Влюбленная Джейн - Рейчел Гивни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эй вы, в пижаме! Разве можно сюда садиться?!
Из угла комнаты выскочила разъяренная женщина в дурно пригнанном лиловом платье и белой шляпке.
– Прошу прощения, – вмешалась София. – Это не пижама, а костюм сафари. Винтажный.
– Кресло тоже винтажное! – взвизгнула женщина. – Табличку не видите? Это все мемориальные вещи, бесценные! – Она нахмурилась. – Здесь сидела сама Джейн Остен!
Женщина (следовало отдать ей справедливость) говорила правду. Джейн действительно всегда располагалась на этом канапе. День накануне ее исчезновения из дома не стал исключением. На обивке по-прежнему красовалось пятно в виде полумесяца: как-то раз Джейн брызнула сюда свечным воском, засидевшись с книгой до рассвета. Сейчас ее объяло смешанное чувство зачарованности и неловкости. Весь этот сон внушал ей тем больше тревоги, чем больше в нем было правдоподобных деталей.
– Вы правы, сударыня, прошу меня простить, – сказала Джейн и встала (она не настолько обезумела, чтобы забыть об учтивости).
– Два билета, пожалуйста, – произнесла София и улыбнулась.
– Следующая экскурсия начнется через десять минут, – ответила дама в лиловом платье и, взяв протянутые ей деньги, поглядела на Джейн: – Мы с вами нигде раньше не встречались?
– Нет, сударыня.
Женщина остановила взгляд на стене позади Джейн. София тоже туда посмотрела и воскликнула:
– Иисус!
Не одобрив упоминания имени Господа всуе, Джейн признала, что при создавшихся обстоятельствах такая несдержанность извинительна. Прямо над ее головой висел тот самый портрет, который она видела в книге, только гораздо больше. Если не считать одежды и носа (в действительности более аккуратного, чем на картине), Джейн походила на свое изображение как две капли воды. Даже выражение лица было то же: смущенное, задумчивое.
– Да уж! Кастинг-директор не промахнулся, – сказала София то, что уже говорила в доме своего брата.
– Я вас не совсем понимаю, – ответила Джейн, – но разделяю ваше удивление.
Если книжный портрет был обрезан по краям, то этот, настенный, позволял увидеть фигуру. Кассандра изобразила Джейн в том самом белом муслиновом платье, которое однажды так преобразило ее, но которого так и не увидел мистер Уизерс. Опустив взгляд ниже, она заметила странную деталь: на портрете ее безымянный палец украшало кольцо – золотое с бирюзой. Овальный голубой камушек мягко поблескивал. Джейн сделала глубокий вдох. Этот камень, как одушевленное существо, потянул ее к себе. Среди принадлежавших ей украшений никогда не было такого кольца. Она пришла в замешательство. Решив считать это новшество очередной причудой своего ума, Джейн все же не удержалась и спросила у дамы в лиловом:
– Не знаете ли вы, чье это кольцо?
– Остен. Она всегда его носила, – фыркнула женщина так, будто ей задали вопрос, ответ на который очевиден.
– А откуда оно у нее? – озадаченно спросила Джейн. – Кто ей его подарил?
Женщина пожала плечами:
– Происхождение этого кольца – тайна.
Джейн покачала головой. В списке особенно обескураживающих вещей, порожденных ее безумным сознанием, стало одной деталью больше. Воззрившись на кольцо, она с трудом оторвала от него взгляд, даже когда София потянула ее за руку. В самом деле, ей сейчас следовало бы беспокоиться о другом, но кольцо на ее портрете, да еще и в доме с ее именем на фасаде, никак не выходило из ума, заняв особое место во всей этой какофонии странностей.
– Мы начинаем, – объявила женщина в шляпке. – Пожалуйста, выстройтесь в очередь у тех двойных дверей.
Джейн и София подошли. Вся очередь состояла из них двоих.
– Добро пожаловать в мир Джейн Остен, – продолжила женщина, которая, очевидно, была не только смотрительницей, но и гидом. – И добро пожаловать в Бат, ее любимый город.
Джейн фыркнула:
– Если я что-то и люблю в Бате, так это дорогу, ведущую из него.
Женщина опять смерила Джейн гневным взглядом.
– Пожалуйста, молчите, – прошептала София, – а то нас выгонят.
– Меня зовут Марджори Мартин, – представилась смотрительница. – Я буду вашим проводником в Англию эпохи регентства, а также в мир величайшей писательницы всех времен.
– Эта дама начинает мне нравиться, – сказала Джейн Софии.
Марджори церемонно распахнула двустворчатую дверь, за которой оказалась совершенно темная комната.
– Я ничего не вижу, – удивилась Джейн.
– Садитесь, – скомандовала Марджори, указав на поезд, состоящий из маленьких открытых вагончиков.
Джейн и София, двигаясь ощупью, уселись в третий. Марджори заняла место впереди, нажала на кнопку, и поезд тронулся.
– Боже! – воскликнула Джейн от неожиданности.
– Да, – произнесла Марджори, гордо расправив плечи. – У нас единственный в Бате литературный аттракцион с паровозиком.
– Мы все время будем двигаться рывками? – спросила София. – Меня укачивает.
– Если вас стошнит, вы должны будете заплатить пятьдесят фунтов за уборку.
– Пятьдесят фунтов? – воскликнула Джейн. – На эти деньги можно прожить целый год!
– Действительно грабеж, – согласилась София. – И вообще несправедливо. Разве я в ответе за содержимое моего желудка? Я сегодня не завтракала. Только выпила одну «Мимозу».
Поезд въехал в следующий зал, заставленный стеклянными витринами. Марджори указала на первую:
– Прошу внимания! Мы начинаем с самого начала. Вот крестильный чепчик Джейн Остен.
За стеклом на деревянной подставке красовалась крошечная муслиновая шапочка в потрепанных розочках.
– Это не мой крестильный чепчик! – сказала Джейн.
Марджори, обернувшись, наградила ее очередным грозным взглядом, а София толкнула локтем в бок:
– Держите себя в руках. Эта женщина не актриса. Она ничего не знает о съемках и может нас выпроводить.
Джейн согласилась сидеть тихо. В следующей витрине, возле которой остановился поезд, стоял фарфоровый сервиз.
– Писательница обожала заваривать чай, – уверенно продолжила Марджори.
– Это неправда, – сказала Джейн уже тише. – И посуда не наша.
Она понимала, что все это бред, но даже в бреду ей хотелось большего порядка. Слишком уж хаотично были разбросаны детали ее жизни.
В остальных витринах располагались всевозможные шляпы и перчатки, ложки и чашки, ящик с письменными принадлежностями Джеймса, пара чулок Кассандры и отцовский молитвенник.
– Узнаете что-нибудь? – спросила София.
– Все это не мое, – ответила Джейн. – Впрочем, постойте… Извините, пожалуйста, Марджори. А что это за ленточка?
Кусок шелковой ленты, когда-то розовой, но пожелтевшей от времени, длиной примерно в два фута и в дюйм шириной висел на деревянной перекладине в последней витрине. Марджори пожала плечами:
– Ничего особенного. Просто лента для волос. Дамы тогда носили такие.
О, как эта женщина заблуждалась! Джейн сразу же узнала ленточку с опаленными концами, которой была перевязана рукопись «Первых впечатлений» и которую миссис Остен сорвала, перед тем как бросить листки в камин. Кусок атласа, спасенный из огня, был для Джейн дороже всех других сокровищ этой шарлатанской гробницы, возникшей в ее фантазии. Казалось невероятным, чтобы больной разум породил такую деталь.
Вскоре поезд резко остановился.
– Наш тур подошел к концу. Примите небольшие подарки от нашего музея, – сказала Марджори и вручила гостьям по маленькому коричневому диску, украшенному неуклюжим силуэтом.
Приглядевшись, Джейн узнала свой профиль.
– Спасибо, – сказала София и сунула диск в рот.
Джейн сделала то же. То, что было
