Мост над черной бездной - Яна Розова

Дремота наваливалась на него, мысли превращались в сны. Где-то далеко, скорее всего в лесу, пела птица. Эти звуки были единственной связующей нитью между реальным миром и миром снов. Паша ожидал, что она вот-вот оборвется, и…

– Бросай его в воду! – скомандовал женский голос.

Слова эти прозвучали прямо над ухом Седова, точнее, за его ухом. Та, что говорила, находилась позади шезлонга, в котором дремал сыщик.

– А вдруг захлебнется? – спросил другой женский голос, совсем юный.

– Мы ему голову подержим.

Просыпаясь, Паша уже ожидал, что сейчас его спихнут с кресла в воду, но он ошибся. Раздался громкий всплеск, и тут две девушки разом вскрикнули:

– Ой, что он тут делает?!

– Откуда он взялся?

А вот это уже относилось к Паше. Он сел на шезлонге и открыл глаза – именно в этой последовательности. Перед ним стояли Оксана и Наташа, в бассейне шел ко дну кто-то из братьев.

– Что происходит? – спросил он.

– Ничего! – звонко ответила дочь Элли.

Оксана молчала. Как будущий юрист, она предпочитала не выступать с опрометчивыми заявлениями. Посмотрев на них, Седов помотал головой, стряхивая сон, и прямо со своего шезлонга нырнул в воду. Прохладная вода вмиг взбодрила. Уцепив тонущего за футболку, Седов вытащил его на кафель.

– Не теряете навыков, – пошутила Наташка.

Утопленником оказался Гаврил. Парень еще не успел как следует нахлебаться воды, поэтому стоило Пашке нажать на его грудь, как он закашлялся, активно задышал и открыл глаза.

Заглянув в них, Паша кое-что понял.

– Вы совсем сдурели от скуки? – спросил он, раздражаясь с каждым словом все сильнее. – Вы спятили? Вам жить надоело?

Он вскочил, сжал плечо Оксаны, увидел и ее глаза – с широкими зрачками, рассредоточенным взглядом. Размахнулся и залепил девушке пощечину.

– Ты ведь уже не ребенок, ты будущий юрист, ты отвечаешь за остальных!..

– Отпусти! Козел! Урод! – завопила она, но очень быстро потеряла апломб.

Наташка с вытянувшимся лицом смотрела на эту сцену.

Гаврил продолжал откашливаться и стонать.

Наташку Паша тоже встряхнул.

– Наташа, что ты маме скажешь?! – Он схватил ее за плечи. – Ты думаешь, это весело – смерть от передозировки? Ты думаешь, наркоманы счастливы? Не смей больше этого делать!..

Она выжала из себя улыбку, жалкую улыбку вместо высокомерной и независимой, как ей хотелось.

Седова затрясло от злости.

На звуки, доносящиеся от бассейна, вышла Тамара. Ее лицо и даже фигура выражали недоумение.

– Что тут происходит? – спросила она. Заметила Гаврила, того как раз вырвало на кафель. – Ох, я аптечку принесу! Отравился парень! – сообразила женщина и нырнула назад в дом.

Пашка отпустил Наташу и рявкнул на девушек:

– Дуры!

– Пошел ты в… – вяло сказала Оксана.

– Что это было?

Наталья уже не пыталась улыбаться.

– Таблетки обычные, – промычала она. – Принес приятель Гаврила. Он сказал, что это ерунда, немного кайфа. Я даже не знаю, что это!

– Заткнись, идиотка! – приказала Оксана.

Она повернулась к сыщику спиной и, качаясь, пошла к дому. Наташка еще несколько минут испуганно смотрела на Седова, потом неуверенными шагами последовала за сестрой.

Тамара вернулась с пустыми руками.

– Чем же он отравился? – удивлялась она. – Я детям только самое свеженькое даю, самое лучшее! А аптечку не нашла. Нет ее! Вот же странно.

– А что у вас в аптечке? – спросил Паша, считая пульс Гаврила.

– Активированный уголь.

– Тут не поможет… Сто двадцать в минуту! Вызывайте докторов!

Скорая прибыла не слишком скоро. За время ожидания медицинской помощи Седов успел вытянуть из Гаврила достаточно информации. Выяснилось, что в доме Элли уже не впервые появлялся мальчик, которого никто не приглашал. Мажоры познакомились с ним в одном из клубов Курортного, но в друзья не звали. А тут он стал приходить.

– Зовут его Кириллом, он так назвался, – рассказывал Гаврил, – но все знают его по кличке – Мухля. Не знаю, почему он Мухля, но ему это идет. Он приходил и все уговаривал нас покурить травку, а мы не соглашались, потому что папа нас бы из дома выгнал. А когда папы не стало, я подумал – чего бы не покурить? И девчонки с нами курить стали. Нам так весело потом становилось, что мы и не думали о том, как мы дальше жить будем. Потом снова пришел Мухля и говорит: а таблеточек не хотите? Это, говорит, полный улет! Оксанка сказала, что она уже принимала таблетки в институте и ничего плохого с ней не случилось. Ну, мы и…

– Гаврил, тебе скоро еще захочется таблеток, – сказал Паша, – но ты не покупай их, слышишь? Ни за что. Он подсадит тебя и других, этот Мухля ваш, а потом счет вам выставит. И вы ради наркотика начнете воровать, лгать и, может, даже убивать. Обещай мне, что не будешь больше наркотики принимать!

– Обещаю…

Приехала «скорая», увезла пострадавшего. Тамара, когда приехали врачи, долго кудахтала перед ними, пытаясь придумать причину отравления, а Пашка просто отвел доктора в сторону и рассказал про наркоту.

– Я уже сообщил в полицию, – соврал он. – Не стоит звонить, а за труды я вам очень благодарен. – И протянул врачу купюру.

К машине подошла Элли.

– Что случилось? – спросила она сонно. Было очевидно, что к одному мартини росси она прибавила еще один, а то и два.

Склока во дворе ее мало заинтересовала, состояние Гаврила – тем более. Теперь, когда отвечать перед мужем за детей ей не приходилось, она и вовсе перестала обращать на них внимание.

Паша постарался заставить бывшую любовницу осознать размер грозящей катастрофы. Он рассказал ей о наркотиках, посоветовал поговорить с дочерью, присмотреть за остальными. Послушав его, Элли расстроилась и пообещала:

– С Наташей поговорю, но что мне с остальными делать?

– Отправь детей к их матерям.

– Возможно, это лучший вариант, – согласилась она все так же равнодушно и ушла в свою мастерскую.

Седов сменил мокрые плавки на сухие трусы, оделся и направился к мажорам. Он считал, что должен что-то сделать, но злость его ушла, как вода в песок. Желания спасать и защищать он больше не ощущал, а в итоге профилактическая речь получилась маловыразительной.

Оставшуюся часть дня Паша бродил по Курортному. Пил пиво в небольшой забегаловке, притулившейся в начале самой фешенебельной улицы, кормил, по обыкновению, бродячих собак. Заодно прогулялся по местам, где оставил свои объявления о поиске Олега Перцева. Само собой, новостей не было.

К вечеру Пашу, уже основательно пьяного, ноги принесли к огням ночного клуба «Натали». Седов не был уверен, что это был тот самый клуб, в котором дети Перцева познакомились с Мухлей, но почему бы и не проверить?

Пашка заплатил за вход, вошел. Примерно час он, попивая энергетический напиток, трезвел и осваивался. Потом прогулялся по заведению, осматривая пеструю толпу, состоящую почти сплошняком из подростков. Вскоре он сумел мысленно разделить однородную толпу на две категории: тех, кто пришел сюда за удовольствием, и тех, кто пришел подработать. Проститутки-девочки сыщика не интересовали. Проститутки-мальчики – тем более. Чуть сложнее было выделить работяг определенного рода, но обнаружились и они.

Пропустив свой улов сквозь мелкое сито, Седов сосредоточился на одном дебелом мужичке, сидевшем у барной стойки с кружкой пива. Он сидел, обтекаемый потоками молодежи, ничего не заказывал, время от времени прикладывая к уху трубку. Иногда к нему подходили разные мальчики и девочки, их мужик приобнимал за талии безо всякого эротического контекста и отпускал через мгновение. После ухода мальчика или девочки он проверял свои карманы и что-то набирал на клавишах мобильника.

Добрый час ухлопал Паша на этого типа, а потом обратился к нему с вопросом:

– Кто тут Мухля?

– Не видел, – буркнул он.

Мужик заподозрил в Паше представителя закона, а если бы Седов попробовал прикинуться клиентом, то его вмиг бы разоблачили. Эти люди отлично представляли себе, как выглядит их дичь.

– Я не из милиции.

– Я тоже.

– Дайте мне с ним поговорить, и я отстану.

– Зачем?

– Я работаю охранником в одной семье, а ваш Мухля стал толкать детям свою дрянь. Хочу попросить его больше в этот дом не соваться. Я не собираюсь мешать вашему бизнесу, но если парень сунется к нам еще раз, организую ему ловушку. И сдам кому надо. А он и тебя за собой потянет.

Мужик осмотрел Пашу с большим подозрением. Потом разрешил:

– Ладно. Иди в мужской сортир, постучи во вторую кабинку. Скажешь ему, что Иван Иванович разрешил поговорить с тобой.

Кивнув мужику, Паша направился к туалету.

Как и обещалось, Мухля нашелся во второй кабинке. Удивительным образом его кличка соответствовала его облику – скользкому и неопределенному. Взгляд парня, словно бы маслом смазанный, поймать было невозможно.

Мухля сидел на крышке унитаза, то разваливаясь и раздвигая свои тощие коленки, то сдвигая их и оглядываясь, будто за толчком вдруг мог появиться кто-то третий. Седов понял, что Мухля не только торгует наркотой, но и сам плотно сидит на чем-то сильном. Похоже, свой процент от продажи он получал не деньгами, а дурью.