Темные пространства - Владимир Горбачев

…То, что я искал, находилось в правом приделе. Это был высокий шкаф, плотно прилегавший к стене. Мне пришлось приложить немало сил, чтобы сдвинуть его с места. Ну и шуму я поднял! Не меньше, чем пыли. Но мои усилия были не напрасны: за шкафом открылась низенькая дверца. В прошлом году, заменяя пришедший в негодность кабель, присланный из мэрии электрик нашел эту дверь, а за ней — лестницу в отгороженную часть подвала, о которой до тех пор ничего не было известно. Меняя кабель, рабочий слегка ударил по стене, и часть ее вдруг развалилась, открывая нишу…

…Осенним утром 60-го года в мэрии Кисслингена раздался звонок. Снявшему трубку служащему сообщили, что с ним говорит сотрудник центра «Праджапати» Вергерус и что этой ночью основатель и руководитель центра Мартин Кандерс скончался. В аббатство необходимо прислать врача и нотариуса, чтобы засвидетельствовать смерть, и гробовщика, чтобы снять мерку. Прибывший врач констатировал смерть от глубокой сердечной недостаточности. Спустя сутки тело основателя центра, согласно его воле, было захоронено в склепе на маленьком кладбище аббатства.

Агенты Управления намеревались хорошенько расспросить сотрудников центра о некоторых интересующих их обстоятельствах, однако произошло непредвиденное: в ночь, последовавшую за похоронами, аббатство, окруженное плотным кольцом оцепления, опустело. Сотрудники покойного Кандерса вновь бесследно исчезли — и на этот раз навсегда. Их искали столь же долго, сколь и напрасно. Были проверены все аналогичные центры, школы, академии, обители — все места, где могли укрыться и действовать люди подобного склада. Все было тщетно: 16 человек словно сквозь землю провалились. Они никак не проявляли себя. Эффектов, аналогичных «темным пространствам», больше не наблюдалось. И тогда «дело Праджапати» было закрыто. Глухая лавина забвения — та самая, что «уносит царства и царей», — накрыла собой Кандерса, основанный им центр и его сотрудников. Их перестали искать, их забыли. Как теперь выяснилось, напрасно.

…Скрип открываемой двери разнесся на весь собор. Я нашарил выключатель, но пользы от него было никакой — свет в подвале не загорелся. Видимо, электрик так спешил покинуть его, что не довел свою работу до конца. Но я предусмотрительно запасся фонариком. Луч света уперся в стену, осветив неглубокую нишу. Сейчас она была пустой. А тогда, год назад, рабочий увидел в ней — нет, не прикованный к стене скелет и не сундук с золотыми монетами, а маленький аккуратный чемоданчик из титанола. По причинам, не указанным в протоколе, электрик не стал притрагиваться к находке и поспешил ретироваться.

Я догадывался, в чем причина такой робости. После смерти Кандерса и исчезновения его сотрудников об аббатстве пошла дурная слава. Ни одна из общин, пытавшихся расположиться в святом Северине, надолго здесь не задерживалась. Все жаловались на кошмары, подавленность, постоянное ощущение чьего-то присутствия. Даже сатанисты восточного толка, поклонники многоглавого бога Мары, вначале с энтузиазмом вселившиеся в обитель со столь дурной репутацией, довольно скоро сбежали отсюда — сбежали в буквальном смысле слова, внезапно, прервав ритуал жертвоприношения, во время которого во славу Мары должна быть зарезана девочка, воспитанница одной из сектанток. Несчастного ребенка, прикованного к алтарю, обнаружил и освободил служащий мэрии, по счастливой случайности решивший в тот день проведать аббатство. После этого сюда без лишней надобности никто не ходил.

…Когда спустя несколько часов рабочий вернулся в сопровождении менее суеверных людей, чемоданчик по-прежнему находился в нише, впрочем, как уверял электрик, лежал он не так, как при его обнаружении. И он был пуст. Проведенные исследования показали, что ранее он был наполнен бумагой — рукописями, исписанными старыми, давно вышедшими из употребления чернилами. Это были чьи-то записки, а возможно, дневник. Чей?

Я не надеялся найти в Кисслингене ответ на этот вопрос. Не собирался я и искать в стенах подвала другие тайники. Мне хотелось самому взглянуть на то место, где Томас Глечке провел 11 лет жизни, почувствовать окружавшую его атмосферу. Кажется, мне это удалось. Я понимал электрика и сатанистов, сбежавших отсюда. Что-то угнетающее было разлито в здешнем воздухе. Мне все время хотелось оглянуться и чудились какие-то звуки. Вот, что это — словно дверь скрипнула? Я шагнул вдоль стены, осматривая ее, и в этот момент совершенно явственно услышал наверху чьи-то шаги. Кто-то осторожно приближался к двери, ведущей в подвал. Конечно, это мог быть служащий мэрии, но ведь он наотрез отказался идти со мной, и почему, черт возьми, он молчит? Я нащупал в кармане станер. Никогда не ношу с собой ничего смертоубийственного, но сейчас простого парализатора мне казалось мало, я предпочел бы… Шаги замерли возле двери, и я, стараясь не дышать, двинулся под лестницу, чтобы оказаться у спускающегося за спиной. А вдруг он и не собирается спускаться? Вдруг он…

— Эй, ты здесь? — услышал я такой знакомый голос. От неожиданности я на минуту потерял дар речи. Кого угодно ожидал я встретить здесь, но…

— Саш, ты здесь или тебя нет? — повторила она, и я хрипло отозвался, сообщив, что да, я именно здесь, и посветил вверх, чтобы она могла спуститься.

— Как ты меня нашла? — спросил я, когда она остановилась на нижней ступеньке лестницы.

— Я звонила в Управление, и господин Риман объяснил, как тебя найти. И твой флайер у ворот…

По сторонам она не смотрела, подвал ей был абсолютно неинтересен, но и на меня глядела как-то рассеянно.

— Мне нужно рассказать тебе кое-что важное.

— Рассказать… — произнес я и вспомнил темный экран и мелькнувшее на секунду изображение. — О нас?

— О нас? Почему о нас? — удивилась она. — О том, что случилось со мной в тайге. Мне нужна помощь. Точнее, не мне… В общем, я рассказала все твоему начальнику, а он сказал, чтобы я передала все тебе. Он сказал, что это может иметь отношение к твоей работе. К твоему расследованию.

Глава 11

ПУСТЬ ЧУЖАКИ УЙДУТ

— Больше всего я боялась их разбудить, когда буду открывать дверь, но они все крепко спали, и парень, с которым я дежурила, тоже. Я вышла, прикрыла дверь… Помню, еще подумала: ведь теперь засов отодвинут, входи кто хочешь. Может, меня как раз для этого выманивают? Я колебалась. И тут я увидела человека. Он стоял под деревьями. Я сразу поняла, что это он меня звал и теперь зовет. Он стоял ко мне боком и глядел тоже боком — вот так. Я сделала несколько шагов к нему, и когда приблизилась, он повернулся и пошел в тайгу. И я за ним.

Луна уже взошла, и ее света хватало, чтобы не оступиться. Мы шли тайгой, без всякой тропы, но мой провожатый двигался уверенно, словно перед ним была ровная дорога. Когда я отставала, он останавливался и поджидал меня. По сторонам —»и справа, и слева — мелькали тени, несколько раз я видела, как светятся глаза, — это были волки.

Мы поднимались все выше по ущелью. Несколько раз мы переходили ручьи. Мой провожатый не искал брода, без колебаний он вступал босыми ногами в воду, и мне, чтобы не отстать, приходилось поступать так же; к концу ноги у меня были совсем. Внезапно мы свернули и по впадине между двумя сопками полезли круто вверх. Я запыхалась, устала и как-то забыла, насколько необычно мое путешествие и что мне надо бояться.

Подъем кончился, мы оказались на площадке между двумя вершинами. Необычное место, все усеянное ямами — словно там клад искали или метеоритный дождь прошел, и все это заросло мелким ельником, не продерешься. Человек, шедший впереди, нырнул в заросли, я за ним, ветки мешали, надо было идти согнувшись, там было что-то вроде тоннеля, потом снова стало просторно. Мы были в каком-то помещении. Он зажег… не знаю, как это назвать, — оно плавало в чашке.

Это было похоже на пещеру — потолок и две стены каменные, другие две земляные. Вдоль стен лежали шкуры. Он сел на одну, я — на другую, и он стал рассказывать. Вначале он говорил с трудом, и я его плохо понимала — он неправильно выговаривал слова, путал их, но потом пошло лучше.

Он живет здесь много лет. А его друзья — всю жизнь. Это их земля. Людям здесь делать нечего. Поселок — пусть, он тоже давно, но строить он не даст. Людям только кажется, что им необходимы эта дорога и рудник. У людей есть достаточно дорог и рудников. Рудников, синтезаторов, флайеров, ракет — всего. Даже станции на Луне и Марсе. А у него и его друзей есть только эта долина. И они отсюда не уйдут. У них хватит сил, чтобы остановить вторжение. Они уже остановили строительство и не дадут его возобновить. Он никому не хочет зла. До сих пор никто серьезно не пострадал — ведь так? Местным жителям бояться нечего. Им даже выгодно его присутствие. Именно он отвадил отсюда любителей таежных пикников. С тех пор как появились флайеры, а с ними и возможность легко добраться до самого труднодоступного уголка, люди повадились высаживаться в тайге, жечь свои дурацкие костры, дурманить себя алкоголем, напившись, орать дурацкие песни и палить по всему живому, называя это общением с природой. Все это он прекратил. Пусть она проверит — за последние шесть лет здесь не приземлился ни один флайер. У этих мест плохая репутация. Ей говорили? Вот как. И еще — с тех пор как он поселился здесь, звери перестали нападать на людей и гораздо реже нападают на скот. Считанные случаи. Он и его друзья ничего не имеют против местных, не боятся охоты. Охота — это игра, соревнование в хитрости и ловкости, где ставка — твоя жизнь. Пусть будет охота. Но стройка угрожает всей жизни в этом районе, и он этого не допустит. Если на зверей пойдут войной, они ответят войной, и победа будет не на стороне захватчиков. Это не пустая угроза. Для этого он ее и вызвал, чтобы она передала всем: строить здесь он не даст. Пусть чужаки уходят. Это все.