Ночь иллюзий - Кит Ломер

Он фыркнул, что было похоже на усталый циничный призрак смеха.

— За это мы получаем скупые благодарности. Весь комизм ситуации в том, что большинство сограждан даже не знают, что идет война. Как можно объяснить световую симфонию слепому? Большинство считает нас шарлатанами, психами, сражающимися с воображаемым противником. Вот почему мы проигрываем. Флорин. Если бы вся раса осознала опасность и объединилась, чтобы отдать свою интеллектуальную энергию системе, — мы бы нейтрализовали Дисса одним ударом!

— Ван Ваук и все остальные, — спросил я, — что они думают об этом? Барделл резко взглянул на меня.

— Я вижу, вы становитесь самим собой. Они струсили. Посчитали, что с них довольно. Они рассуждали об условиях перемирия; вы даже и слышать об этом не хотели. Вы назвали их предателями и приказали покинуть станцию.

— А как настроены вы, Барделл? Он замешкался, прежде чем ответить, как человек, взвешивающий каждое слово.

— В тот раз я встал на вашу сторону, — сказал он. — Сейчас я вижу, что все безнадежно. У нас недостаточно сил, Флорин: у нас нет поддержки со стороны наших людей, а одни мы нейтрализовать их не в состоянии.

Говоря это, он все больше приходил в волнение.

— Если мы вновь соединимся с энергосистемой, это будет означать смерть. Нет, хуже смерти — разрушение рассудка! И ради чего? Они одолеют нас, нам это известно; Дисс проникнет в Космос Человека — будем мы сражаться или нет. Если мы сейчас признаем этот факт и эвакуируем станцию до того, как будет поздно, — мы еще можем спасти свой разум. И может быть, потом начать снова.

— Что произойдет с остальными людьми?

— Они не шевельнули пальцем, чтобы помочь нам, — решительно сказал Барделл. — Они смеются над нашей битвой. Им все равно. Им в с е равно, Флорин!

— Почему вы считаете, что мы проиграем?

— Вам недостаточно последней атаки? — он вскочил на ноги, глаза его стали дикими, речь не совсем отчетливой.

— Это была всего лишь обычная проба, попытка найти слабое звено в цепи станций, но получился почти прорыв! Вы знаете, что это означает! В данный момент они собирают все свои силы для тотального штурма нашей станции — атаковать вас и меня. Флорин. Наши рассудки этого не выдержат. Мы обречены! Если только…

Он замолчал и искоса посмотрел на меня.

— Продолжайте, Барделл. Снимите камень с души.

Он вздохнул и высказался до конца.

— Если только мы не будем действовать быстро. Мы не знаем, как долго продлится передышка. Мы должны опередить их. В прошлый раз они застали меня врасплох. — Он замолчал. — То есть они напали на нас до того, как мы имели возможность обсудить этот вариант, но сейчас…

— Я думал, вы остались добровольно.

— Я мог бы уйти со всеми. Как видите, не ушел.

— Итак, вы остались, но не для того, чтобы сражаться, да? У вас были другие планы, но они напали раньше, чем вы подготовились. К чему подготовились, Барделл?

Он нервно засмеялся.

— Вижу, вы восстанавливаете свою былую проницательность, Флорин. Да, у меня была причина, чтобы остаться, и я не собирался кончать жизнь самоубийством. Ван Ваук, Иридани и все другие сейчас на пути в глубокий тыл. Но какая польза им будет от этого через пять или десять лет, за которые Дисс достигнет самых дальних рубежей? Они бегут в панике. Флорин, но не я. Не мы. У нас есть альтернатива.

— Назовите ее.

— Энергосистема.

Его глаза, устремились к высокой, широкой, сверкающей конструкции, которая заполняла почти всю комнату с бурыми стенами.

— Мы можем использовать мощь энергосистемы на кое-что более полезное, чем защита неблагодарных недоумков.

— Расскажите мне об этом.

— Я все изучил, — заговорил он, на этот раз быстро, как бы в ритме чечетки. — Я экспериментировал во время передышек. Энергосистема — это фантастическое устройство, Флорин, способное на такие вещи, о которых и не мечтали ее изобретатели! Она может передавать материю — включая и людей — мгновенно через всю Галактику!

— Не почувствуем ли мы там себя слегка одинокими?

— Не только нас. Флорин: все, что мы выберем, перенесется с нами. Мы можем, остановив выбор на определенных мирах, перенести на них все, что пожелаем, кого пожелаем, и даже поместить целую планету на стабильную орбиту вокруг подходящего солнца в сотне тысяч световых лет от угроз Дисса. Пройдут поколения, прежде чем враги проникнут так далеко, и, возможно, к тому времени мы подготовим новую и более эффективную защиту.

Он подбодрил меня улыбкой, но воздержался от того, чтобы погладить по голове.

— Я вижу, вы давно размышляете об этом, Барделл, но вы уверены, что энергосистема способна сделать столь многое?

— Абсолютно! Мы посылаем экстренный сигнал по линии Транс-L, когда все действующие связи входят в резонанс, — и дело сделано.

— Сколько звеньев связи все еще действует?

— Во всем секторе меньше полумиллиарда, — сказал он, скривив свои красиво очерченные губы. — Тем не менее, для одной пульсации этого достаточно.

— Почему только для одной? На этот раз его улыбка сделалась слегка угрюмой.

— Во-первых, разовая пиковая потребность в энергии такова, что это полностью опустошит участвующие звенья, а во-вторых, высвобожденная энергия мгновенно превратит систему в груду обломков.

— Итак, все, что нам следует сделать, это довести до идиотизма полмиллиарда людей, верящих нам, и разрушить систему — их единственную защиту.

— Ну, вы высказались довольно эмоционально, но по существу правильно.

— Я не перестаю удивляться, почему вы не проделаете это без моего участия?

Он всплеснул руками и снисходительно произнес:

— В конце концов, мы друзья, коллеги; я всегда уважал вас… Уважал ваши таланты, хотя и не разделял все ваши взгляды.

— Помогите мне встать, — попросил я. Он подскочил и взял меня под локоть, я встал и нанес ему прямой правый прямо в солнечное сплетение, вложив в удар всю силу и весь свой вес. Он издал сдавленный хрип и, сложившись, как складной нож, упал лицом вниз.

— Мои взгляды не изменились, — сказал я. — Я остаюсь.

Как раз в это время прозвучал сигнал тревоги. Несмотря на сильную боль, Барделл услышал его. Он перевернулся и, хотя еще не мог разогнуться, как червяк на сковородке, с трудом выдохнул: — Флорин… быстро… это наш… последний шанс…

Он продолжал говорить что-то, но я уже повернулся к боевому пульту, чтобы сыграть свою последнюю роль.

XXXV

Знания были со мной, они теснились в лобных долях мозга; все, что мне пришлось делать, — это позволить телу действовать автоматически:

пальцам — бегать по кнопкам и клавишам, глазам — вбирать информацию, телу — утонуть в кресле, пристегнуться, запустить боевую систему станции. Кресло плавно поднялось в центральную точку. Я почувствовал, как первые волны вибрации ударили по станции, и увидел, как напротив меня в ответ замигали огоньки, почувствовал, как энергия поступает в мой мозг, заполняет его, как он расширяется в поисках контакта, а в это время изогнутые белоснежные стены меркнут и исчезают. Я уловил последний мимолетный образ крошечной пылинки — одинокой станции в межзвездном пространстве и одинокого оператора за пультом. Затем все исчезло. А передо мной из темноты появился Дисс. Я видел его издалека — гигантскую фигуру динозавра, величественную, подавляющую, с отблесками света на пурпурной полированной чешуйчатой броне. Он остановился: громадная туша динозавра возвышалась башней на фоне звезд.

— Флорин! — его голос гремел, заполняя весь космос, как орган заполняет собор. — Значит, мы снова встретились. Я полагал, что ты уже утолил жажду дуэлей.

Не ответив ему, я выбрал место на бледном изгибе округлого брюха и представил рваную обуглившуюся рану. Но Дисс не обратил на это никакого внимания.

— Еще не поздно прийти к соглашению, — прогремел он. — Я могу, конечно, уничтожить тебя, о чем вполне справедливо предупреждал Барделл. Но мне незнакомо чувство мести. Барделл солгал, нарисовав меня чудовищем, намеревающимся пожрать души твоих соплеменников. — Он захохотал смехом Гаргантюа. — Зачем мне это? Что я выигрываю?

Я сузил размеры раны, собрав в кулак всю свою ^волю. Дисс поднял когтистую лапу и лениво почесал брюхо.

— Я, конечно, восхищаюсь нелепостью этой затеи — в одиночку защищать безнадежное дело. Но не готов из сентиментальных побуждений пренебрегать долгом. Однажды я уже просил тебя уничтожить Машину Грез. Ты этого не сделал. Ты продолжал совать нос в чужие дела, выкопал несколько новых фактиков — ну и каков результат? Признаю, что машина не столь безнадежна, да и твоя роль не столь незначительна. Но меняет ли это что-нибудь — за исключением масштаба? Галактическое Содружество старо, Флорин, старше, чем твоя младенческая раса. Оно не может далее переносить ваш младенческий экспансионизм, ваш ребяческий энтузиазм, порождающий один лишь хаос. Так же, как организм мобилизует свои защитные силы, чтобы победить болезнь, так и мы мобилизуем свои ресурсы, чтобы сдержать тебя. Это все, что мы намерены сделать. Флорин: ограничить вас в вашем секторе космоса, положить конец производимому вами беспорядку. Полагаю, теперь ты знаешь достаточно, чтобы склониться перед неизбежным?