Виктор Доценко Тень Бешеного - Виктор Доценко

Круг молчаливых парней разомкнулся. Джулия по–следовала совету старшего и быстрым шагом удалилась.

Дом, который она разыскивала, представлял собой кирпичную восьмиэтажку недавней постройки, втиснувшуюся между двумя старыми зданиями. Он производил впечатление плохо сработанного вставного зуба на вполне здоровой челюсти. Сходство с зубом дополняла темная арка посередине, напоминающая дупло, из которого несло омерзительной вонью.

На всякий случай Джулия не стала сразу заходить в арку и медленно прошла мимо. Предусмотрительность оказалась не лишней. В темноте арки раздавалось журчание и возня: кто‑то мочился на стену, громко матерясь и отрыгивая.

Джулия прошла мимо, встала у стены и закурила. Через несколько минут из арки вышел человек, сильно раскачиваясь, на ходу застегивая штаны и грязно ругаясь. Джулия смотрела ему в спину, пока он не свернул за угол, направляясь к Малой Бронной.

Войдя в арку, Джулия инстинктивно замедлила шаг, осторожно ступая, опасаясь задеть какой‑нибудь предмет в этой кромешной тьме. Миновав арку, Джулия оказалась во дворе, который освещала только луна. Поскольку ночное светило в эту ночь находилось на ущербе, света было мало. Посреди двора виднелись сооружения непонятного назначения. Только приглядевшись, Джулия опознала в этих конструкциях обычную детскую площадку. Темнота до неузнаваемости изменила контуры предметов.

Направо и налево от арки находились подъезды. Над одним из них слабо мерцала лампочка. Надо было отыскать номер подъезда, где произошло убийство, и начать разумнее всего с того, который был хотя бы как‑то освещен. Собравшись с духом, женщина вступила в темноту двора.

Подойдя к дверям подъезда, она с облегчением вздохнула. Это был тот самый подъезд, где был убит ученый. Оставалось придумать, как проникнуть внутрь. И это оказалось проще простого.

Наш народ смирился с тем, что на дверях подъездов появились кодовые замки. Но запоминать простую комбинацию мало кто был в состоянии. Особенно трудно было тем, кто возвращался в подпитии. Тогда открывание дверей превращалось в невыполнимую задачу. Чтобы не ломать двери и не будить весь дом, какой‑то умник додумался до того, чтобы крупно записать рядом с замком номер кода. Задача проникновения в дом облегчалась. Правда, никто не думал: а на кой тогда нужен кодовый замок?

Присмотревшись внимательнее, Джулия обнаружила справа от замка на кирпичной стене неровно нацарапанные, вероятно, ключами от квартиры, цифры «6382». Нажав кнопки замка, Джулия с облегчением услышала прерывистое попискивание и щелчок, означавший, что дверь открылась.

Войдя в подъезд, она поднялась на один пролет по лестнице и повернула направо. Лифт находился здесь, его исцарапанная дверь была перед ее глазами. Джулия прислонилась к стене, замерла и напрягла воображение. В сознании сразу промелькнули арка, луна, двор, дверь подъезда, лифт. Все это сложилось в некую картину преступления.

…Несчастный ученый возвращался после научного семинара, весь в мыслях о только что удачно сделанном докладе. Войдя в подъезд, он поднялся по лестнице и вызвал лифт. Но пока кабина медленно ползла, сверху по лестнице спустился первый преступник, а снизу поднялся второй. Только вот откуда он взялся?

Джулия вспомнила, что, когда открывала дверь, не обследовала, а что там, за ней. А там наверняка была ниша, в которой, вероятно, и прятался один из убийц.

Теперь было поздно размышлять, потому что по лестнице тяжело топал крупный мужик с характерной прической «стриженый ежик». Он был одет в спортивные штаны и темную куртку. Мужик улыбался, демонстрируя щербатый рот, и вертел в руке нож–бабочку.

— Прошлый раз дедушка, а теперь вот —девушка! — Мужик говорил тихо, но от его слов Джулию мороз по коже продирал. — Клево! Ты слышишь, Воблый?

Второй, которого мужик назвал Воблым, действительно походил на сушеную рыбу. Наркотики вытянули из него все мясо, оставив одни кости. Воблый, который и прятался в нише за дверью подъезда, сейчас стоял внизу. Вероятно, ждал указаний своего старшого, привычно перекрыв жертве путь к отступлению.

Не нужно быть особо сообразительной, чтобы понять, что это та самая парочка, которая и отправила на тот свет Сигова. А возможно, и не его одного. Ребята работали внаглую, решив, что едва ли кто‑то сообразит, что они могут вернуться на место преступления.

Бандиты отработали все до мелочей. Отрезав жертве путь к отступлению, они ее убивали и грабили. Главарь наверняка забирал себе основную долю добычи, оставляя Воблому мелочь на наркоту, и таким образом держал его на коротком поводке, заставляя ходить «на дело».

— То‑то я правильно сегодня сделал, что вазелин- чик в карман сунул, — ухмыльнулся мужик в спортивных штанах. — Сейчас мы твоей попкой займемся, красавица. А потом ты нам еще и денежки за полученное удовольствие выдашь. А ну, сюда пошла, сучка рыжая! Для начала лизника моего «приятеля» в штанах! Да гляди у меня. Хорошо поработай, по–настоящему! Для себя постарайся, чтобы в твоей заднице он не застрял.

Воблый подхалимски заржал. Видно было, что ему, наркоше–импотенту, такое развлечение уже давно недоступно и приходится ограничиваться тем, что быть простым зрителем.

Джулия не стала ждать, пока «стриженый ежик» извлечет на свет своего «приятеля». Она сделала в его сторону резкое движение рукой, и «ежик» замер, широко разинув рот и едва не задохнувшись от дикой боли в промежности. Он стоял, опасаясь сделать движение, расставив руки и боясь пошевелиться. Джулия держала его яйца железной хваткой, словно тисками.

Безумно вращая глазами, «ежик» понял, что запросто может лишиться своего мужского достоинства, столь дорогого его сердцу предмета.

Неожиданно для него Джулия дернула руку на себя, «ежик» с воплем полетел вниз по лестнице, споткнувшись о подставленную Джулией ногу. Воблый не успел увернуться и был сбит тяжелой тушей приятеля на каменный пол.

Сбегая вниз по лестнице, Джулия не стала спускаться до самого конца пролета, а перепрыгнула через перила. Она привыкла доводить начатое дело до конца.

Бандиты барахтались и пытались подняться на ноги. Конечно, Джулия легко могла покончить с ними одним из многочисленных приемов, которыми, слава Учителю, она владела. Но зачем метать бисер перед свиньями? На ступеньке валялся нож–бабочка, выроненный обезумевшим от боли бандитом.

«Победить врага его же оружием», — успела подумать Джулия, быстро подобрав нож.

Изрыгая дикие проклятия, «ежик», отдуваясь, поднялся на ноги, одной рукой держась за яйца, уже распухшие до размеров мичуринских яблок.

Джулия выждала, пока он поднимется в полный рост, выпрыгнула ему навстречу, молниеносно крутанула ножом в воздухе, выпуская наружу острое лезвие, и вонзила его прямо в глаз бандиту.

Его стокилограммовая туша снова рухнула на Воблого, когда тот пытался встать на ноги, опираясь на слабые, исколотые иглой руки. С коротким воплем Воблый погиб, когда тело мертвого напарника упало ему на голову и с мерзким хрустом переломило его хрупкую шею.

И это избавило Джулию от необходимости совершать сегодня еще одно убийство.

Второй случай в «хитром» списке Джулии показался ей настолько простым, что она хотела было сразу вычеркнуть его. Подобные происшествия в таком крупном городе, как Москва, случаются по десятку на день. Но какое‑то странное, необъяснимое чувство увлекло Джулию на то место, где случилось то, что стало предметом пересудов для множества людей. Ей казалось, что так она узнает больше об окружающих ее людях, терзаемых темными и скверными чувствами.

Сергей Сычев, профессор–офтальмолог из Третьего медицинского института, автор революционных изобретений в области медицины глаза, «убился насмерть» у продовольственного магазина на 3–й Фрунзенской улице.

В тот день он отмечал свой день рождения. Собрались многочисленные ученики и сослуживцы профессора, шумно праздновали. Было еще светло, когда алкоголь закончился, а продолжения праздника хотелось. И хозяин, невзирая на уговоры товарищей, решил сам спуститься в магазин, расположенный в том же доме, где он жил, за парой бутылок коньяка.

Что случилось у магазина, никто так толком и не смог рассказать подъехавшей милиции. Профессор висел грудью на острых штырях низенького металлического заборчика вдоль жидкого газона возле магазина. То ли его кто‑то намеренно толкнул, то ли он случайно сам оступился на скользком после дождя мраморе ступенек, которые вели в магазин, — это никому не известно.

Факт остается фактом: он мгновенно испустил дух, когда тридцатисантиметровый железный штырь вонзился между ребер, проткнул сердце и вышел из спины. Поначалу прохожие ничего не поняли и проходили мимо, приняв Сычева за обыкновенного пьянчужку, свалившегося от перепоя. Уличные мальчишки обшарили его карманы и выгребли пару тысяч рублей. То есть на убийство с целью ограбления это происшествие никак не проходило.