Слепая кара - Сергей Рокотов

Она стояла и махала сухонькими кулачками. Из мертвенно-бледной она стала багрово-красной. Николаев испугался, что она сейчас умрет от инфаркта у него в кабинете, подошел к ней, бережно взял под руку и усадил на стул...

- Все, все. Вера Александровна, все. Наш разговор окончен. Я подозревал, что этот Фомичев был человеком малоприятным. Поверьте мне, я не уважаю подобных людей, тем более что и он, и его брат уже отбывали срок именно по этой статье. Просто Иван ведь не убивал брата, и мы не имеем права сажать его за не совершенное им преступление. Вы со мной согласны?

- Согласна, - тихо и мрачно ответила Вера Александровна. - А может быть, если бы знала, что они уже сидели за изнасилование, и не сказала бы ничего в его пользу. Ну ладно, сказала и сказала. Но больше ничего не скажу. Никого, кроме этого Ивана, в квартире не было. Никого. И все. И больше не вызывайте меня. Пусть этого Ивана выпускают, а дальше ваши дела. А Наташа никогда не ходила в красной куртке.

У нас коммуналка, мы наряды друг друга, как свои собственные, знаем.

- Ладно, спасибо за беседу, извините, если взволновал вас. Скажите мне только одно: знала ли Любовь Фомичева о взаимоотношениях Николая и Наташи?

- Знать точно, наверное, не знала, но, конечно, догадывалась. А в данном случае догадка и есть знание. Она мать, она не имела права пускать такое дело на самотек. И на ней большая вина.

- Так. И самый последний вопрос. Вы выходили из дома между десятью и двенадцатью часами девятого апреля или находились дома постоянно?

- Я уходила из дома в самом начале двенадцатого.

Вернулась около двенадцати. Вскоре после меня пришла Люба. Все?

- Да, все. Вот ваш пропуск. До свидания.

- Да лучше уж прощайте, Павел Николаевич.

Николаев улыбнулся.

- Да не делайте вы из меня врага, Вера Александровна. Я тоже нахожусь на ответственной работе, мы тоже порой спасаем человеческие жизни, при этом рискуя своими. У меня двое детей и очень небольшая зарплата. И побочных доходов никаких. А встретиться нам, может быть, еще придется. На суде, если он вообще состоится.

- А он может не состояться? - спросила, вставая, Вера Александровна.

- Может, - усмехнулся Николаев. - Если некого будет судить.

- Так вот, я вас прошу просто как человека, отца двух детей, гражданина, который рискует жизнью для того, чтобы порядочным людям жилось на свете легче, чтобы подонки не мешали им жить, - пусть этот суд не состоится. Простите меня за старческую наивность.

Всего вам доброго.

- Счастливо, Вера Александровна.

Она вышла, а Николаев подпер голову рукой и глубоко задумался. Личность покойного представала теперь в окончательном виде. У Николаева не было ни малейшего желания наказывать кого-то за убийство такого подонка. Но его охватил чисто человеческий интерес. По всем признакам убивала Наташа, она отомстила за надругательство над ней, за искалеченную жизнь. Вера Александровна практически ответила на этот вопрос своим поведением разумеется, там находилась в красной куртке и джинсах.., но кто находился? Кто? Ведь у Наташи было железное алиби.

А находилась там...

В кабинет вошел Константин Гусев, в свитере и светлых брюках, крепкий, бодрый, с сияющей улыбкой на лице.

- Так, Павлик, дела вот какие. Наконец-то отследил я твою девушку. Живет она в Бобровом переулке, фамилия ее Покровская, Марина Владимировна. Она проживает там с отцом Покровским Владимиром Сергеевичем и матерью Покровской Викторией Андреевной. Покровский - профессор МГУ, его жена преподаватель МГУ, дочь Марина - студентка пятого курса ГИТИСа, актерского отделения. Они проживают втроем в четырехкомнатной квартире, там жил еще отец Покровского. Семью эту хорошо знают, семья очень почтенная, с традициями. Трудно было даже расспрашивать в ЖЭКе про них, управдом глаза выпучил оттого, что инспектор МУРа интересуется такой семьей. Я уж крутился и так и сяк, чтобы и подозрений не вызвать и чтобы мне отвечали.

- Так, так, - привстал с места Николаев. - Ну а как ты вышел на них?

- Да очень просто. Увидел девушку, которая является полной копией Наташи Павловой, и проследил за ней. Очень аккуратно, она ничего и не заметила.

А потом пошел в ЖЭК.

- Не надо было, наверное, идти в ЖЭК, - поморщился Николаев. - И так бы все узнали.

- Ну, это не скажи. Конкретные вещи про семью могут сообщить только те, кто их хорошо знает. Да ты не беспокойся, я сказал, что, по нашим сведениям, их квартиру собираются обокрасть, и надо, чтобы их предупредили об этом. А попутно все про них и выяснил.

- Ладно, что сделано, то сделано, Костя. Теперь бы неплохо выяснить еще одну подробность, очень важную, очень... - хитро улыбнулся Николаев, закуривая сигарету.

- Какую?

- А вот какую, Костя. Надо выяснить, родная ли им дочь Марина или приемная.

- Ты думаешь?! - округлил глаза Гусев. - И впрямь, сходство-то потрясающее...

- Я не думаю, - ответил Николаев. - Я почти уверен.

Глава 11

У Наташи закружилась голова. Она подумала, что последние события повредили ей рассудок. Она внимательно, не отрываясь, смотрела на девушку с собакой, не понимая, что происходит. Все вокруг было реально - дома, машины, шум, солнце, отражающееся в весенних лужах.., и это...

Девушка с собакой поначалу не глядела на Наташу.

Она что-то внушала собаке, дергая ее за поводок. Но потом поймала взгляд и тоже пристально поглядела на Наташу. Обе замедлили свой шаг и постепенно остановились. Так и стояли, глядя друг на дружку. Стояли безмолвно, вытаращив глаза, приоткрыв рты... Эта немая сцена продолжалась довольно долго, собачка стала нервничать, лаять и рваться с поводка.

- Фу, Гаврик, - наконец вымолвила девушка в красном, и возникшее напряжение спало.

- Извините, - начала она. - Вам тоже показалось, что мы с вами несколько похожи?

- Да, показалось, - рассмеялась Наташа. - Слава богу, что это так, а то я думала, схожу с ума.

- И я тоже, - засмеялась и девушка в красном. - Вчера репетировали до двух ночи, вот я и решила, что зарепетировалась.

- Вы что, артистка?

- Будущая, - улыбнулась девушка. - Я в этом году кончаю ГИТИС, у нас готовится дипломный спектакль. Классику ставим - "Дни Турбиных". Я играю Елену. Ничего не получается! Вроде бы так просто, ан нет, простота эта обманчива...

- А как вас зовут?

- Марина. А вас?

- Меня Наташа.

- Очень приятно. А знаете что, Наташа. Что, если по поводу нашей встречи и нашего удивительного сходства нам распить бутылочку винца? Я угощаю.

- Вряд ли сейчас это получится, - смутилась Наташа. - Я, понимаете ли, на работе. Я пообедать вышла, сейчас вот иду.., в магазин.

- А вы здесь работаете?

- Да, я раньше в другом магазине работала, а уж с той осени здесь.

- Я в последнее время не захожу сюда. Все некогда, прихожу домой полумертвая от усталости. И родители тоже редко в книжный стали ходить. Мама папе не разрешает. Сейчас столько хороших книг в продаже, так он в прошлом году принес домой книг на всю зарплату. Представляете, ни копейки не осталось.

Хорошо еще, что мама работает, а то бы с голоду умерли. И с тех пор она контролирует его расходы. А он объясняет - это ведь позарез нужно, это еще нужнее, а без этого вообще жить нельзя. Представляете, раньше жили, а теперь жить нельзя! Раньше, до всех этих реформ, папа получал много, плюс гонорары, плюс за аспирантов, и мама всегда работала, жили без проблем, а теперь что? Зарплата - шестьсот пятьдесят рублей. У вас, наверное, больше? - нимало не стесняясь, спросила Марина.

- Немного, - вдруг покраснела Наташа.

- Так вот. Раньше он книги доставал, обменивал, трат-то особых на это не было. А теперь все переменилось. Книг везде полно, а денег нет. А для него книги - это все. Вы знаете, какая у него библиотека?! Заходите ко мне, посидим...

- Спасибо. Если только после работы...

- Давайте. Я сейчас одна, родители уехали в командировку. На целую неделю. И еще три дня их не будет. А я вот одна, вернее, с Гавриком, надоел он мне до смерти, лапочка моя...

- Я тоже всегда хотела иметь собаку, - погрустнела Наташа.

- Так в чем проблемы?

- Площадь не позволяет. Я ведь живу в коммуналке, там нельзя собаку.

- Правда? Плохо, наверное, жить в коммуналке?

Соседи, ссоры, проблемы?

- Плохо, - нахмурилась Наташа. - А в отдельной было бы еще хуже.

- Говорите загадками. Так что, зайдете? Ну если мои друзья вас увидят, они обалдеют. Нам бы с вами перед зеркалом встать. Ой, приходите, - щебетала Марина. - Мы встанем рядом и посмотрим в зеркало.

У нас в прихожей стоит зеркало в полный рост. Это еще моего деда, они тоже тут жили, в Бобровом переулке. Вы знаете, их потом уплотнили, тоже была коммуналка, а потом, в конце пятидесятых, она опять стала отдельной. Так что мне не довелось в коммуналке жить... Ладно, Наташа, мы еще с вами наговоримся.

Значит, записывайте адрес, идти тут недалеко... Так, записали, вот телефон на всякий пожарный. Я вас жду. Пока!

Прохожие оглядывались на двух похожих как две капли воды девушек, болтавших друг с дружкой на оживленной улице. Наташа смущалась, а Марина не обращала на прохожих ни малейшего внимания. Говорила без умолку, иногда дергая собачку за поводок.