Гадина Петровна (СИ) - Вера Платонова

Серьги и колье она также выбрала тяжелые, скорее женские, чем девичьи. Пусть все видят, даже с самого последнего ряда, что перед ними королева.

Впервые за неделю они с принцем увиделись, непосредственно на коронации. Передавать корону было некому. Поэтому монаршие уборы на их головы возлагал церемониймейстер. Сначала Мартину, затем Ровене. Корона оказалась тяжелой и царапала лоб.

Она обвела взглядом зал: перед ней стояли навытяжку мужчины и женщины, одетые невычурно, прилично и со вкусом в оттенки серого, бежевого, темно-зеленого, коричневого. В золотое в Аурусбурге позволено было одеваться только членам королевской семьи. В ряду с придворными дамами глаз резануло единственное розовое пятно.

— Кто такая? — спросила она по окончании церемонии у Теофиля, на что тот ответил:

— Не обращайте внимания, она только что из деревни, еще не знает новомодных веяний, была там последние три недели с супругом, говорят, он занемог и она вернулась ко двору, развеяться.

— Разве не пристало любезной жене заботиться о муже в моменты болезни? — подняла бровь королева. На что Теофиль лишь пожал плечами, выказывая отсутствие сведений по этому поводу.

Вечером, лежа в хаотично разобранной постели в аурусбургском поместье Палмера, она с интересом рассматривала свои белоснежные коленки. Лорд с бокалом вина в руке с не меньшим интересом читал восточный философский трактат.

«Занятно, — подумала она, — тело другое, а детский шрам остался». Шрамик в форме полумесяца был на том же самом месте, что и на старом теле. Она помнила, как маленькой девочкой, шагала со стаканчиком мороженого в руке по бетонным плитам, которыми проложили дорогу в поселке вместо тротуара. Девочка зацепилась ногой за ржавую железную петлю, торчащую из плиты, и неудачно упала на осколок пивной бутылки. На грязном бетоне смешались кровь и растаявшее мороженое. Мама отругала за неуклюжесть и деньги, зря потраченные на пломбир. Мама. Как ее зовут? Или звали? Королева рывком села на кровати. Память наткнулась на темное пятно, которое никак не поддавалось ей. Как можно было это забыть? Тревога нахлынула в одно мгновение. Что дальше? Она забудет, как ее зовут?

— Все в порядке, любовь моя? — лорд оторвал взгляд от книги.

— Натаниэль, — обратилась она к любовнику по имени. — Дай лист бумаги и чернила.

— Нужно срочно написать письмо? Возьми в письменном столе, там же прибор.

Ровена села за стол, выдохнула и начала писать: 'Меня зовут Вострикова Галина Петровна. Мне 48 лет. Я работаю…"

Глава 21. Секреты памяти

Меня зовут Вострикова Галина Петровна. Мне 48 лет. Я работаю главным бухгалтером централизованной городской библиотечной системы г. Красноярска. Отец — Востриков Петр Иванович. Мать —?

Я родилась в с. Ивановка Назаровского района. Детей нет. Замужем не была.

Она замерла, занеся руку с пером над листком бумаги, не замечая, как с золотого стержня стекает темная капля и оставляет на листе уродливую кляксу.

«Замужем не была».

Не была, но ведь собиралась. Сколько ей было? Двадцать два, двадцать три? Она только закончила университет и работала помощником бухгалтера за копейки в небольшом издательстве местной газеты.

У нее были длинные светлые волосы до поясницы и миниатюрная фигурка. Поклонников — тьма, любого помани — прибежит. Но уже на четвертом курсе она встретила свою любовь. Витя учился на прикладной геодезии. По окончании учебы они сняли на двоих старую убитую однушку в спальном районе города. Вместе отдраили ее, привели в порядок, Галя сама подшила шторы с красными маками на белом, привезенные из дома, хотя к рукоделию никогда не проявляла интереса, и повесила их на кухне. Получилось уютно.

Витя устроился не по специальности, продавцом в магазин бытовой техники, что-то зарабатывал. Вместе они мечтали о том как поженятся, накопят на квартиру, и будут обустраивать собственное жилище. Как Галя сделает там все по своему вкусу, особенно детскую. Но мечты так и не сбылись.

Случайно вернулась, случайно застала на крошечной кухне в их с Витей квартире рыжую наглую девицу, курящую в форточку. И смущенного жениха: мол, ну что отпираться, раз уж так получилось. Давно хотел сказать, но не знал как. Да и новая внезапная любовь не из простых — дочь директора магазина. А это значит, что копить на квартиру не нужно — папа подарит, работать до седьмого пота лишнее — повышение, считай, итак в кармане. А ты прости и отпусти.

«Детей нет».

— С твоим здоровьем, деточка, — говорила ей спустя три недели женщина в душном кабинете с кушеткой и разваливающимся креслом, — аборт — прямой путь к бесплодию. Знаешь, сколько я таких видала? Потом прибегают с вытаращенными глазами: сделайте что-нибудь! А что я сделаю? Первая беременность. Ты иди, подумай хорошенько.

Но Галя, сжав зубы, мотала головой:

— Не передумаю. Я все решила точно.

А куда ей этого ребенка? Кто кормить будет, поить их обоих? К родителям, которые спивались в своем совхозе, и плевать хотели на ее проблемы? Родить на свет еще одного никому ненужного человека?

— Ну как знаешь, — пожимала плечами женщина. — Ты девочка красивая, и с ребенком на руках найдешь мужика себе. И не таких берут.

— Не надо мне никаких мужиков. И детей тоже.

Тем же днем она приползла в свою квартиру с красными маками на шторах, лежала, согнувшись в позе эмбриона, и рыдала навзрыд. И больше никогда в своей жизни не плакала. Слёзы иссякли, закончились, будто разом атрофировались обе слёзные железы. А на следующий день на работу пора.

И она работала. Железная самодисциплина, интерес к своему делу, готовность быть на работе круглые сутки, не отвлекаясь на семью, — решают. Заработала себе на двушку в центре города с хорошим ремонтом, на дачный домик в черте города, на приличную одежду, отложила что-то в накопления. Волосы давно обрезала по плечи и ходила с коротким и низким хвостом или пучком.

А в мужчинах меркантильный интерес за версту видно. Тот, кто говорит, что женщины продажные, вы с представителями сильного пола общались? Первый вопрос при встрече: а кем работаешь? Второй: квартира своя или в ипотеке? И заметно, как интерес в глазах то загорается, то утихает. А сколько разговоров о том, что женщинам только и нужно, что их деньги!

Пожила с одним, лентяем и халявщиком, потом с другим, алиментщиком. Смысла не увидела. Спасибо, жизнь вовремя сняла розовые очки.

Она никого не простила, и ничего не отпустила.

Королева заметила черную кляксу на листке. Переписывать нужно! Смяла бумагу в комок, начала другой лист. Написала заново про себя, про свою