Тайный бункер абвера - Александр Александрович Тамоников

Мари застучала каблучками, шелк платья зашелестел на коленях генерала.

— Ну же, мой милый генерал, ты же знаешь, Мари заботится о тебе. Едем, мне надоело торчать в этом ужасном госпитале. Тут кругом кричат и стонут раненые, кровь, страдания, это место не для нас. Забирай своего героя, заедем в штаб, чтобы ты доложил о его подвиге, а дальше нас ждет веселая пирушка! Давайте, генерал Фертих, я станцую сегодня для тебя! А чертову Беккеру скажешь, что лично допрашиваешь спасшегося офицера.

Генерал, которому уже хотелось оправиться от утреннего похмелья, поскорее закончить неприятную историю, расхохотался и шлепнул по тугому бедру своей любовницы:

— Ладно, этот Шульц, конечно, больше похож на бледный скелет, но от шнапса и твоих танцев даже мертвый восстанет.

Шубин открыл глаза, делая вид, что только что пришел в себя. Он выпрямился на кровати:

— Простите, господин генерал, я не ел несколько дней, пока пробирался по лесу. Но я чувствую себя лучше и так вам благодарен.

На лице Фертиха возникло довольное выражение, он поднялся со стула:

— Вот что, офицер, сейчас распоряжусь, чтобы вам выдали чистую форму вместо этих обносков, провели в душевую и обработали раны. Через час за вами заедет машина, встретимся в одном местечке, уж там-то я учиню вам настоящий допрос.

Толстяк расхохотался собственной шутке и швырнул документы Шульца на койку. Внутри Шубин возликовал — получилось, случайный замысел сработал, и теперь у него есть шанс выйти живым из этой заварушки. Туша грузно заковыляла к выходу из комнаты, в коридоре мелькнул белый халат санитара, загудели голоса. Мари, которая застыла у двери, ожидая своего покровителя, нетерпеливо стучала полированными ноготками по окрашенной стене. Вдруг Шубин отчетливо услышал перебор из точек и тире, а затем сразу расшифровал послание: «Осторожно!»

«Это и есть Балерина, это советский агент!» — от догадки внутри взметнулась новая волна радости, что удалось так быстро различить своих в стане врага. Женщина вдруг метнула в него внимательный взгляд и едва заметно покачала головой. Шубин понял, что чуть не выдал себя мимикой, слишком поддавшись эмоциям. Он прикрыл глаза, наклонил голову так, чтобы никто не видел его лица, а в ответ, чтобы обозначить их тайный сговор, выстучал кончиками пальцев очень тихо незатейливую мелодию. Но только она была не простой забавной песенкой, а негласным гимном его службы, который знал наизусть каждый советский гражданин:

Разрушим любые преграды!

Проложим дорогу вперед.

Сквозь пламя и рев канонады

Разведка к победе идет.

Генерал затопал по коридору, рядом с ним зацокали каблучки, а в палату проскользнул фельдшер с мазью, склянками и бинтами в руках. Но теперь даже дрожь в теле и слабость не пугали Глеба, капитан больше не чувствовал себя в безвыходной ловушке.

Фельдшер взялся смывать кровь с лица раненого офицера, густо обмазывать его какой-то липкой массой. Обычно ему всегда приходилось выслушивать в ответ поток площадной брани и стонов, потому что раненые вымещали на нем свои неприятные ощущения от перевязок. Но этот так и сидел, почти не шевелясь и не сводя взгляда с оконного стекла, лишь терпеливо выполнял просьбы поднять руку или повернуть голову.

Фельдшер уже сноровисто заканчивал на переносице Глеба обработку ссадин и гематом, которые образовались от удара Громова, а Шубин все никак не мог отвести глаза от бликующего стекла, где ему до сих пор мерещилась мимолетная улыбка одними уголками губ, которую перед уходом подарила ему Мари.

После визита генерала было строго-настрого запрещено говорить о том, откуда взялся новый офицер. Лишь врач да приставленный к герру Шульцу фельдшер знали о его побеге из плена. Для остальных раненых и персонала это был всего лишь еще один больной, сотни которых постоянно по железной дороге прибывали в этот прифронтовой городок для лечения в большом военном госпитале.

В этом человеческом муравейнике Шубину удалось затеряться: в душевой, где были только голые, изувеченные люди без регалий и погон; потом была снова перевязочная с десятком страдающих людей. Когда он вернулся в палату, то на кровати его ждал новехонький комплект униформы с офицерскими погонами. Глеба передернуло от отвращения, что ему сейчас придется натянуть на себя чужую шкуру, одежду врага, а значит, пускай хоть и ненадолго, но стать фашистом, фрицем, солдатом Гитлера, винтиком в машине смерти. Он со вздохом начал одеваться, уговаривая себя: «Это ненадолго, пару дней — и я сброшу эту волчью шкуру, вернусь обратно к своим».

Вдруг дверь резко распахнулась, на пороге застыла точеная фигурка:

— Эй, офицер Шульц, вас вообще-то ждет генерал, машину прислал за вами! Два раза надо повторять приказ генерала?

— Простите, мадам… Фертих…

— Мне не пятьдесят лет, эй, какая мадам, я — Мари!

— Простите, я понял, Мари!

Шубин с готовностью вскочил и шагнул навстречу женщине. И тут же остановился, потому что в коридоре за ее спиной его ощупывали десятки любопытных взглядов больных, медицинского персонала. Еще бы, такое событие — за ним в госпиталь заявилась любовница генерала. А Мари, по всей видимости, привыкла к постоянному вниманию: она прошагала по коридору, горделиво вскинув красивую головку с пышными локонами. Шубин торопился за ней следом, прекрасно понимая, что выглядит как преданный хромающий пес, что бежит со всех ног за своей великолепной хозяйкой. Но только он знал теперь секрет этой ухоженной куколки — за яркой маской скрывалась советская шпионка, которая делала все, чтобы добыть немецкие секреты, а значит, и победу для своей страны.

На улице Мари сама уселась за руль бронемобиля, а Шубин втиснулся на заднее сиденье. Автомобиль рыкнул, выпустив дымок, и помчался по улицам города, Мари ловко управлялась с тяжелым рулем. Но, проехав центральную площадь, черная машина вдруг замедлила движение, а женщина, не поворачивая головы назад, отчетливо прошептала:

— Утром связной передал мне информацию о встрече. Что произошло, почему вы оказались в городе?

— Все пошло не по плану, не так, как задумывалось, — объяснил Глеб. — Мой проводник… нас обнаружил патруль, и ему удалось сбежать, но что с ним сейчас, я не знаю. Все вышло случайно, документы Шульца оказались у меня по стечению обстоятельств.

Мари метнула внимательный взгляд в зеркальце заднего вида:

— Послушайте, вам удастся продержаться в городе пару дней, не больше. Это очень опасная затея. Генерала я еще могу придержать, но вот глава абвера Беккер…

— О котором вы говорили утром?

— Да, он догадывается о махинациях генерала с казной, взятках, подозревает меня. В общем, опасный человек, он отправит в вашу часть запрос и дознается, что стало с настоящим Андреасом Шульцем. Или устроит такой