Пылающая комната - Майкл Коннелли

– Мне на это наплевать, – ответил Босх. – Все, что меня сейчас волнует, – это возможность натаскать тебя так, чтобы ты могла подхватить факел после моего ухода.

Сото посмотрела на него, пряча улыбку, и пообещала:

– Я справлюсь.

– Вот и хорошо, – кивнул Босх.

Гарри почти не видел свою дочь по вечерам. Занятия в Учебном корпусе плюс участие в волонтерской службе социальной помощи привели к тому, что домой она приходила только ночевать. Босха это беспокоило: он понимал, что проводит с дочерью слишком мало времени. Но, с другой стороны, был рад, что Мэдди знает, чего хочет, и умеет добиваться своих целей. В школе ее деятельность считалась работой на общественных началах, а это добавляло плюсов в ее послужной список при поступлении в колледж. Мэдди метила в Калифорнийский университет, где имелась углубленная программа изучения криминалистики и уголовного права. Босху нравился ее выбор, поскольку в этом случае ей не пришлось бы уезжать из города. Вдобавок колледж находился в том же комплексе, что и полицейская лаборатория, поэтому Гарри мог бы заглядывать к ней на лекции, по крайней мере пока не уйдет с работы.

Однако сегодняшний вечер оказался исключением, и они провели его, готовя рыбный стейк и обсуждая новое задание, которое запланировали в Учебном корпусе на следующий вторник. Мэдди и ее друзья должны были участвовать в фиктивных закупках алкоголя в Голливуде. Суть операции заключалась в том, что им поставят «жучки» и отправят в магазинчики и винные лавки – проверить, продают ли спиртные напитки несовершеннолетним. На первый взгляд вся эта затея не представляла никакой опасности, и Мэдди была от нее в восторге. Но Босх знал: в любом деле все может пойти наперекосяк, и хотел, чтобы дочь тоже об этом не забывала. Нельзя полагаться на взрослого сотрудника полиции или на уличный патруль, который будет подстраховывать их снаружи. Нужно самой оставаться начеку и смотреть в оба.

– Ладно, ладно, пап, я знаю, – ответила Мэдди.

В последнее время она усвоила эту небрежную манеру отмахиваться от его замечаний: мол, и так все понятно, о чем бы ни говорил отец.

– Напомнить не помешает, – возразил Босх. – Хочешь, я пойду с тобой?

– О нет, ты что!

Мэдди сказала это так, словно Гарри предлагал отправиться вместе с ней на свидание с парнем.

– Ладно, я просто спросил.

Они стояли на задней веранде, и он поджаривал рыбу на маленьком гриле с газовой горелкой. Босх перевернул рыбу и заодно сменил тему разговора.

– Думаю, в воскресенье я вернусь домой, – сообщил он. – Можем поужинать вместе, как сегодня.

– В воскресенье у меня ЗНАК[9], – ответила Мэдди. – Извини.

Ее волонтерство в социальной службе отнимало лучшее время, которое они могли провести вместе – за домашней едой и болтовней.

– Может, и мне заказать ваши услуги? Это лучший способ видеться с тобой по вечерам.

– Пап, ты же знаешь, мне это нужно. Я хочу поступить в Калифорнийский университет и получить стипендию. Все это потом зачтется.

– Знаю, малышка, знаю. Мне грех жаловаться – я сам улетаю в Талсу.

Босх взял вилку и переложил стейки на тарелку. Ужин был готов.

– Тебе обязательно надо ехать, – заметила дочь. – Теперь у тебя каждое дело на счету.

Гарри кивнул. Тут она права.

Когда они возвращались к столу, Мэдди объявила, что хочет вставить себе колечко в нос – чтобы лучше соответствовать роли малолетней выпивохи.

Босх чуть не выронил тарелку.

– Ты хочешь сделать дырку в носу? Там, где никаких дырок не предусмотрено?

– Да, думаю, это будет круто. Потом она может зарасти. Ведь это не на всю жизнь – не тату.

Рыба пахла превосходно, но Босх почувствовал, что аппетит у него пропал.

Глава 14

Босх и Сото отправились в Талсу одиннадцатичасовым рейсом с посадкой в Далласе. Им повезло: они успели на первый рейс, и рядом с ними оказалось пустое место. На свободном кресле поместились папки с материалами по делам Мерседа и Бонни-Брае. Босх планировал использовать время полета, чтобы получше ознакомиться с делом Бонни-Брае, а заодно еще раз просмотреть все отчеты детективов, занимавшихся Мерседом. Он полагал – и опыт подтверждал его мнение, – что ключ к решению большинства дел лежит в деталях. А деталей в обоих случаях было навалом.

Босх решил, что первую часть поездки посвятит досье по Бонни-Брае, а после Далласа перейдет к Мерседу.

В отличие от дела Мерседа, документы по Бонни-Брае не были распределены в хронологическом порядке. Обычно даже в долгих и масштабных расследованиях, не помещавшихся в одну папку, все-таки получалось проследить какую-то последовательность. Детективы сначала заполняли один журнал, потом другой, и в конце концов в следствии появлялась определенная закономерность. Дело Бонни-Брае изначально расследовал отдел по борьбе с организованной преступностью, где имелись свои детективные кадры, занимавшиеся поджогами и связанные с противопожарной службой. Потом следствие начало разветвляться сразу по нескольким направлениям. В первой папке были собраны все данные, связанные с хронологией событий, и отчеты детективов, проводивших следствие. Во вторую поместили подробную информацию о девяти жертвах, погибших во время пожара. Третья целиком посвящалась деятельности «Ла Раса», уличной банды из Пико-Юнион. Четвертая, очень пухлая, содержала результаты экспертизы, посвященной источнику возгорания и распространению огня в апартаментах на Бонни-Брае. В пятую подшили материалы прессы, так или иначе связанные с данным делом. Поскольку все это произошло еще до Интернета, большую часть документов составляли вырезки из газет. Каждая из них хранилась в отдельном конверте, поэтому пятая папка казалась самой толстой.

Первый том более или менее напоминал обычную «книгу убийств», и Босх решил начать именно с него. Пока он просматривал документы, Сото сидела за ноутбуком и составляла отчет по новым данным, объяснявшим их поездку в Талсу. Любая служебная командировка должна быть четко документирована, чтобы оправдать бюджетные затраты. А поскольку капитан Краудер подключил к финансированию инвестиционные фонды, за которые отвечал офис начальника полиции, обосновывать расходы приходилось особенно тщательно.

Большая часть отчетов, лежавших в первой папке, была написана детективом по имени Джек Харрис. Он имел ранг, соответствовавший званию сержанта, и считался старшим следователем в группе из пяти оперативников, которые занимались этим делом. Босх не знал никого из них лично, но о Харрисе кое-что слышал. Теперь он, похоже, ушел на пенсию, но в восьмидесятые и девяностые о нем говорили как об очень перспективном детективе, раскрывшем целый ряд наиболее громких дел. У Босха не было никаких сомнений в его компетентности, и эта мысль лейтмотивом звучала в его голове, пока он рылся в архивах старого преступления, так и не раскрытого за последние двадцать лет. Гарри знал, что у них с Сото очень мало шансов это изменить. Уиттакер и Дюбоз уже объяснили, что тщательно просмотрели все материалы дела, но не нашли никаких зацепок, которые помогли бы взглянуть на него под новым углом. Обычная практика отдела нераскрытых преступлений состояла в использовании последних достижений криминалистики вроде современных технологий анализа ДНК или отпечатков пальцев. Но в деле Бонни-Брае таких улик не было.

Босх не стал делиться своими мыслями с напарницей: боялся, что она примет их слишком близко к сердцу. Он пообещал Сото подробно ознакомиться с досье по Бонни-Брае, но собирался сделать это так, чтобы его помощь Люсии не помешала расследованию дела Мерседа. Командировка в Талсу дала ему возможность осуществить свой план.

Судя по документам, основной ущерб от пожара в апартаментах на Бонни-Брае причинил дым. Сам огонь распространился только в коридоре и подвальном помещении, где стояли огромные мусорные баки и куда сваливали отходы с пяти верхних этажей. Пламя полностью выжгло мусороприемник и вырвалось в прилегавший коридор. Дым от него повалил вверх по лестницам и расположенным выше коридорам. Огонь и клубы дыма отрезали пути отступления детям и учителям, сидевшим в другой подвальной комнате, переоборудованной под частный детский сад.

Дело осталось нераскрытым в основном потому, что происшествие было признано поджогом только через две недели. Когда расследуешь убийство, очень трудно наверстать упущенное время. Дело, не раскрытое в течение первых сорока восьми часов, обычно так и остается «висяком». А пауза в две недели еще сильнее уменьшает шансы.

Задержка была вызвана тем, что эксперты из противопожарной службы вначале сообщили о случайном возгорании. Огонь появился в мусорном контейнере, расположенном под одним из мусоропроводов. По версии экспертов, пожар начался из-за того, что один из жителей бросил в люк тлеющий окурок и тот попал в комок легковоспламеняющихся материалов, уже находившихся в контейнере. Мусор собирались вывезти на следующий день, поэтому стоявшие в подвале баки были набиты почти доверху. Пламя быстро перекинулось на деревянные балки потолка и распространилось по всей комнате. Огонь разгорелся с такой силой, что после того, как потушили пожар, в контейнерах осталась только горстка пепла.