«Тойота Королла» - Эфраим Севела

Конечно, девочки из «Поющих телеграмм» не относились к этой зловещей категории. Они стояли еще ступенькой ниже. И могли вызвать только сочувствие. Жалкие шуты. На потеху чужим и равнодушным потребителям. Ниже их были только проститутки.

Мелисса раздобыла два хороших рабочих места, для себя и меня, самоотверженным путем. Переспала, подавив отвращение, с жирным немолодым «чикано», по имени Фернандо Гарсиа — владельцем весьма доходного бизнеса. У него было обширное по размерам, но запущенное и неприглядное кафе, куда солидная публика и носа не показывала, а заглядывала всякая мелочь перехватить чашку кофе, банку пива, пачку сигарет. Тут же у стойки бара. Редкие посетители садились к столу и заказывали что-нибудь горячее. Старик повар Карлос изнывал от скуки и большую часть дня стоял в своем грязном фартуке, опершись плечом о косяк двери, и провожал сонными глазками проходивших по тротуару женщин.

Но кафе было лишь ширмой, прикрытием в доходном и далеко не чистоплотном бизнесе Фернандо Гарсиа. Слева и справа к кафе прилепились два небольших магазина с одинаковыми вывесками: «Продажа и скупка золота, платины, серебра и ювелирных изделий». Девяносто девять процентов прибыли поступало оттуда. Меня и Мелиссу Фернандо нанял продавщицами в эти магазинчики. Я — в правом, Мелисса — в левом. Работа несложная. Оплата неожиданно высокая — триста долларов в неделю. И обещание, правда, устное, еще и комиссионных. При большом обороте. Который, как полагал Фернандо, в какой-то степени будет зависеть от наших с Мелиссой улыбок.

Первая же неделя открыла мне глаза на многое. Это не был ювелирный магазин в обычном смысле этого слова. Сюда воры и грабители сбывали краденое. Браслеты, кольца, ожерелья. Чаще всего сорванные темной ночью с женских шей и рук, А порой снятые с мертвых, еще не остывших тел.

Нашей с Мелиссой обязанностью было оценить как можно дешевле принесенный под полой товар. Дать негру или мексиканцу, забежавшему к нам и то и дело оглядывающемуся на дверь, пока я оцениваю брошь или кольцо, десятую часть действительной стоимости и, не заполнив никаких квитанций, заплатить ему наличными. То, что мы в обход закона не выписывали квитанций и не требовали у явного грабителя удостоверения личности, устраивало наших клиентов. Им было важно получить хоть сколько-нибудь денег и быстрее уйти. Их торопливость была мне ясна. Боязнь, что полиция нагрянет по свежему следу, и намерение скорей купить бутылку виски и всласть нанюхаться кокаина. Это были пьяницы и наркоманы. Столько колоритных и сочных типов! Какой зверинец!

Попадались и такие, которые торговались, стараясь получить минимально приличную цену. На этот случай вступала в силу хитрая система, разработанная Фернандо.

Я, например, предлагала упрямому малому уж совсем низкую цену. Он, рассердившись, отбирал назад золотой браслет или цепочку и уходил с ней. Я знала куда. В соседний магазин, к Мелиссе. Я звонила ей по телефону, пока он преодолевал триста футов, отделявшие тот магазин от моего, называла сумму, которую предложила, и советовала накинуть два-три доллара. На этот крючок он попадался и отдавал товар Мелиссе все равно за бесценок. Так же поступала и Мелисса, отправляя несговорчивых клиентов ко мне. Это напоминало игру, и мы с Мелиссой часто забавлялись так.

Фернандо загребал огромные деньги. Купленные за ничто у грабителей драгоценности он переправлял из Калифорнии на восточное побережье, где у него имелись такие же магазины, и там все сбывалось по высокой цене. А то, что там скупали у грабителей, присылалось к нам, и мы торговали этим товаром, не опасаясь нарваться на неприятности с полицией.

Опасность подстерегала нас иная. Наши клиенты, отчаянная публика, когда не удавался грабеж на улице, порой не могли устоять перед соблазном напасть на нас. Две девицы представлялись им удобным объектом для налета.

От клиента я была отделена толстым стеклом с прорезью внизу, через которую просовывались товар и деньги. Стекло считалось пуленепробиваемым. Но оно было невысоким, и среднего роста негр мог вполне направить на меня пистолет поверх стекла. Или же выстрелить снизу, через щель. Я была в магазине одна. И, по существу, беззащитна.

Но это была лишь видимость. На которую клюнули бедняги три раза. Один раз у меня. И дважды у Мелиссы. И каждый раз с одним и тем же исходом. Смертельным для них.

Еще в первый день работы в этом магазине, когда Фернандо вводил меня в курс дела, среди прочих инструкций мне было велено незаметно нажать ногой кнопку на полу, под моим стулом, если мне будет угрожать опасность. Воспользоваться этой кнопкой пришлось один раз. Вскоре после поступления сюда на работу. Нажимая на кнопку, я еще не знала, к чему это приведет, и лишь надеялась на чудо. Полагала, что Фернандо, получив мой сигнал, успеет прибежать из кафе в магазин до того, как в меня выстрелят. На деле все получилось совсем не так. И в дальнейшем дало мне абсолютную уверенность в своей безопасности, а также постоянный трепет перед Фернандо.

Произошло это так. В магазин вошел замызганный низкорослый мексиканец. Скуластый, большеротый, с изрядной долей индейских кровей. Направился к моей стойке, даже улыбнулся мне через стекло и полез в карман, как я полагала, за товаром. Но вместо браслета или броши он извлек револьвер и воткнул кончик его дула в щель под стеклом. Против моей груди. Похолодев до мурашек на коже, я непослушной ногой нащупала кнопку под стулом и надавила. Ничего не произошло. Ни звонка, ни сирены. Я уж решила, что система вышла из строя и моя жизнь в руках этого немытого мальчишки. Ему было на вид не больше шестнадцати лет. Он даже шмыгал носом. Был простужен. Среди наших клиентов немало его сверстников. Налетающих ватагой или в одиночку на старушек, срывая с дряблых шей или трясущихся рук все, что отливает золотым блеском. С наступлением темноты только сумасшедшая старушка отважится выйти на улицу в Лос-Анджелесе. Видать, такие сумасшедшие не переводятся, раз товар регулярно поступает к нам.

— Отдай все, что у тебя есть, — на пристойном английском сказал он и шевельнул пистолетом. — Поспеши. Мне некогда.

Под стойкой лежали купленная незадолго до этого серебряная табакерка и золотой крестик на золотой цепочке. Их не успел унести Фернандо, заглядывавший ко мне обычно после ухода клиента и все забиравший к себе, в кафе. Утром он унес два хороших браслета из золота и кольцо с бриллиантом в полтора карата. За все это я дала клиенту всего лишь 150 долларов. А Фернандо продаст по меньшей мере за две тысячи. Я достала табакерку и крестик, оттягивая время, показала их через стекло.

— Больше ничего нет.

— Не врешь?

— Честное слово. Можешь зайти посмотреть.

— Некогда мне. Поверю на слово. Давай.

И тут раздался щелчок. Не сильный. Голова мальчугана дернулась, словно его крепко хлопнули по затылку, и он упал к подножию стойки. После чего я услышала голос Фернандо откуда-то из-за стены:

— Не бойся. Он уже неопасен. Сиди на месте. Я сейчас зайду.

Потом я узнала всю хитроумную систему охраны от нападения, разработанную Фернандо. В смежных с магазинами стенах из кафе были пробиты отверстия, обычно замаскированные. Нажатие кнопки мною или Мелиссой извещало Фернандо, в каком магазине грабитель. Он поднимался по приставной лесенке под потолок кафе, бесшумно отодвигал заслонку с отверстия, вставляя свой кольт с надетым для глушения звука выстрела надульником и сверху вниз, никак не рискуя попасть в меня, всаживал пулю в голову бандиту. Тех двоих, что напали на Мелиссу, он уложил наповал. «Мой» еще был жив, когда стремительно вошел Фернандо и запер дверь, а также опустил на витрине жалюзи, полностью исключив возможность что-нибудь увидеть с улицы. Затем, приблизившись, опустился на одно колено. Я вышла из-за стойки и через плечо Фернандо, замирая от ужаса, взглянула на подстреленного мексиканца. Под его затылком на цементном полу растекалась лужицей алая кровь. Он хрипло дышал. На губах пузырилась розовая пена.

— Позвонить в полицию? — пересохшими губами прошептала я. — Его нужно в больницу. Иначе умрет.

— Тихо, — спокойно сказал, даже не взглянув на меня, Фернандо. — Он в любом случае умрет. И заслуженно! А полицию зачем тревожить? Не их дело. Если тебе страшно, пойди в кафе. Я сам им займусь.

И достал из кармана нож, из рукоятки которого со щелчком выскочило блестящее лезвие.

— Уходи, — повторил он. — Никому ни слова.

Я поспешила к выходу.

Какое-то время спустя Фернандо вернулся в кафе, где я сидела одна в углу за столиком перед нетронутым, остывшим кофе, и скучным будничным тоном велел мне вернуться в магазин.

— Там прибрали, — сказал он. — Абсолютно чисто.

— А где… он?

— Где ему и следует быть. В аду. А за то, что ты отныне не будешь задавать мне наивных вопросов, я добавлю к жалованью еще пятьдесят долларов в неделю. Держать язык за зубами тоже труд, и он достоин вознаграждения.