Влюблённые - Лина Вальх
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я просто шучу, Уилл. Не нужно быть таким серьёзным. И не стоит обзываться. Божки сидят в другом мире, прячутся за своим предводителем и боятся сунуть сюда носа. А жаль, — Уилл заметил, как Алан притворно вздохнул, поднял взгляд к небу и пожал плечами. — Я был бы рад встретиться с ними. Снова.
— Я смотрю ты поправился. — Яд невольно просочился сквозь слова Уилла, когда он повернулся и заглянул в бледные глаза друга. — Головные боли больше не мучают? Лихорадка? Может быть, сводить тебя к настоящему врачу, а не… — он рывком обвёл себя насмешливым жестом, едва сдерживаясь, чтобы горько не усмехнуться, — этому уродливому подобию, в которое я превратился?
— Ты слишком самокритичен, Уилл.
Уильям ничего не ответил. Он молчал, глядя себе под ноги, и продолжал сжимать кулаки. Кончик языка скользнул по ставшими неожиданно солёными губам, и Уилл вздрогнул, возвращаясь в реальность. Восемь могильных плит и одна, ждущая своего часа.
— Я похоронил их всех. — Голос показался Уиллу чужим; губы едва шевелились, когда слова одно за другим начали вылетать из горла, растворяясь в воздухе молочными облачками. — Сначала сестру. Мне было четырнадцать, и я думал, что господь просто наказывает меня за непослушание. Я недостаточно молился, перечил родителям, а затем…
— Превратился в отъявленного грешника, — хохотнул Алан, обходя Уильяма со спины. — Погрузился в пучину отчаяния и хаоса. Стал разочарованием и позором семьи. Наверняка, твоему отцу было стыдно смотреть в глаза знакомым, да? — он разочарованно выдохнул прямо на ухо Уиллу, несомненно привстав для этого на носочки. — Но я не замечал, чтобы ты и сам был против… подобной жизни.
Уильям едва не столкнулся с его лицом, когда повернулся посмотреть в эти бесстыжие бледные глаза — хотелось их выцарапать, запихнуть в банку с формалином и вечность смотреть на их тёмную окантовку. Все равно Алану они были ни к чему — Уилл даже не был уверен, что он умеет ими пользоваться. Даже сейчас взгляд Маккензи несколько затянувшихся секунд блуждал по лицу Уилла, прежде чем наконец остановиться на его нахмуренных бровях и затем спуститься чуть ниже. Губы Алана исказили лицо ухмылкой, и он повис у Уильяма на плече, как какая-то девица, ожидающая подарка.
— Потом отца с матерью. Затем пришла очередь братьев, — продолжил перечислять Уилл; он был слишком близко от губ Алана, выдыхая в них каждое слово, пока тот делал вид, что ему очень интересно слушать чужое нытье. — Война не пощадила никого. Потом были моя старшая сестра и лучший друг. Они умерли у меня на руках, но даже не помнили меня. Я был для них призраком. Последней была Мэри. Ее внуки принесли ей в палату куклу. Я подарил ей ее на Рождество.
Алан лживо закивал — или же это просто Уильяму показалось? — и еще сильнее приподнялся на цыпочках, впиваясь пальцами в плечо.
— И во всем этом только твоя вина, Алан. — Уилл понизил голос до шёпота. — Ты эгоистичен и жесток.
— Вот как. — Алан цокнул языком, отпустил его и уже через секунду оказался перед ним, ткнув пальцем в грудь Уиллу. — А я думал, что это был твой выбор. Мне припоминается что-то такое. Потому что ты был слишком эгоистичен, чтобы умереть.
— Что? Я такого никогда не делал!
— Ты хотел смерти, но когда она оказалась в твоих руках, ты… испугался. — Алан рассмеялся, громко и сумасшедше, запрокинув голову и отступив на шаг. — Вечность со мной — это твой осознанный выбор, Уилл. Не нужно перекладывать на меня все свои грехи и ошибки. У людей для этого предусмотрена совесть. Ты ее не лишён. По крайней мере ее остатков.
Сжатая в кулак ладонь взметнулась в воздух, и пальцы Уилла пронзила боль.
— Ауч! — Алан согнулся пополам, схватившись за челюсть. — Не вынуждай меня играть грязно, мой милый Уилл. Мы ведь оба знаем, как это закончится.
Он еще несколько секунд прожигал Уильяма взглядом, затем распрямился, огладил в последний раз пальцами покрасневшую кожу, и его глаза побледнели, потянувшись молочно-розовым туманом. Алан моргнул, и длинные воздушные пальцы соскользнули с ресниц, удлиняясь и вытягиваясь в сторону Уильяма. Он не успел отступить: плотный туман со спины обхватил его, сжал грудную клетку и хрустнул рёбрами. Дышать стало больно, привкус железа скользнул по языку, и Уилл попытался отереть липкую густую жидкость с губ, но вместо этого рухнул на колени, отхаркивая лёгкие. Органы горели. Невидимые руки сжимали их, растягивали в стороны и отбивали, как кусок мяса на кухонном столе. Уильям кашлял, царапал руками грудь, пока Алан стоял над ним, кажется, впервые за долгие годы упиваясь своим безумием. Уильям хотел впиться ногтями в кожу и разорвать ее, вытащить ребра и проложить воздуху путь к истрёпанным лёгким.
— Надеюсь, ты понял предупреждение. Если думаешь воспользоваться моей слабостью, ты сильно ошибаешься.
Все резко прекратилось. Туман исчез вместе с давно забытым чувством страха. Уилл стоял на коленях, тяжело дышал и смотрел в молочно-розовые глаза Алана.
— Да пошёл ты. — Он выплюнул слова на ботинки Маккензи и поднялся, держась из последних сил на дрожащих коленях.
Алан протянул ему руку, но Уилл раздражённо отмахнулся, видя за спиной друга только образ знакомых рыжих волос. Мир кружился, прыгал по спирали и рассыпался на осколки калейдоскопа, пока Уилл пытался сфокусировать на лице Алана. Но и оно плыло, смазывалось красками и рассыпалось, стоило зацепиться взглядом за какую-нибудь деталь. Алан стоял перед ним один, тумана больше не было, но Уилл ощущал кожей чужое присутствие, что-то, что невидимыми руками держало в своей хватке его друга. Он поднял взгляд чуть выше, и едва смог удержать рот закрытым: над головой Алана тонкими струями короны расходились оранжевые полупрозрачные всполохи. Они оплетали затылок лозами виноградного венца и впивались в кожу, просачиваясь внутрь.
— Увидимся дома. — Алан приветливо улыбнулся Уиллу и отряхнул с ботинок грязь. — Надеюсь, этот маленький инцидент не испортит мой тебе подарок.
— Что?.. — Уилл моргнул: призрачный венок исчез, словно его никогда и не было на светлых волосах Алана.
— Сегодня наша годовщина. — Кажется, Алан даже не понял, на что смотрит Уилл. И все же щёлкнул у него перед носом, привлекая к себе внимание. — А годы упорной и верной службы должны быть награждены.
Он заигрывающе подмигнул Уильяму и тут же обвёл скептичным взглядом, покачав
