Ветер перемен - Михаил Алексеевич Ланцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все так просто?
— Да, сир, — кивнул вместо Кольбера маршал Франции. — Мы тщательно изучаем все, что они делали. Ничего нового и оригинального. Они смотрели на практику войны и брали то, что лучше для нее подходило. Не ограничиваясь никакими традициями или модами. Им просто было плевать на то, как и что принято делать. Они выбирали то, как им добиться успеха, игнорируя все остальное. С совершенно варварским цинизмом.
— И с пехотой у них также?
— Конечно! Они же просто довели до ума шведских каролинеров, разгадав их секрет. И дополнив хорошей стрелковой подготовкой, взятой у нас и австрийцев. Огневой бой пехоты очень важен. Но Карл XII показал, что без решительного натиска с белым оружием, все это лишено смысла.
— В битве при Венеции нашу армию разбили именно огненным боем.
— Да. Поэтому им пренебрегать нельзя. Но там для его применения были все условия. — серьезно произнес Камиль д’Отён де Лабом.
— Если бы вы командовали моей армией там, то, как бы поступили?
— Не спешил бы. Если противник, зная о твоем численном превосходстве, собирается дать бой, то, очевидно, имеет какие-то хитрости и заготовки. А значит нужно провести разведку. И, вполне вероятно, атаковал бы австрийцев на самом рассвете, еще по темноте, с тем чтобы наши солдаты вошли с ними в рукопашный бой. Через что нивелировал бы огонь артиллерии противника и воспользовался преимуществом численного превосходства. Либо постарался дождаться дождя, чтобы сойтись штык на штык.
— Задним умом мы все крепки.
— Да, сир. Конечно. Но это же очевидно. Ты знаешь о том, что враг мал числом. Он тоже об этом знает. И он стоит. Почему? При том не имея явных преимуществ. Это либо самоубийственная храбрость, либо какая-то ловушка. Если бы были какие удобные позиции — да. Но нет. Там ровное поле, в котором он соорудил наспех небольшой вал.
— А вал не преимущество?
— Не такое, чтобы компенсировать вдвое превосходящую числом армию.
— Ясно, — кивнул Людовик, задумчиво глянув на Камиля.
Тот, после завершения войны за испанское наследство оставил действительную службу и занялся наукой. Военной наукой. И ныне оказался одним из тех, кто реформировал французскую армию. Его слова выглядели неприятно. Болезненно. В чем-то их смягчали слова Кольбера о том, что поражение было выгодно Франции. Но сам король так не думал. Слишком много поражений.
— Сир, — произнес министр иностранных дел, приглашая его двигаться дальше. К кавалеристам — двум полкам, которые собирались продемонстрировать свою выучку. Тоже образцово-показательные. Чтобы потом отправиться инструкторами в другие.
— А где артиллерия? — поинтересовался Людовик, осмотревшись. — Пехота есть, кавалерия есть, а пушки куда подевались?
— Мы пока не начали реформирование артиллерии, — произнес Камиль.
— Отчего же?
— У нас очень мало сведений по русской артиллерии. Мы просто не понимаем в чем причина ее крайне высокой эффективности. Проведя опыты с 6-фунтовыми пушками мы не смогли добиться даже близко такой же дальности.
— И как скоро у нас появятся все необходимые сведения? — поинтересовался король у Кольбера.
— Мы работаем над этим.
— Сколько времени?
— В этом, может быть в следующем году. Русские не берут иностранных офицеров в артиллерию. И выяснить что-то обычным образом довольно сложно. А их люди не болтают.
— Совсем никто?
— У нас плохо с агентурой в Москве.
— А купить не получится?
— Русские не спешат делиться своими военными секретами. Что-то что на виду мы смогли узнать. Но они последние годы стали в этом плане удивительно скрытными.
— Может быть можно у них эти секреты просто на что-то выменять? — спросил маршал.
— На что? — воскликнул несколько раздраженным тоном Кольбер.
— Это к вам вопрос, — серьезно произнес Людовик. — Вы же поддерживаете переписку с принцем. Вот и спросить прямо. Возможно, русских что-то заинтересует.
— Так принц и является источником этой скрытности. Он и прикладывает усилия, чтобы окружающие знали по меньше о русской артиллерии.
— Спросите, — с нажимом произнес король.
— Конечно спрошу. Только не хочу вас обнадеживать, сир. Он если и согласится, то заломит чрезвычайную цену. Это ведь он превратил свою женитьбу в общеевропейские торги. По самым скромным оценкам в Россию уже занесли где-то монетой, где-то иным свыше десяти миллионов талеров. И торги не окончены. Причем хитрые торги…
— Я в курсе, — отмахнул король…
* * *
Алексей ехал верхом вдоль реки в сопровождении небольшого эскорта. Два десятка местных казаков. Рядом по реке Белой медленно выгребал пароход. Чтобы не обогнать и не уйти вперед.
Царевичу завершил осмотр производств в Перми и направился в Уфу, где у него тоже имелись дела. Беспокойный и сложный регион, успех в котором сулил большую тактическую выгоду.
Здесь степь, перемежалась редкими и маленькими перелесками или островками кустарника. Местами у воды шли заросли высокой травы. Но не часто и не так, чтобы целыми полями. Так что видимость в целом была на загляденье.
Эти два десятка казаков не выглядели даже близко значимой защитой. Но кто на него мог тут напасть? Большой отряд можно будет приметить издали. А малый вряд ли обладал бы такой силой, чтобы эти два десятка казаков не могли выиграть ему минуту другую. Чего за глаза бы хватило. Во всяком случае царевичу так казалось, так как думал он в парадигме того, что знал о местных.
Да и корабль рядом. Вон — метрах в пятидесяти от берега идет. К воде сойди и уже под прикрытием мушкетов окажешься. Тем более, что он в любой момент мог причалить к берегу и выпустить вооруженную до зубов «зондер-команду». Царевич бы не морочился с казаками и ехал в окружении лейб-кирасир, как он обычно и делал. Но в путешествие он отправился на относительно небольшом корабле, не прихватив их крепких лошадей. А у местных лошадки были степные, мелкие которые не могли потянуть бойцов в очень внушительных доспехах. Ножки разъезжались. Вот казаками и пришлось ограничиться. Да и чего тут боятся? До Уфы уже рукой подать. Откуда тут злоумышленники?..
Что-то свистнуло.
Еще.
Еще.
Алексей даже толком не понял, что происходит.
Огляделся и ахнул — в казаков его эскорта летели стрелы. И многие из них
