Подчини волну! - Катерина Снежинская

Глава седьмая

С Вейр подобное случалось постоянно. Помнится, ее муж называл это «географическим кретинизмом». Пока доктору объясняли, после какого поворота и куда ей нужно свернуть — все было понятно. Но стоило ей сделать хоть шаг — и все указания мигом вылетали из головы. Точнее, не то чтобы вылетали, а, скорее, путались, меняясь местами.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы спуститься в гараж, она оказалась в каком-то аппендиксе коридора. Впереди была самая обычная дверь, которая могла вести куда угодно, но вряд ли на парковку.

Ли оглянулась, словно коридор за ее спиной мог измениться по воле неведомого волшебства. Но, естественно, все осталось как было: две стены, до половины выкрашенные зеленой краской, грязно-белый потолок, вытертый линолеум — ни малейшего намека на поворот, который она могла бы пропустить. И так до самой лестницы, по которой Вейр успела подняться и спуститься аж два раза.

Выбора особого не предполагалось. Пришлось сначала стучать, а, не дождавшись ответа, открывать единственную в этом треклятом коридоре дверь.

Комната большой не казалась — может, чуть длиннее столовой, но гораздо темнее. Лампы в ней отсутствовали, а единственным источником освещения были свечи, горящие на полу — у алтаря и вдоль стен. Четыре витража, вмонтированные в короба на стенах, совсем не выглядели новоделом. Скорее Вейр бы поверила, что когда-то, лет триста назад, они служили окнами в церквях.

Лица ангелов, сложенных из цветных кусочков стекла, были примитивны, словно их ребенок нарисовал. Но мастеру каким-то чудом удалось передать спокойную уверенность и силу небожителей. Глядя на ладони, сложенные на рукоятях мечей, Ли поймала себя на мысли, что у нее вдруг возникло чувство… защищенности? Или, может быть, укрытия. Места, где с тобой ничего не случится.

Огоньки свечей отражались в цветных стеклышках, бросая на пол и грубые деревянные скамьи цветные блики, как в калейдоскопе. От этого мерцания начала кружиться голова, но ощущение не казалось неприятным. Наоборот, добавляло увиденному фантастичности, сказочности.

Но больше всего Ли впечатлила статуя Богоматери. Только по лицу и обнаженным кистям можно было понять, что фигура, ростом с саму Вейр, была вырезана из мрамора. Одежда и даже кончики туфель Девы покрывала золотая фольга. А венчик на голове, пояс и отделка платья скромно помаргивали явно натуральными камнями. Не то чтобы доктор разбиралась в драгоценностях. Но ни одна бижутерия в мире не способна были так сиять — длинными игольчатыми лучами, в которых переливалась вся радуга.

Статуя стояла на возвышении, высотой примерно по колено Ли. Сначала врач решила, что оно облицовано металлом. И только присмотревшись, поняла — постамент выложен металлическими жетонами вроде тех, что солдаты носят на шее. Но на акшара она подобных украшений не замечала.

Странная это была часовня. Она больше напоминала капище, чем храм. И простой, потемневший от времени, деревянный крест — даже не распятье — висевший за Богоматерью, выглядел не привычным с детства символом, а какой-то языческой атрибутикой.

И человек, стоявший на одном колени перед статуей, полностью соответствовал этому месту. Парень с лицом, наполовину скрытым под вязью татуировок, что-то тихо нашептывал, прижав к губам большой палец. Когда Вейр вошла, он услышал — доктор видела, как дернулись его острые, с имплантированными хрящами, уши.

Но развернулся он к ней не сразу. Сначала перекрестился двумя пальцами, пробормотав: «Sáncta María, óra pro nóbis peccatóribus!»[9], благоговейно поцеловал носок туфли, выглядывающей из-под золотого подола. И только потом встал.

— Хотите поговорить с Дамой[10]?

Выглядел парень по-настоящему жутко — эдаким диким жрецом. Его лицо, подсвеченное снизу чуть трепещущим пламенем свечей, казалось уж и вовсе нечеловеческим. Ли нисколько бы не удивилась, узнав, что тут Богоматери жертвы приносят.

— Н-нет, — пролепетала доктор, отступая к двери. Кончики удлиненных клыков, влажно поблескивающих в, видимо, дружелюбной улыбке, наводили настоящий ужас. — Я заблудилась. Мне в гараж надо.

— Я вас провожу, — татуированный протянул ей руку, как будто предлагая поддержать. — Позвольте, леди?

Только вот Ли в сторону шарахнулась — ногти у него тоже были жуткими. Удлиненные, подпиленные и покрытые черным лаком. Парень просто олицетворял собой воплощенный ночной кошмар.

— Ладно, понял, — руку он свою убрал и усмехнулся еще кривее — оскалился даже, скорее, а не усмехнулся. — Так ты идешь или будешь дальше трепетную деву корчить? Сама отсюда ты хрен выберешься.

Пришлось врачу согласно кивнуть. Но пока они петляли по лабиринту одинаковых, абсолютно неотличимых друг от друга коридоров, Вейр старалась держаться в шагах трех за его спиной, готовая в любой момент дать деру. Правда, в собеседники он ей больше и не навязывался.

К невероятному облегчению Ли, плутать пришлось недолго и в гараже ее уже ждали. Хотя «гаражом» этот подземный паркинг назвать было большим преуменьшение. Даже не смотря на то, что стоящие тут машины и четверти его не занимали. Причем все авто выглядели одинаково убито и убого. Но доктор уже имела возможность убедиться — в данном случае внешний вид содержанию не соответствует даже близко.

Впрочем, машины она разглядывала только для того, чтобы не смотреть на фигуру, застывшую неподвижно у приглашающе открытой двери. Дем выглядел в точности, как на фотографии. Кожаный плащ, тяжелые ботинки. Вот только он не ухмылялся — рожа абсолютно каменная. И взгляд, хоть и такой же, исподлобья, но тяжелый, звериный какой-то. Как у хищника. Каменный идол, застывший, расставив ноги и сложив руки в позе футболиста. Откровенно пугающий.

Мысль о том, что не стоило называть его имя, когда Тир спросил, есть ли у нее собственные соображения по поводу охраны, показалась вполне здравой. Хоть и запоздалой. Кто бы еще сказал, зачем она вообще это сделала? Само ведь с языка сорвалось…

— Садитесь, — буркнул ее охранник, кивнув татуированному парню.

Слабая надежда на то, что ей не придётся с ним ехать в одной чертовски тесной и слишком маленькой коробке, растаяла без следа. Вейр осознала, что, кажется, она собственными руками навалила себе же на шею гигантскую кучу проблем, под которой грозил треснуть позвоночник.

У доктора даже в горле пересохло, и кончик языка защипало от хлынувшего в кровь адреналина. Пришлось напоминать себе, что она, собственно, взрослая и даже уже не слишком молодая женщина. Сильная и самостоятельная. Способная справиться с проблемами. И — да! — начавшая жить с чистого листа.

Убеждение выходило не слишком убедительным. И, пожалуй, Ли бы, все-таки, ляпнула, что она передумала. Правда тогда бы пришлось признаться — лейтенанта просто пожалела. Только вот ее не вовремя вспыхнувшая жалость ситуацию бы не улучшила. Скорее наоборот.

Пока она мялась, решая, что для нее безопаснее будет, лейтенант как стоял — так и продолжал стоять, не проявляя ни малейшего нетерпения. Собственно, он вообще никаких эмоций не демонстрировал. Пожалуй, в палате и потом, в коридоре, Дем выглядел гораздо более живым. Хотя, конечно, и вполовину не таким крутым.

— Поедем? — осторожно спросила врач, как будто надеясь, что он сам сейчас передумает.

Но никакой реакции не последовало. Акшара даже кивнуть не удосужился. Ли обреченно выдохнула и села на заднее сиденье. Охранник захлопнул за ней дверцу, как крышку гроба.

Перегородка между пассажирским и водительским креслом была опущена. Парень, сидевший за рулем, повернулся к ней, улыбнувшись вполне мило и дружелюбно.

— Привет, меня зовут…

— Без разговоров, — оборвал его идол, усаживаясь впереди. — Поехали. На будущее. Маршрут согласовываете с капитаном. Никаких изменений не будет. Двигаемся только по обозначенным точкам.

— Вы не могли бы поднять перегородку? — вежливо попросила Вейр, которой стало откровенно жутко.

Складывалось такое впечатление, что с ней разговаривало не живое существо, а какой-то робот, чертов автоответчик.

— Нет, — проскрежетала железяка. — Я вас должен видеть постоянно. Еще вопросы?

Сам тон никаких вопросов не подразумевал. И напрочь отбивал желание вообще голос подавать. Казалось, что если она рискнет даже пискнуть, парень просто протянет свою ручищу и лапой в черной перчатке без пальцев сожмет ее горло. Или вырвет трахею. Или сделает еще что-нибудь, обеспечивающее тишину.

Да уж, мальчик-стриптезер! Это ходячий кошмар, а не мальчик!

Бес говорил, что в любой куче дерьма всегда спрятана конфетка — надо только покопаться. Конечно, утверждение как минимум спорное. Но сейчас Дем был с ним полностью согласен. Та куча навоза, которая совершенно неожиданно хренакнула ему на башку, была просто огромной. Но конфетка имелась. Он уже и не помнил, когда в последний раз что-то чувствовал. Не холод, голод или боль. А то, что ощущает та гребаная штука, которую называют душой.