Летняя рапсодия - Грейс Грин

– Наконец-то…

Она резко остановилась и широко раскрыла глаза. В спальне, прямо возле кровати, с ухмылкой на лице стоял Люк. Из одежды на нем были только старые джинсы – молния застегнута, слава Богу… но верхняя пуговица небрежно расстегнута.

– Люк! – Каким-то образом ей удалось сохранить самообладание, хотя бы внешне. – Quelle surprise![2] – небрежно добавила она.

– Никак нет. – Он направился к ней. – Я получил приглашение.

Она отвернулась и подошла к платяному шкафу.

– Что-то я не припоминаю никакого приглашения. – Она открыла дверцу, взяла зеленое платье, и тут же его сильные пальцы обхватили ее запястье.

– Игры кончились, – сказал он. – Ты не ребенок, Уитни. Своим маленьким стриптизом ты явно рассчитывала меня соблазнить.

Она вырвала руку и отступила.

– Ты сам напросился поплавать с нами в бассейне. Ты что, думал, я прыгну в воду прямо в одежде и…

– Раздеться можно по-разному. – Он крепко сжал губы. – А ты…

– А я тебя раздразнила. Ты это хочешь сказать?

– Именно это я и хочу сказать. – Он положил руки ей на плечи и притянул ее к себе так близко, что она чувствовала его дыхание на своих полуоткрытых губах.

Уитни нервно сглотнула и напряглась.

– Пусти меня, – сказала она. – Прежде чем мы продолжим разговор, я хочу тебе кое-что сказать.

Какое-то мгновение Люк не двигался, и ее сердце тревожно застучало; потом он вдруг отпустил ее, отошел к закрытой двери и прислонился к ней спиной, блокируя выход из комнаты.

Уитни отвернулась от него и вцепилась в платье. Быстро натянув его, она принялась застегивать ряд пуговок спереди, но впервые этот дорогой наряд не оказывал своего магического действия. Она явственно ощущала, что вся ее уверенность в себе куда-то испарилась и образовавшуюся пустоту стремительно заливает предчувствие опасности.

Она повернулась к Люку лицом.

– Ну? – Его голос был спокоен.

Уитни пожалела, что на платье нет карманов, потому что ей вдруг стало некуда девать руки. Она сплела пальцы, потом вдруг сообразила, что этим выдает свою нервозность, и снова расцепила их, подошла к туалетному столику и взяла журнал, принесенный Хетти. Быстро и бессмысленно перелистав его, она подняла глаза и пристально посмотрела на Люка.

– Я хочу, чтобы ты убрался, – сказала она.

– Ты же сказала, что хочешь поговорить…

– Я имею в виду, чтобы ты не просто вышел из этой комнаты. Я имею в виду… чтобы ты совсем уехал из этого дома. Сегодня.

Он уставился на нее.

– Я не понимаю…

– Как долго, ты надеялся, об этом никто не узнает? Как долго ты собирался морочить мне голову, пока я не соображу, наконец, что ты врешь?

– Вру? – Он оттолкнулся от двери и кинулся к девушке с помрачневшим лицом и свирепым взглядом. – Что ты, черт побери, мелешь?

Уитни внутренне сжалась, но не дрогнула. Она вздернула голову и смело посмотрела в его злые глаза.

– Хватит играть в эти игры. Пока ты звонил, приезжала Хетти, – она сунула Люку журнал, – и дала мне это. Для тебя.

Он взял журнал, перелистал страницы.

– И что я должен здесь увидеть?

– Страница девяносто четыре.

Нахмурясь, он зашелестел страницами. Уитни на журнал не смотрела, она смотрела на его лицо и сразу поняла, когда он нашел страницу 94. Его лицо застыло. Явно он никогда раньше не видел эту статью.

Пока он читал, в комнате стояла тишина.

Чтение не заняло много времени.

Когда Люк снова посмотрел на девушку, она заметила, что из обычных синих его глаза стали холодно-серыми.

– Значит, ты это прочитала, – сказал он. – И сделала собственные выводы.

– Ты лжец, Люк. У тебя нет больше права оставаться в этом доме. Я удивляюсь, как тебе только не стыдно при таких обстоятельствах…

– Обстоятельствах? – Его голос был еще холоднее выражения его глаз. – И каких же это обстоятельствах? Что, интересно, ты, ничего обо мне не зная, решила себе?

– Ты не беден. Далеко не беден. – Она презрительно махнула в сторону журнала в его руке. – У тебя, должно быть, столько денег, что ты не знаешь, что с ними делать. Ты скрываешь свое настоящее лицо. Ты насквозь лживый и низкий. Я тебя презираю. – Она повернулась, чтобы уйти. – Я не желаю больше тебя ви… – От звука ударившегося в стену журнала она чуть не подпрыгнула. Крепкая рука Люка опустилась на ее плечо. – Пусти! – Она отбежала от Люка и, оказавшись по другую сторону кровати, бросила на него гневный взгляд. – Никогда больше ко мне не прикасайся, ты… ты лжец, ты обманщик, ты…

Люк перепрыгнул через кровать и снова так крепко схватил ее, что Уитни невольно вскрикнула. Его пальцы сжали ее предплечье.

– Прекрати! – процедил он сквозь зубы. – Хватит орать, ты разбудишь Троя.

– Ты твердил, что у тебя нет денег! – яростно выкрикнула она.

– Но у меня нет денег!

– Я не верю тебе! С момента продажи твоей земли и до твоего прибытия сюда прошло совсем немного времени, и ты не мог истратить все до последнего цента. И даже если ты все и истратил, то, черт побери, на что? Что же ты приобрел, Люк? Что же тебе так понадобилось? – насмехалась она. – Что оказалось таким необходимым и желанным, что ты остался без цента на счету?

Он так внезапно ее отпустил, что она упала на кровать. Он словно… получил пощечину. Или удар в солнечное сплетение. Его лицо побледнело и стало еще мрачнее. Он отошел от нее к окну и встал спиной к ней.

– Люк, – ее голос дрогнул, – Люк, я… что-то не так сказала? – Он не ответил, но между ними возникло такое напряжение, какого Уитни до этого ни разу не ощущала. Она неуверенно встала с кровати. – Что случилось, Люк? Скажи мне, прошу тебя…

Только после продолжительного молчания он наконец заговорил:

– Я действительно истратил все свои деньги. – Его голос звучал глухо. – На… нечто очень для меня ценное.

– Я… не понимаю.

Словно ища поддержки, Люк оперся рукой об оконную раму.

– Этой весной я развелся с женой. Чтобы дать ей то количество денег, что она потребовала при разводе, мне пришлось продать все, что у меня было.

– Все, что было? – Уитни надеялась, что он повернется к ней лицом и ей не надо будет говорить ему в спину. – Но… разве при разводе все имущество не делится пополам? Кажется, так теперь улаживаются все имущественные вопросы, когда люди расходятся?

– Не так, если жена хочет… иначе.

– Что значит «иначе»? – Уитни подошла поближе к нему.

– Она хотела денег, – устало сказал он. – А я хотел Троя.

– То есть она не хотела… – И несмотря на недоверие, в памяти всплыли слова Дикси: «Бедный малыш, пока что его жизнь нельзя назвать очень счастливой…»

Люк не ответил, но ответ явственно читался в его напряженно сгорбленной спине. По телу Уитни пробежал озноб.