Слепая кара - Сергей Рокотов

Прохожие оглядывались на двух похожих как две капли воды девушек, болтавших друг с дружкой на оживленной улице. Наташа смущалась, а Марина не обращала на прохожих ни малейшего внимания. Говорила без умолку, иногда дергая собачку за поводок.

- Только обязательно приходите! - подмигнула Марина и быстро пошла по улице.

Наташа осталась стоять с открытым ртом, пораженная этой встречей. Кто же это такая, ее двойник?

И как она запросто познакомилась с ней, пригласила к себе домой, будто родную сестру... А что, если это правда? Но каким образом? В их доме никогда не говорилось о какой-то семейной тайне. Впрочем, бывают двойники, даже телепередача была про это. И все же это очень странно...

Зачарованная Мариной, ее манерой общения, Наташа простояла за прилавком остаток рабочего дня под этим впечатлением. И решила воспользоваться приглашением. К тому же за Мариной чувствовался какой-то другой, совершенно незнакомый ей мир. Он ее притягивал, будоражил воображение...

Рабочий день закончился, и Наташа отправилась по написанному на бумажке адресу. Нашла быстро, вошла в арку, увидела большой двор старого дома, довольно запущенного, но совершенно не похожего на их "хрущевку". И лестница в подъезде, старинные перила - все совершенно другое, из какой-то непонятной жизни, из книг, фильмов...

Позвонила в дверь.

- Ого, привет! - улыбнулась ей Марина, стоя на пороге в спортивном костюме. Из-за ее ног лаяла собачка. - Хорошо, что пришла. А я было задремала, а когда проснулась, решила, что наша встреча мне приснилась. А вот, оказывается - явь! Заходи!

Наташа прошла в квартиру. Огромная прихожая со старинным абажуром на потолке. По стенам - стеллажи с книгами, а около одной стены - действительно огромное, выше человеческого роста зеркало в бронзовой раме.

- Ну вот и зеркало, - давай-ка встанем с тобой рядком, - потянула ее за рукав плаща Марина.

Они встали рядом перед зеркалом и остолбенели.

По краям зеркала на стене висели два старинных бронзовых бра, хорошо освещавшие большую прихожую... И они - в середине зеркала, их абсолютно одинаковые лица. Днем Марина была с распущенными волосами, а теперь она собрала их в пучок сзади, и прическа оказалась такая же, как у Наташи. Одинаковые лица, одинаковые фигуры, одинаковый рост. Наташа была в сапогах и казалась немного выше Марины, атак... Фантастика...

- Во дела-то, а Наташ? - наконец обрела дар речи и улыбнулась Марина. Живем с тобой, живем, а такого еще не видывали... Это какое-то новое измерение, правда?

- Да... Удивительно, - проговорила Наташа.

- А жизнь вообще прекрасна и удивительна. Прекрасна вот такими встречами. Снимай свои сапожки, надевай эти мягкие тапочки и проходи сюда. Плащ вешай сюда, проходи, чувствуй себя уверенно. Мы с Гавриком добрые и гостеприимные хозяева.

Наташа прошла в большую комнату, освещенную настольной лампой, стоявшей около разобранного дивана На диване были смятая подушка и шерстяной плед. В углу на журнальном столике стоял большой музыкальный центр "Сони". Играла тихая музыка.

И конечно - книги, книги, книги.. На столе, в шкафах, даже на полу.

- Извини, не убрано. Я заснула, понимаешь? Я же тебе говорила, вчера репетировали до двух часов ночи.

Сейчас занавески открою, а то что-то у нас мрачновато.

Марина раздвинула тяжелые портьеры, и в комнате стало довольно светло. На стенах висело множество фотографий. Почти на всех - она . На репетиции...

На пляже... Где-то, видимо, за границей... А вот с родителями, еще совсем юная...

И родители такие симпатичные - отец, уже лысеющий, в очках, с небольшими усиками, мать, худенькая брюнетка, оба улыбаются...

Между фотографиями на стенах два пейзажа - один зимний, другой летний.

- Изучаешь фотографии? - улыбнулась Марина - Ну ладно, продолжай, а я сейчас соображу что-нибудь поесть. Ты голодная, наверное, после работы?

- Да нет, не очень. - Наташа по-прежнему чувствовала себя скованно. Эта встреча, этот ее визит, эта обстановка казались ей чем-то фантастическим.

- Да ты не стесняйся, хочешь, пойдем на кухню или в столовую, там будем сидеть. А то у меня здесь такой бардак...

Наташа обратила внимание еще на одну небольшую фотографию. На ней Марина была снята с красивым парнем.

- Это мой муж, - объяснила Марина. - Бывший.

- А ты была замужем?

- А как же? Почти целый год. Вообще-то, эту фотографию надо снять, только я сама себе на ней нравлюсь. Редко удачно получаюсь на снимках. А с ним мы почти год как в разводе.

- А почему развелись? - заинтересовалась Наташа.

- Ай, долгая история. Ясно одно - я ничуть об этом не жалею. Больно падкий до чужих баб. Красавец мужчина, от женщин отбою нет. А мне такой не нужен, терпеть не могу разврат. Беру пример со своих родителей - они так любят друг друга. А этот любит только себя да свои минутные радости. Родители его - из новых русских. И черт с ним, пошли они куда подальше, такие мужики. Пойдем лучше в столовую.

Столовая - это была комната метров тридцати со старинной мебелью, бронзовой люстрой и ковром на полу. Резные шкафы были украшены всевозможными сувенирами, привезенными, очевидно, из разных заморских стран, - статуэтки Будды, китайские головки, раскачивающиеся в разные стороны, чучело крокодильчика, куклы во всевозможных нарядах, разнообразная посуда. На стенах висели две большие картины с итальянскими пейзажами. Наташа приоткрыла рот.

Такого она нигде не видела.

- Садись в кресло и жди меня. Я скоро.

Марина вышла, а Наташа осталась сидеть в старом мягком кресле, продолжая с изумлением оглядывать комнату. Потолки в квартире были метра четыре, не меньше. И атмосфера, сам запах какой-то необычный - книжной пыли, старины и чего-то очень вкусного. Да, такой уют создается поколениями... Такого ни за какие деньги не купишь. Покойный Эдик жил куда роскошней, но насколько же убогой была его дорогая обстановка по сравнению с этим удивительным миром...

Вошла Марина с подносом в руках. На подносе стояли бутылка "Мартини", пакет апельсинового сока, яблоки и апельсины, - А теперь, Наташа, давай выпьем за нашу чудесную встречу, - сказала Марина, расставляя принесенное на круглом столе. - Я люблю все необычное, удивительное. Вот и наша встреча из разряда фантастики.

Она налила в бокалы "Мартини" и апельсиновый сок.

- Давай, Наташа! За нашу встречу и, надеюсь, дружбу! - провозгласила Марина.

Они выпили по бокалу, потом еще. Закусывали фруктами и болтали о всякой ерунде. Наташе стало легко в обществе Марины. Она почувствовала себя непринужденно, к тому же и вино подействовало. Развязался язык и у нее.

- У тебя так здорово, Марина. Мне так нравится здесь. Как же непохоже живем мы, если бы ты знала...

- А как вы живете?

- Да как? Коммуналка, я же говорила. "Хрущевка".

Мать, отчим, младший братишка и еще соседка Вера Александровна. У нас была бы отдельная квартира, мне мама говорила, но папа погиб, он был шофер, разбился насмерть.

- Сочувствую, - нахмурилась Марина. - Знаешь, мы благодаря моему бывшему мужу года полтора назад тоже чуть не погибли. Он любил лихачить, а водить толком не умел. Пошел на обгон на трассе, и, если бы не водитель встречной машины, был бы лобовой удар. Стасик вышел на встречную полосу, а тот водитель резко подал вправо, и они упали в кювет.

Слава богу, все живы остались, повезло крупно. За искалеченную машину пришлось заплатить. И самое интересное, это было в мой день рождения. Это он мне такой подарочек сделал. Но то, что он мой день рождения чуть в день смерти не превратил, Стасик даже не понял.

- А когда у тебя день рождения? - спросила Наташа.

- У меня-то? Пятнадцатого октября.

- Какого?

- Пятнадцатого. Пятнадцатого октября.

- А года какого?

- Семьдесят шестого. Ты что, хочешь сказать - Да.

- Интересные дела, - повела головой Марина. - Да, тут без пол-литра не разберешься.

Она налила по бокалу "Мартини", добавила соку, подняла свой бокал и долго глядела на Наташу.

- Да... Однако... - произнесла Марина. - Слушай... А не сестры ли мы с тобой, часом?

Наташа вздрогнула. Ей почему-то стало страшно.

Она сама не понимала почему. Менялся привычный уклад жизни, все становилось зыбким и неопределенным, происходящее сейчас казалось сном, и, напротив, сном казалось все происходящее до этого вечера, а именно этот вечер - пробуждением ото сна. От всего этого кружилась голова, путались мысли Где правда, где явь? Ее жизнь в "хрущевке" с вечно озабоченной матерью и домогающимся ее отчимом или этот вечер в огромной комнате с бронзовой люстрой, четырехметровыми потолками и всякими диковинами в резном шкафу?

Напротив нее сидела ее копия, родившаяся в один день с ней, будущая актриса, дочь профессора МГУ, рассказывала про свои репетиции и спектакли, про кинопробы, про неверного мужа, а она слушала ее, раскрыв рот. И Наташе казалось, что все, о чем рассказывала Марина, происходило с ней самой.