Право на Тенерифе - Ирина Александровна Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдобавок ко всему позавчера, на следующий день после визита к ней, еще добавилось жжение в интимном месте. Костя сейчас только поймал себя на том, что все это время думал о Тоне как о распущенной женщине, способной на что угодно. Но раньше он замалчивал эти мысли, не облекая их в слова. А сейчас они выплеснулись все разом, и Костя подумал об измене.
Она встретила его в черном коротком трикотажном платье, уже готовая к его приезду. Глаза ее, обычно глухие и незвонкие, как пустой чан, сейчас смотрели на него лукаво. В квартире с облезлыми обоями, паутиной и пауками в углах был полумрак, скрывающий невероятную бедность и обшарпанность. Когда Константин в первый раз здесь оказался, то невольно признался себе, что еще никогда не был в столь бедном жилище, даже в худшие времена своей жизни. В спальне горели романтичные свечи. Он пытался не думать о том, что точно так же Тоня недавно встречала кого-то другого, но не мог.
– Ты восхитительно выглядишь, – машинально слетело с его губ, когда она обняла его. Как будто собственный комплимент мог повлиять на ход его же мыслей!
Затем они прошли в спальню, где Тоня приготовила скромный ужин из куриных ножек с овощным салатом при свечах. Учитывая обстановку, Константин рассчитывал совсем на другое и был не готов услышать неудобный вопрос:
– Ну как, ты подумал над темой жилья? – спросила хитро Тоня. Чувствовалось, что она говорила намного меньше, чем хотела.
– Честно признаться, не было времени, – пожал плечами Константин.
– Не было времени подумать обо мне и о том, как нам дальше жить? – Тоня насупилась, и вилка зависла у нее в руках.
Что-то было не так; тут только Костя осознал, что она была немного напряжена, еще когда он зашел в квартиру, просто он, очевидно, не сразу заметил.
– Что-то случилось? Почему вдруг это стало важно именно сейчас?
– Родители меня уже заели: «Когда съедетесь?» – заявила она, выпучив на него глаза, потерявшие недавнюю живость. Они стали вновь напрочь закрытыми, словно затянутыми пленкой.
– Они вдруг ни с того ни с сего недовольны, что ты живешь с ними? – спросил Костя, притворяясь, что удивлен. Но он не был удивлен. Он прекрасно знал, к чему клонит Тоня. Прекрасно знал, на что рассчитывают ее родители. Он вдруг признался себе, что все это время знал, но делал вид, что не догадывался.
– Не просто недовольны, они считают, что я плохо себя веду, раз встречаюсь с тобой. При этом мы не женаты, да еще проводим время у них дома.
– То есть ты предлагаешь снять квартиру? – спотыкаясь, спросил Костя. Лицо его немного покраснело.
– Снять? – засмеялась она и замолчала. Затем добавила: – Вот, значит, как я тебе дорога, – она покачала головой, словно все поняла внезапно, – а жене своей купил хату на Канарах. А еще заливал, что у вас с ней ничего общего, что любишь меня и бросишь ее, как только сможешь к разводу подготовиться. Вот как ты к разводу готовишься!
– А ты откуда знаешь?! – воскликнул Константин, лицо его покраснело еще больше, оно стало почти пунцовым. Но тут же осекся, поняв, что лучше было соврать, а он сразу раскрыл перед ней все карты.
– Есть откуда. Вроде как общие знакомые имеются. А мне заливает: денег нет! Ничего себе денег нет! Я тебе не позволю относиться ко мне как к какой-то девушке легкого поведения, к которой можно приходить переночевать!
– Да ты с ума сошла, что за бред?!
– Копейки жалко на меня потратить, – качала головой Тоня с укоризной. Ее уже нельзя было так просто остановить. – Мы с тобой должны ютиться в этой конуре, пока ты со своей благоверной шикуешь аж в двух хатах!
– Ты думаешь, мне нравится здесь с тобой встречаться, как школьники, когда твои родители куда-то уехали? – вдруг сменил тон Константин. В глубине души он понимал, что есть правда и в ее словах, только не совсем та, которую она выставляла теперь. – Конечно, я хочу, чтобы у нас все получилось с совместным жильем. Та квартира после развода достанется нам с тобой ведь.
– Ты брачный контракт подписал, что ль? – быстро сообразила Тоня.
– Нет, но… – заикнулся Костя, подбирая, чтобы такое соврать, похожее на правду.
Он смутился и покраснел: ведь раньше он никогда не любил, да и не умел лгать, а теперь ему приходилось постоянно это делать, и уже не только с Алиной, но и с Тоней. А та качала головой, глядя на него обиженно.
– Все ясно, милый мой. Так сильно меня любишь… – какой же отталкивающей она могла быть, когда не контролировала себя, подумал Костя.
Она отвернулась теперь и поглядывала на него искоса, ожидая, видимо, что он начнет умолять ее простить его и пообещает купить квартиру, а ему, напротив, внезапно так неприятны стали ее раздражающие полувзгляды. Константин как никогда осознал теперь, что все, что он делал в последнее время, все было под диктовку двух женщин. Словно он не вел двойную интригующую жизнь, а просто попал еще под один каблук, причем совершенно добровольно, да к тому же в глубине души сам же радовался этому факту все эти месяцы.
– Что за Сергей тебе пишет постоянно? – вдруг спросил он холодно.
– Какой на фиг Сергей? – пожала Тоня плечами, не сразу вспомнив. – Это дружок одной из моих подруг, написал мне пару комплиментов, и че с того? – как обычно, чем больше они вздорили, тем хуже становилась ее лексика.
– Ты с ним встречалась?
– Че? Зачем бы я с ним встречалась? На кой он мне сдался?
– Не знаю, просто не могу поверить, что совершенно незнакомый человек будет писать комплименты на странице, так скажем, без причины.
– Ты от темы-то не уходи, – оборвала его грубо Тоня, – ишь, стрелки перевел сразу.
Она вперила в него свои круглые глаза, словно клещами вытягивая из него нужные ей слова. Но у Кости все слова застряли, словно иглы, в горле. Разговор зашел в тупик.
– Я, пожалуй, пойду.
Он встал и отправился домой, обиженная Тоня даже не встала со стула и не вышла из комнаты, чтобы попрощаться. По пути домой взгляд Константина вдруг зацепился за косые лучи солнца, падающие на дорогу. Он дивился, что только сейчас впервые заметил, что весна уже в разгаре: темнеет поздно, да и все деревья вокруг покрылись миниатюрными
