Дочерь дома Шнаир (СИ) - Лафер Кайн

— Пойдем, отойдем подальше. Не будем матушке мешать.

Я кивнула и мы отошли чуть влево, а Ёнари Шнаир подошла ближе к алтарю, где возвышалась великая статуя Врана, что была, по меньшей мере тринадцать метров. Я осторожно опустилась на колени, стоя ровно напротив нее, сложив ладони в молитвенном жесте.

— Бог мой, великий, всеясный Вран. Ответь мне на молитвы ее, твоей скромной дщери. Что ждёт ее в дальнем будущем? — одними губами шептала я, низко опустив голову, чтобы не было видно лица. Не хотелось бы, чтобы Дантэ видел как я общаюсь с богом. Хотя, он мне не и ответит.

Тишина. Звенящая, она, словно натянутая до предела струна, повисла в воздухе. Такая тишь бывает лишь перед грозой, либо цунами. Волна мирно отплывает, чтоб после сокрушительным ударом снести прибрежные дома и их жителей. Я прислушалась к своим ощущениям и с содроганием поняла, что сила вокруг меня, словно та вода, отодвигается, отходит подальше. Время будто застыло, растекаясь по пространству тонкой пленкой. Чуть коснешься ее и единственная преграда, что держит от сокрушения столь огромную мощь на хрупкую фигурку девочки на полу храма будет разрушена. Ощущение, словно стук сердца отдается в горле, словно оно вот-вот разорвется душило.

Тук-тук…

Тук-тук….

Тук-тук…..

Я пошатнулась, внезапно потеряв равновесие и оперлась о руки. Такого маленького движения хватило, чтобы прорвать тоненькую «пленку». Я глухо выдохнула от того наплыва. В глазах потемнело и из горла вырвался хрип.

— Разве я не говорил, что он отвернулся от тебя, пташка? — насмешливо проворковал голос. Змий… Ну конечно. А что я ещё ожидать могла?!

— Т-ты… — хрипло попыталась сказать я, но боль невыносимой волной прокатывались по всем дрожащему маленькому тельцу.

— Хочешь знать свое будущее, милая? — хмыкнул Змий и я осознала, что темнота была не в моих глазах от боли, а это было марево дьявола, что окутало мир вокруг меня, словно огромная черная птица, заслонившая солнце. Боль не исчезала, но стала словно бы тупой.

— Вижу, что хочешь. Ну-ну, раз уж мой братец-птенчик не хочет обращать внимания на свою куколку придется его заменить. — по голосу было слышно, как темный бог коварно улыбнулся и под кожей пробежался словно полк муравьев. Я сглотнула, понимая, что это было самым удачным решением в моей жизни. Предсказание от дьявола… Что может быть хуже?

Внезапная вспышка боли прожгла меж лопатками и в затылке, словно кто-то туда вогнал тонну раскалённых игл. Боль была настолько адской, что слёзы брызнули из глаз. Я упала на пол, свернувшись в комок от боли, прикусив часть платья, чтобы не закричать. Но в ту же секунду это прекратилось и пришло успокоительная пустота. Ни эмоций, но боли, ни страха. Гнева тоже не было. Я перевернулась на спину, взглянув в потолок, но тьма Змия заволокла и его. Даже вытяни я руку, не увидела бы ее — настолько густым был черный туман.

— Теперь ты готова, — довольно сказал бог.

— Зачем нужно было это со мной творить? — безразлично спросила я. Действительно, зачем?

— Ты все ещё под защитой братца, — лишь хмыкнул голос. — А теперь молчи.

Я усмехнулась. Сил на разговор не было. Хотелось просто забыться в обмороке или просто полежать, чтобы тебя никто не трогал. В конце концов, будущее неотвратимо буду я знать о нем либо же нет. Но нахождение Святой в нем приносило беспокойство. Что если она узнает о моей связи со Змием? Что будет с моей семьёй? Подставит ли она нас? Или же лишь меня? Я не знаю…

Я прикрыла глаза как раз в тот момент, когда Змий вновь начал говорить и слышала его слова, что отдавались небольшим эхо, словно плавая на волнах сна:

— Ты, дочерь дома Шнаир, скромная раба богов, будешь низвергнута на самое дно. Ты забудешь обо сне, о мирском и небесном. Ты будешь нищей из нищих и нуждающейся из ниженных. Ты будешь изгнанницей, твое имя смешают с грязью и оно станет созвучным слову «ничтожность». Ты…

Я почувствовала странное прикосновение. Будто кто-то касался плеча, щеки. Небольшое покалывание, оно было незначительным, но неприятным. Я открыла глаза. А в следующую секунду меня окатило водой и я закашлялась от того, что та покала в рот.

— Джилл! — меня порывисто обняли и я совсем растерялась. Что? Но разве я сейчас не была там, в темноте Змия? Или же это было наваждением? Я подняла глаза. Вокруг нас собралась небольшая толпа послушников и слуг при храме. Чуть правее была мать, что смотрела немного хмуро и отец в чьих глазах читалось беспокойство. Но меня интересовал другой человек… Мужчина в величественном белом, расшитом золотом одеянии, возвышался, словно храм над людьми, над всем присутствующими. Наши взгляды встретились и меня окатило ледяная волна презрения. Нет… Нет, нет, нет! Вы все неправильно поняли, отче! Это я хотела закричать, пасть на колени и молить о прощении. Что угодно, лишь бы он не смотрел так на меня. Он, а следом и Вран… Но я лишь могла потупить взгляд и стыдливо молчать, словно вор. А ведь, я так и не услышала конца предсказания…

Глава тридцать вторая. Прошлое

Воздух пах предгрозоврй свежестью. Небо, что до этого всю неделю было затянуто тучами, сейчас же было чистым, но это внушало ещё бо́льшую тревогу. Она стояла на верхушке стены — прекрасная и одновременно внушающая ужас. Белый плащ — единственное, что в её одеянии говорило о благородном статусе девушки, колыхали порывы ветра. Она была одета в тяжёлую амуницию солдата, на поясе в ножнах висела рапира без украшений, а сама леди пронзала внимательным взглядом горизонт. Она не вздрогнула, когда рядом стал парень. Она знала его с малых лет и сейчас девушке очень не хотелось смотреть на него. За последние пять месяцев, пока он был на фронте, молодой человек слишком изменился. Он более походил на дряблого старика, повидавшего ужасы жизни. Но Йон знал лиш смерть.

— Ничего не чувствуешь? — спросил он так, будто бы интересуясь простым мнением о погоде.

— Нет. — соврала она. Скажи девушка правду, то от этого, хоть и минутного спокойствия, не осталось бы ничего. А Йон прекрасно понимал, что девушка врёт, но улыбнулся. Ему бы хотелось взять её за руку, сказать, что всё будет хорошо, но они ведь больше не дети… Поэтому он просто сел на стену, спиной к степи.

— Как думаешь, когда это закончится? — спросил он. По впалым глазам и тенями под ним, по чуть дрожащим от недосыпа рукам было видно, как же он устал. На его вопрос существовал лишь один, самый очевидный ответ. Ответ, который должна была сказать принцесса, верная своему королю и государству:

— Когда мы победим…

— Тари… Люди устали. — Йон вздохнул. Он был в такой опасной близости к краю стены, что мог бы в любую секунду упасть. Он достал из под плаща обугленный кусок тряпья, странно перевязанный льняной верёвкой. — Знаешь, я… Я нашёл эту куклу на пепелище. Оно было на нашей территории. В нашей стране…

— Они могли укрывать дезертиров. — тихо ответила Тари. Она понимала, как безчеловечно это звучит, но ничего сделать не могла. Даже у стен есть уши. Даже у воздуха…

— Я понимаю, но… Ребёнок. Что сделал он?

Девушка не нашла что ответить, потому промолчала. Ей стало ещё невыносимее смотреть на друга детства. Душу и так гложили сомнения, а тут ещё и он со своей куклой. Она ведь правильно всё делает. Она должна защитить свою страну от тёмных тварей. Что значат жизни этих людей в сравнении с великой победой, что несомненно принесёт их душам успокоение?

Повеяло холодом и девушка, хоть и была одета тепло, но почувствовала, как ей хочется съёжится, обнять себя руками и спрятаться от этого ветра. Но она не могла. Она должна слушать и, кто-то это нужно, передать информацию отцу. Тёмная лента, которой были перевязаны белоснежные волосы ослабела и упала, освободив пряди на потеху ветру, что тут же подхватил их.

— Тарриана… — тихо позвал Йон, когда молчание стало невыносимой тяжестью для двоих. — Я ухожу.

— Уходишь? О чём ты? — переспросила девушка. Сердце замерло от страха. Нет. Нет, нет, нет. Он… Он не может. Он ни за что так не поступит. Он ведь не дезер…