Горький обман - Акваа К

Взгляд Ремо останавливается на новых синяках вокруг моих ребер, глубокого уродливого красного цвета. Его челюсть дергается, и он выравнивает дыхание, как будто пытаясь скрыть тот факт, что вид этих синяков заставляет его терять контроль.

Его глаза темнеют, когда он протягивает руку и щиплет мой сосок. Я шиплю, пытаясь успокоить свое разгоряченное тело, но безуспешно. Ремо до крови терзает мои соски, затем быстро расстегивает брюки и позволяет им упасть, и я остаюсь в одних туфлях и нижнем белье. Он зацепляет пальцами бока моих трусиков, а затем разрывает их. Я задыхаюсь.

— Черт, я столько раз представлял тебя такой. Связанная своими гребаными лентами и отданная на мою милость. Посмотри, какой красивый розовый румянец на твоем теле.

От одного взгляда на чудовищно большое тело Ремо, нависающее над моим в зеркале, желание закипает у меня между ног, когда я стою перед зеркалом обнаженная.

Я выгляжу маленькой, ломающейся, покорной.

Я выпячиваю грудь, на моих розовых губах появляется небольшая улыбка..

— Ремо, — хнычу я, надавливая на его брюки. Мне нужно, чтобы он трахнул меня.

Он мрачно усмехается, а затем его пальцы погружаются в мою насквозь промокшую киску. Он извлекает из меня оргазм, от которого у меня по щекам текут слезы — он так долго отказывался от него, вытряхивая из меня все, что можно, прежде чем остановиться в самый нужный момент. Он делал это непрерывно, пока я не превратилась в умоляющее месиво. Пока он не сделал это.

Я слышу, как расстегивается его ремень, прежде чем он толкает меня к стойке, лента все еще держит меня в заложниках, а он поднимает мою голову, пока мы не смотрим друг на друга.

— Смотри, как я тебя трахаю.

Он вонзается в меня и безжалостно трахает.

Я кричу.

Ремо продолжает, забыв о своих и моих травмах. Я теряюсь в удовольствии, возбужденная тем, что нахожусь во власти Ремо. Ремо не трогает меня там, где мне больно, он держит меня нежно, несмотря на грубый трах.

Ремо развязывает ленту и выходит из меня. Я хнычу от потери, но он разворачивает меня и обхватывает руками за шею. Затем он поднимает меня, упирает мою задницу в край стойки, его огромные руки обхватывают мои бедра, и снова входит в меня.

И так продолжается до тех пор, пока мы оба не кончаем, оба тяжело дышим, а по всему телу у нас остаются красные следы.

Ремо весь в царапинах от меня, на шее у него засосы, а у меня следы от пальцев на бедрах. Мои запястья красные от ленты, а его засосы украшают мою грудь.

Я поднимаю на него глаза, и Ремо ухмыляется, позволяя своим губам коснуться моих губ.

— Надеюсь, это показывает, как сильно я тебя ненавижу.

Я улыбаюсь ему в ответ. Никто не подумает, что я не влюблена, потому что это так. Так, как нельзя вырвать корень дерева, если не хочешь уничтожить его полностью. Моя любовь к Ремо не ослабевает. Его нежные прикосновения и забота никогда не останутся без внимания. Я всегда буду дорожить поступками Ремо и его любовью ко мне.

Я на мгновение замираю, переводя дыхание. Приняв душ, я выхожу из ванной, обернув вокруг себя полотенце, со счастливой улыбкой на лице и трепещущим сердцем.

В коридоре слышен шорох Ремо, и я иду следом. Моя рука уже лежит на дверной ручке, когда слова становятся более четкими.

— Мне нужно увидеться с Венецией, пока Аврора не узнала. Хелиа, мне нужно, чтобы ты отправился в Лондон прямо сейчас. Время пришло. Момент не может быть лучше.

Моя улыбка застывает, а сердце замирает внутри меня.

Все, что, наконец, стало крепнуть между мной и Ремо, ослабевает.

Это разрушает меня, и Ремо остается стоять над моим пеплом.

Глава 11

— Вот это хорошие новости. Я вылетаю ближайшим рейсом. Позаботься о том, чтобы моя гостевая спальня была красивой, теплой и украшенной.

Я вздыхаю и щиплю себя за переносицу, пока Хелиа хихикает по телефону.

Его приезд означает только одно: план приводится в действие, и я не могу больше его откладывать.

Мне нужно найти Венецию, а затем разобраться с отцом Авроры и ее преследователем.

Теперь в ее испуганных взглядах появилось гораздо больше смысла. То, как она хваталась за меня, судорожно оглядываясь по сторонам, как спала на самом дальнем краю кровати, подальше от окна, и оставляла включенным ночник.

Просила меня подвозить ее и забирать из офиса.

В этом столько гребаного смысла, и я готов поспорить, что запретительный судебный приказ касается именно этого человека. Этот неизвестный мужчина, о личности которого она даже не подозревает, перевернул ее жизнь.

Я вспоминаю, как не прочитал остальную часть отчета о ней, датированного десятью месяцами назад.

Я закрываю глаза, поворачивая шею из стороны в сторону, а затем открываю их. Сегодня я не буду спать.

Эта травма — особенно рука — немного оттягивает меня назад, а швы на животе будут мешать, но не настолько, чтобы я не смог закончить свою работу. Когда Аврора оказалась под моей защитой, я забыл о своих травмах. Я перестал контролировать себя в тот момент, когда она посмотрела на меня своими искрящимися глазами. Меня больше не было.

Меня больше ничто не сдерживало.

За спиной послышался мягкий топот ног. Я оборачиваюсь и понимаю, что это Аврора. На ней шелковые шорты для сна и рубашка на пуговицах. Ее синяки на виду, и от этого мне еще труднее контролировать свой гнев.

Я всегда держал его в узде. Всегда не торопился с местью, с уничтожением, с планами. Но с Авророй, когда она вошла в мой кабинет, когда я читал ее сообщение, меня словно охватила жажда крови.

Я хотел, чтобы красным цветом была залита каждая поверхность, на которую падал мой взгляд, и чтобы эта кровь исходила от того, кто причинил ей боль. Я едва сдержался, когда в ее глазах начали скапливаться слезы.

Когда упала первая, мне показалось, что у меня вырвали сердце, а вместе с ним и все сосуды. И я почувствовал это. Я чувствовал мучительную боль от того, что мое сердце вырезали из меня, когда слезы падали из ее глаз.

Слова, которые она произнесла, когда попыталась улыбнуться мне, но не смогла…

В моем сознании бушевал чертов ураган, такой силы, что он уничтожал все на своем пути. Я хотел уйти в тот