Ночь иллюзий - Кит Ломер

Кит Ломер

Ночь иллюзий

I

Я ничего не услышал: ни приглушенного дыхания, ни крадущегося шарканья обуви по ковру. Но еще до того, как открыл глаза, я понял, что в комнате кто-то есть.

Я положил руку под одеялом на потертую рукоятку бельгийского браунинга, который храню из сентиментальных побуждений и сказал:

— Можете включить свет.

Тусклая полоска света потянулась от двери. Мужчина среднего роста и неопределенного возраста, в сером костюме, стоял в дверном проеме. Он довольно безразлично взглянул на меня. Дверь в ванную комнату была приоткрыта на пару дюймов.

— Черт возьми, вы разбудили меня на самом интересном месте, — сказал я. — Между прочим, можете пригласить своего приятеля присоединиться к нашей вечеринке.

Дверь ванной комнаты открылась шире, и в поле зрения появился худой мужчина со впалыми щеками и длинными костлявыми запястьями, выглядывающими из-под манжет. У него были усыпанные перхотью рыжеватые волосы и багровое лицо, покрытое множеством морщин. Нервная гримаса, которую он, видимо, считал улыбкой, обнажила ровный ряд искусственных зубов. Я взял коробку сигар с тумбочки, вытянул одну и зажег. Они наблюдали за моими действиями очень внимательно, как-будто пытались разгадать механизм трюка, о котором много слышали. Я выпустил дым и сказал:

— Почему бы вам не рассказать мне о цели визита? Если это, конечно, не секрет.

— У нас есть работа для вас, мистер Флорин, — сообщил седой человек конфиденциальным тоном. — Деликатная миссия, для которой требуется человек ваших способностей.

Сигара оказалась ужасной. Я затушил ее в стеклянной пепельнице с надписью «Бар Гарри».

— Вынужден вас огорчить. Я не ищу работу.

— Мы представляем весьма влиятельное лицо, — сказал Костлявый и воспроизвел выражение, какое бывает у людей, работающих на важную персону. Выглядело это точь-в-точь как если бы ему потребовалось слабительное.

— Есть ли у него имя? — спросил я. — Я имею в виду вашу влиятельную личность.

— Никаких имен, по крайней мере сейчас, — быстро сказал серый человек. — Вы позволите присесть, мистер Флорин?

Я махнул рукой. Серый человек сделал два шага и примостился на краешке стула около платяного шкафа. Костлявый проследовал вглубь комнаты и утонул в одном из тех больших бесформенных кресел, из которых можно выбраться только с помощью подъемного крана.

— Не стоит и говорить, — сказал серый человек, — что плата будет соразмерна серьезности задания.

— Конечно, — сказал я. — Какого задания?

— Речь идет о безопасности планеты. — Он произнес эту фразу с таким выражением, будто ждал, что я тут же вскочу и встану по стойке смирно.

— Что общего между безопасностью планеты и мной?

— Вы профессионал, один из лучших в стране. Вы осторожны, надежны и вас нелегко запугать.

— Не забывайте про мою улыбку победителя, — заметил я. — А что за дело?

— Частное расследование, конечно.

— Плюс обязанности…мм… сопровождающего, — вставил Костлявый.

— Телохранителя, — сказал я. — Все ясно, вы можете говорить об этом во весь голос. Не старайтесь, чтобы это звучало элегантно. Но вы упустили один момент. Я в отпуске, и продолжительном.

Рука серого человека скользнула в тень и появилась с плоской кожаной папкой. С легким щелчком папка открылась. Маленький золотой знак подмигнул мне.

— Вы нужны правительству, мистер Флорин, — сказал он безразличным голосом.

— Это приказ или предложение? — столь же равнодушно спросил я. Серый человек почти улыбнулся.

— Не убедительно, мистер Флорин. Я знаком с вашим послужным списком. К концу войны вам присвоили звание полковника, не так ли?

— Воспоминания утомляют меня, — сказал я. — Война давно окончилась, Я был молодым и глупым. У меня было много грандиозных идей. Почему-то они не помогли сохранить мир. Вот-вот все начнется снова.

— Есть один человек, способный исправить ситуацию. Я думаю, вы понимаете, кого я имею в виду?

— Давайте не будем загадывать загадки в два часа ночи. Если вам есть что сказать, говорите.

— Сенатору нужна ваша помощь, мистер Флорин.

— Что может быть общего у мелкого частного детектива с Сенатором? Он может купить на корню весь этот квартал и снести его со мною вместе.

— Он знает вас, Флорин; знает о вашей прошлой службе. Он вам доверяет.

— Что он от меня хочет, открывать перед ним двери?

— Он хочет встретиться с вами.

— Понятно, — сказал я. — За углом стоит гоночный автомобиль, чтобы в мгновение ока доставить меня в его штаб-квартиру.

— Вертолет, — сказал серый человек. — На крыше.

— Можно было догадаться, — вздохнул я. — Ладно, дайте хоть одеть брюки…

II

Комната была большая, с толстыми коврами, со стенами, покрытыми шелковой узорчатой тканью, причудливыми карнизами, громадной спиральной люстрой, над созданием которой семья венецианских стеклодувов трудилась, наверное, не меньше года.

Крупный мужчина с продолговатым важным лицом, на котором выделялся внушительных размеров нос, покрытый сетью лопнувших капилляров, встретил меня у двери, осторожно пожал руку и подвел к длинному полированному столу, за которым в ожидании сидели четверо.

— Джентльмены, мистер Флорин, — представил он. Лица сидящих за столом были удивительно похожи и имели немало общего с фаршированной камбалой.

— Мистер Флорин дал согласие помочь нам, — начал Носатый.

— Не совсем так, — вставил я. — Скорее, согласился выслушать предложение. — Я разглядывал пять физиономий, а они в свою очередь разглядывали меня. Никто не предложил мне кресло.

— Эти джентльмены, — продолжал Носатый, — личный персонал Сенатора. Вы можете полностью доверять им.

— Прекрасно, — сказал я в той легкой манере, которая не раз помогала мне выйти из щекотливой ситуации. — И что же я должен им доверить?

Один из стоящих наклонился вперед, сцепив пальцы рук. Это был сморщенный маленький человечек с узкими землистого цвета ноздрями и глазами ловчей птицы.

— Мистер Флорин, надеюсь, вы видите, что мир катится в пропасть. Радикалы, фашиствующие группировки, экстремисты разных мастей — все дружно толкают нас к новой войне. Выдвижение кандидатуры Сенатора на пост мирового лидера — единственная надежда на сохранение мирного хода событий.

— Допустим, но причем здесь я?

Человек с лицом круглым и мягким сказал:

— Предстоящие выборы будут самыми важными из всех, какие когда-либо происходили на нашей планете. — У него оказался бойкий, тонкий голос, и у меня возникло чувство, что он должен принадлежать худенькому и маленькому человеку, который, возможно, прячется под столом.

— Политические идеи Сенатора, может быть, последний шанс выбраться из надвигающегося хаоса.

— У меня такое чувство, — сказал я, — что мы никогда не доберемся до сути вопроса.

— Возможно, вы заметили, — сказал пухленький человек, — что в последние дни предвыборная кампания Сенатора страдает некоторой… гм… вялостью.

— В последнее время я не смотрел телевизор.

— Наблюдатели отмечают, — сказал человек-птица, — что он повторяется, потерял присущую ему реакцию, из его речей исчезла энергия. И все это справедливо. Уже в течение трех месяцев мы снабжаем службы новостей фальшивыми записями.

Все смотрели на меня. В комнате сгустилась напряженная тишина. Я обвел взглядом собеседников и остановился на человеке с клочковатыми седыми волосами и зубами, которые как будто были созданы лишь для того, чтобы сжимать трубку.

— Вы хотите сказать, что он мертв? — спросил я. Седая голова медленно, почти с сожалением качнулась.

— Сенатор, — сказал он торжественно, — сошел с ума.

Тишина, наступившая после этой чудовищной новости, была тяжела, как мокрое белье в прачечной. Я поерзал на стуле и выслушал негромкие покашливания.

— В течение последних трех лет он нес такое бремя, которое сломило бы обычного человека и за половину этого срока, — сказал Круглолицый.

— У него мания преследования, — сказал Носатый. — Он убежден, что готовится его похищение. Он воображает, что враги нашли способ подавить его волю, сделать его марионеткой. Поэтому он хочет выйти из игры.

— Налицо рациональное объяснение маниакальных идей, — сказал худой, как щепка, человек с полудюжиной прилизанных волос на лысой голове; он уставился на меня такими горящими глазами, что впору было жарить бифштексы. — Избегая трудностей предвыборной кампании, он выдумал благородный мотив; Сенатор жертвует своими надеждами ради того, чтобы не дать «использовать» себя.

— Трагично, — сказал я, — но не по моей части. Вам нужен психиатр, а не сыщик.

— Самые лучшие нейрофизиологи и психиатры страны пытались вернуть Сенатора к реальности, мистер Флорин, — сказал Носатый. — Но потерпели неудачу. Вот почему мы намерены взяться за это сами. С вашей помощью.