на него в углу, где белая стена сходится с огромным окном, выходящим на ночной город, продолжающим жить своей ночной жизнью.

Нам действительно повезло, что монстр под обликом секретарши Натальи так неожиданно раскрылся. Да, тварь действительно была сильна. Сильна настолько, что могла частично контролировать эмоции и желания сразу нескольких людей. Сейчас у меня нет сомнений в том, что так и было, иначе объяснить наше поведение нельзя, да и не нужно, если честно. Тварь смогла одновременно вызвать агрессию, острое желание вернуться домой и ступор, в который впали Рыжий и Соня, когда Катя всего в нескольких шагах от них открыла зеленую дверь. Я зло сжал зубы и горько сплюнул. Прокручивая в голове события и различные варианты их развития, прихожу к выводу, что, как бы цинично это не звучало, мы отделались малой кровью. Все могло сложится гораздо хуже. Не блесни так ярко вспышка молнии за окном, не отразись от нее в мраморных плитах пола истинный облик твари, я бы не выстрелил и не уничтожил ее. Тем временем из-за зеленой двери. на нас напал бы монстр. Естественно, мы с Клаусом отвлеклись бы на него, и тварь, скрывавшаяся под личиной секретарши, на нас тут же напала. А Семен и Соня… Не хочу даже думать о том, что бы с ними было. Они стояли ближе всех к зеленой двери и вряд ли бы смогли вовремя среагировать на угрозу, да и что бы они могли сделать? Я вздрагиваю невольно, когда вспоминаю тот приступ ярости и жажду смерти, охватившие меня.

Клаус стоит у другой стороны огромного окна и в угрюмом молчании глядит за стекло. Словно почувствовав мой взгляд, он ежится, но так и не поворачивает головы. Что он скрывает? Насколько он для нас опасен? Сколь много он знает и о сколь многом молчит? Могло ли все повернуться по-другому, если бы он повел себя иначе? Не знаю. Кажущаяся ясность собственного сознания, наступившая после временного помутнения рассудка, затуманивается усталой обидой и нешуточным утомлением, как физическим, так и моральным. Нам действительно нужен отдых, пусть небольшой, но отдых. А потом мы решим, что делать дальше, где искать выход из этого мира.

Не взирая на почти половину разбитых плафонов на потолке, в помещении достаточно светло. А за огромным окном во всю стену живет своей жизнью ночной город. Насколько обычной и обыденной, будь это в любом другом месте, настолько странной и чуждой здесь, в этом мертвом мире. Город играет яркими красками неона вывесок, огромных освещенных витрин. Горят фонари на улицах, горят окна в домах. Сверкают фарами проезжающие автомобили. И не смотря на сильный дождь и сопутствующую ему грозу, людей на улице много. Широкие карнизы, навесы, даже козырьки остановок общественного транспорта помогают им укрыться от льющей с неба воды. Тем временем гроза заметно стихает. Молнии все еще сверкают, но уже не так яростно и часто. Дождевые струи стекают по стеклу бесчисленными ручьями, впрочем, благодаря размерам окна, они не создают проблем с обзором. Ливень слабеет и уже не льет с неба целыми водопадами. Водяная пелена в воздухе редеет, и из дождливой ночи проявляется простирающийся во все стороны город.