Танцующая на волнах - Анна Данилова

…Женя зажмурилась и почувствовала, как к ней подбежали и обняли. Это была Лена. Это были ее нервные объятия, ее запах, точнее, запах ее духов. Она была жива. И Женя открыла глаза. Лицо Лены было белым, глаза ввалились.

– Бедняжка! – вдруг сиплым голосом воскликнула Женя и уже вполне осознанно прижала подругу к себе. – Господи…

Она разрыдалась.

– Слушай, поехали, а? – взмолилась Лена. – Вытри сопли. Нам нельзя здесь оставаться. Он может проснуться в любую минуту.

Она села рядом с Женей на переднее сиденье.

– Жалко, что Шостака нет, похоже, Семен убил его… Господи, как же мне страшно… И рана болит… Мне бы обезболивающий укол… У тебя есть знакомые доктора?

– Нет. Но можно вызвать частного врача, у меня есть один телефон, другое дело, что я лично незнакома с этим человеком… Не знаю, можно ли ему довериться.

– Деньги заплатим, и он никуда не денется. Сделает перевязку и скажет, в каком состоянии находится рана. Вдруг заражение крови? Представляешь, как будет обидно, если я на самом деле умру? – Лена повернула голову к Жене и вдруг совершенно неожиданно прильнула к ней в порыве нежности, потерлась лицом о ее плечо. – Женька, ну и кашу я заварила, аж самой тошно… Так влипнуть…

Они обе хотели друг другу сказать что-то важное, но было ясно, что Лена быстро теряет силы, а Женя никак не может успокоиться. Одно они поняли без слов – только вместе они могли сейчас чувствовать себя в безопасности. Они доверяли друг другу, как если бы не было никакой дуэли, не было всего этого кошмара. Мужчины, из-за которых они дрались, превратились в неясные очертания и рассеялись, как туман.

Женя привезла воскресшую подругу к себе домой и позвонила по телефону. Она уже не помнила, кто ей порекомендовал этого доктора – Кузнецова Николая Ивановича. К счастью, он сам взял трубку. В разговоре с ним она сразу объяснила, что у нее дома находится женщина с огнестрельным ранением. Кузнецов Николай Иванович все сразу понял, после чего пообещал быть по адресу через полчаса. За это время Женя успела раздеть Лену и уложить в постель. Лена была уже очень слаба. Приехавший даже раньше обещанного Николай Иванович, молчаливый, розовощекий, кареглазый человек, осторожно принялся снимать пропитанную мазью повязку. Лена застонала от боли. В комнате запахло больницей… Грязные бинты он бросал в принесенную Женей эмалированную миску. Женя, увидев глубокую темную рану с розовой припухлостью по краям, чуть не лишилась чувств. Да уж, это точно не было бутафорией. Если бы доктор знал, кто прострелил такое красивое тело… Удивился бы или испугался?

Лена потеряла сознание, но спустя полчаса, пока доктор возился с ней, снова пришла в себя и принялась стонать. После укола уснула.

– Она в таком ужасном состоянии не столько от раны, – сказал перед уходом доктор, – сколько от нервного шока, у нее налицо все признаки физического и нервного истощения. Не скрою, мне очень хочется увезти ее с собой, в мою клинику, где она была бы в полной безопасности, но, я так понимаю, это невозможно…

– Да, это невозможно, – ответила, борясь с собственной трусостью, Женя. Она боялась, что снова потеряет Лену или что ее привлекут за попытку убийства в случае, если Лена расскажет, кто в нее стрелял. – Но я могу в случае, если ей станет хуже, позвонить вам?

– Да, конечно. Вы видели, я сделал ей укол, она хорошенько проспится, и уже утром ей будет значительно лучше. Попытайтесь накормить ее куриным бульоном, но только не жирным. Сварите ей компот, сделайте творожную запеканку.

Он был приятный, этот Николай Иванович. Женя подумала, что он непременно поставит Лену на ноги. Надо только набраться терпения и не паниковать раньше времени.

Заплатив ему и закрыв за ним дверь, Женя уселась в ногах Лены и стала думать над тем, что она скажет Шехову, когда тот вернется из Питера. Расскажет она ему о том, что Лена жива, или нет? И как вообще теперь с ним себя вести?

Постепенно дыхание Лены стало ровным, щеки разрумянились, она уже не выглядела такой больной. И Женя, намаявшись за эти последние часы, что она провела со своей воскресшей подругой, подумала вдруг о том, что все произошедшее, что эта дуэль – только игра воображения, и если сейчас откинуть одеяло и расстегнуть пижамную кофту на груди Лены – никакой раны не будет… Обкурились девочки. Поиграли в острые ощущения, и хватит! Уж слишком невыразителен и мелок на фоне подлинных человеческих страстей предмет их спора – Саша. Или же дело в них самих, в не удовлетворенных жизнью и обделенных настоящей любовью и верностью женщинах? Перепробовав множество удовольствий с неосознанной целью обрести что-то ценное, способное внести хоть какой-то смысл в их жизни, они набросились на этого Сашу и чуть не разодрали его напополам. Зачем? Чтобы он не достался той, другой, одной из них, это ли не пошлость?..

Женя поймала себя на том, что устала от вопросов, которые задавала сама себе, от той неопределенности, в которую оказались ввергнуты все те, кто раньше и составлял ее жизнь, – Шехов и Лена. Что станет теперь с ними троими, сохранятся ли их прежние отношения или же приобретут новое качество, сродни отчуждению или даже ненависти? Понятное дело, что обольщаться в этом смысле не стоит, конечно, отношения между нею и Шеховым потеряют былую привлекательность и романтичность, тем более что раскроется факт посвящения в их «тайные» отношения самой Лены, что придаст всей этой истории оттенок лжи и предательства. И, скорее всего, первое время все судорожно будут искать виноватого. А кто виноват? Лена с ее экзальтированностью и ненасытным желанием подчинить себе весь мир? Пусть в истории с Семеном она и выглядит жертвой, но она сама выбрала его в свои покровители, ее никто не толкал к нему…

…Женя посмотрела на спящую подругу и устыдилась своих мыслей. Она была возбуждена, расстроена и чувствовала себя в полной растерянности. Но больше всего ее сейчас волновал вопрос: рассказать Шехову о том, что Лена жива, или повременить? Стыд снова окатил ее лицо горячей волной, когда она вдруг поняла, почему так часто думает о Шехове. Ей снова хочется взвалить на него то, что свалилось на ее собственные плечи, – Лену, раненую, напуганную и находящуюся не в себе в связи с особыми отношениями с всемогущим и очень опасным, по ее же словам, Семеном. Послушать ее, так Семен убил доктора Шостака, того самого доктора, который спас, по сути, Лену от верной гибели, который извлек пулю из ее тела и сделал все возможное, чтобы она осталась живой. Неужели Семен убил его просто как свидетеля дуэли? Ничего себе отблагодарил…

Она на цыпочках вышла из комнаты, где находилась Лена, взяла в руки сотовый телефон и спряталась с ним в ванной комнате. Набрала номер Шехова.

– Володя? Это я… Мне необходимо срочно встретиться с тобой. Это очень важно. Бросай все и возвращайся в Москву. Поверь мне, в Питере тебе больше делать нечего…

Глава 15

Они крепко спали в московской квартире Шехова, когда раздался звонок. Долгая дорога из Питера в Москву утомила Машу, не говоря уже о том, как устал сам Шехов. Они даже помыться толком не смогли – рухнули на постель и заснули мертвым сном. Однако, услышав звонок, Шехов протянул руку и схватил телефон. Маша, тоже проснувшаяся от трелей его мобильника, услышала сквозь сон, как он спросил:

– Почему это делать нечего? Что изменилось с тех пор, как мы говорили с тобой последний раз? Господи, Женя, я в постели и очень хочу спать. У меня и так нервы на пределе, да еще ты со своими очередными фантазиями. Угомонись. Давай спать, честное слово… Как это – с кем я, как будто ты не знаешь… Да, конечно, ты еще приревнуй меня к ней. Сама все это придумала… ну пускай и не сама, все равно. Очень прошу тебя, дай мне поспать. Утром я к тебе приеду… Ох… Да нет, ты не так поняла, в смысле что позвоню тебе утром… Вот только не нужно мне угрожать. «Важно», «важно» – что ты заладила одно и то же, я понимаю, что ты звонишь мне не просто так, но я уверен, что все это может подождать до утра. Брось… Ты же не хочешь, чтобы я отключил телефон… Да я и не собирался тебя обидеть. Удивительный ты человек, совершенно не чувствуешь вины… Я торчу здесь из-за тебя, из-за вас… У меня работа, дела, я очень занятой человек, если ты помнишь… Какой такой я тон взял? Ничего я не брал. Правильно, за то время, что мы с тобой пререкаемся (он говорил с закрытыми глазами, Маша не сводила с него взгляда, она ревновала его к Жене), ты успела бы уже рассказать десять раз все то важное, ради чего разбудила меня…

И тут он буквально подскочил на кровати. Маше показалось, что он раздавит в пальцах крошечный телефон – так сильно он его сжал, прижимая к уху.

– Не может быть… Это очередная ловушка? Или ты пьяна? Может, ты не в себе? Камни, какие еще камни, черт возьми?! Не знаю, что и сказать… Вот теперь ты меня окончательно разбудила. Я сейчас же приеду к тебе… А вот так, я в Москве, приехал час или два тому назад. Думаешь, ты одна такая умная и отдаешь распоряжения? Я и сам понял, что пора возвращаться. Где девица? Поехала к себе домой. Я ей заплатил. Сейчас приеду. Надеюсь, ты дома одна? Да мало ли…