Крестная мать - Владимир Ераносян

Борис начал с фактов.

— В общем, дела такие. Только что получен факс от севастопольского филиала банка "Эльвира" и Христианского банка. Крупные кредиторы не возвращают деньги. Один потерялся, другой пошел в отказ, говорит: "Не брал взаем", — и что будет разговаривать только через суд. В обоих случаях залог оказался фиктивным. Получено сообщение от наших друзей из службы безопасности. Цезарь, на которого мы смотрели вполглаза, собирал сходку на теплоходе "Тарас Шевченко". Кот приказал долго жить. А начальник УВД, видно, кормится из двух лап. Буквально час назад я разговаривал с ним по телефону и вынес из этого разговора одно: на ментов нам лучше не рассчитывать. Лена, я, честно говоря, считаю ошибкой, что мы сунулись в Крым в тот момент, когда и так дел невпроворот. Никогда не было столько политики.

— По этому поводу мы уже общались, и тогда, кажется, я сумела тебя убедить, — перебила его Родионова. — Но я смотрю, как только запахнет жареным, тебя сразу тянет в кусты, Боря. Политика — это наш козырь, мы, а не наши враги, проводники политики государства на полуострове. Мы в глазах президента сила, способная умерить пыл сепаратистов.

Услышав такое, Борис изумился. "Зарвалась", — подумал он. Родионова продолжала:

— И этим надо пользоваться. Усвой же наконец простую истину. Нужно ловить момент. Все институты власти в Крыму наши — служба безопасности, суды, правоохранительные органы, таможня, налоговая инспекция, телевидение, парламент, законодательство. За счет нас президент убивает двух зайцев. Мы насаждаем в Крыму украинскую автокефалию. И главное, собственно, ради чего мы полезли туда, — мы налаживаем кредитно-финансовую систему, полностью подотчетную Киеву, открываем филиалы киевских банков. Мы провозглашаем, что успех любого бизнеса в Крыму зависит от лояльности к законам Украины. Это должна сделать я, потому что если это не сделаю я, за это возьмутся другие. Курорты — главный приз.

— Ну хорошо, новые рынки — новые горизонты, новые филиалы, — занервничал Борис. — Карманный представитель президента, купленный с потрохами, талантливый протеже. Балабол твой протеже. — Борис вставил кассету в видеомагнитофон. — Сейчас полюбуешься, Леночка, что мелет твой сосунок. Брифинги, пресс-конференции, диалоги в прямом эфире. Крутой, мать его! — завелся Борис, «разгоряченный долгой паузой и наставительным тоном Елены. — Так вот этому крутому все стекла в офисе побили, и кто бы, ты думала? Бабушки и дедушки с красными флагами и портретом Иосифа Виссарионовича. Корабль своим именем назвал Антон Шарун — человек и пароход, засветились на нашу голову. Ты, Лена, извини, но зачем ему там этот "линкольн"? Ах да, забыл сказать. На днях к нему в ресторан нагрянула целая свора жулья. Отобедали досыта, нахамили и не расплатились, сказали уходя, что угощались в кредит покойному Арсену и что будут ходить регулярно. Мало у нас в Киеве дел? Лезем черт знает куда, — выругался Борис и нажал на плей.

Родионова промолчала. На экране появилось скуластое лицо Антона Шаруна, сверкающее на фоне трехметрового Иисуса Христа мозаичной кладки. Он отвечал на вопросы журналистов в своем кабинете управляющего Христианским банком. Почти после каждой фразы Шарун облизывал губы. Он явно увлекался с ответами, иногда не выслушав до конца заданный вопрос, продолжая отвечать на предыдущие. Если бы с именем этого человека не связывали большие деньги, то давно окрестили бы его пустомелей. А так словоохотливость Шаруна можно было преподнести как небывалую уверенность в себе, и дерзкую смелость, и бесшабашную откровенность. Ничто так не льстит, как откровенность человека, облеченного властью. Знакомый постулат срабатывал. Журналистка изощрялась в каверзности, бессознательно надеясь, что сам Шарун по достоинству оценит хороший вопрос.

Родионова смотрела видеозапись с неподдельным интересом. Шаруну был задан вопрос: почему основанный банк называется Христианским.

— Потому что одним из его учредителей выступила крымская епархия, — Шарун позировал перед видеокамерой, считая одинаково важным то, как он будет выглядеть на телеэкране, и то, что он будет говорить. А говорил он в своей обычной манере: — В наше время только церковь может быть гарантом стопроцентной надежности, не случайно Христианский банк — единственный на всей «территории СНГ, обеспеченный собственным золотым запасом. Имеется в виду золото церквей и мои личные фамильные украшения, доставшиеся мне в наследство от моей матери. Моя мать принадлежала к древнему дворянскому роду, генеалогическое древо которого берет начало со времен царствования Павла И. Революция застала наше семейство врасплох в одном из уездных городов Тамбовской губернии. Но, к счастью, фамильные реликвии и ценности удалось спрятать в тайнике. И лишь теперь, спустя десятилетия, я, как единственный законный наследник, могу без страха заявить, что обладаю бесценными сокровищами, которые служат залогом и талисманом процветания Христианского банка. Хотите взглянуть на драгоценности?

У ошеломленной журналистки перевело дыхание. Тогда Шарун подошел к сейфу и вытащил оттуда вычурный малахитовый ларец, усеянный изумрудами. Он небрежно открыл его и стал сам протягивать журналистке браслеты и ожерелья. Спустя мгновение она вышла из столбняка, связанного с неожиданным прикосновением к такому богатству. Миллиардер великодушно разрешил ей примерить перстень с голубым сапфиром, отделанный белым золотом. Оператор и до этого не дремал, успевал запечатлеть в кадре золотой браслет и перстни, что были на руках у Шаруна. Теперь же он снимал крупным планом содержание ларца.

Борису было интересно, как отреагирует на эту хвастливую выходку своего протеже Елена. Она была невозмутима. Дальше следовали вопросы о "линкольне": откуда он, сколько стоит и зачем в таком маленьком белом городе такая большая черная машина? Неужто недостает "фордов-скорпио" и "мерседесов"? Шарун ответил, что Торговый дом сотрудничает со многими зарубежными фирмами, а там принято не только встречать, но и провожать по одежке. Он убедился в этом на личном опыте. Любая уважающая себя фирма должна иметь одну, а то и нескольких представительских автомобилей, и Торговый дом Шаруна не исключение. "Мы должны встречать наших партнеров в аэропорту только на "линкольне", — сказал Шарун. — Это так же обязательно, как то, что на руке владельца Торгового дома должны быть часы "Ролекс" с золотым браслетом, и то, что от него должно веять одеколоном "Ив Сен Лоран". О цене "линкольна" не осведомлен, так как принял его в дар от одной киевской фирмы, с которой у меня устоявшиеся партнерские связи. — Жареному коню в зубы не смотрят", — схохмил перед камерой Шарун и в очередной раз облизал губы, довольный пришедшей на ум поговоркой.

Борис искоса поглядывал на Елену, она была все такой же непроницаемой.

Один за другим посыпались вопросы:

— Взрыв автомашины напротив универмага Торгового дома взбудоражил город. Что это было, и найдены ли преступники?

— Официально не найдены, — Шарун нахмурился и сморщил лоб, изображая угрожающий вид, затем выдержал паузу и добавил: — Царство им небесное. Скажем так: это была попытка рэкета. Сразу оговорюсь, рэкетиры не особенно трогают миллиардеров. Ну что мешает мне, к примеру, заплатить другим людям, чтобы оградили меня от вымогателей. Так что контингент, с которым работает рэкет, — это миллионеры, а не миллиардеры.

— Вы открыли собственную газету — это дань моде или начало политической карьеры, а может быть, рекламный трюк?

— В рекламе мы не нуждаемся. Достаточно тех концертов со "звездами" первой величины в Севастополе, что мы устраиваем. Алла Пугачева, с которой у нас дружеские отношения, в интервью швейцарскому телевидению сказала, что лучше, чем в Севастополе, ее нигде не встречали. Разве можно придумать более действенную рекламу? Просто к прессе у меня особая слабость, я люблю объективную информацию. Представьте, приходит недавно корреспондентка одной из центральных газет, говорит: "Мы готовы опубликовать с вами интервью за некоторую сумму". "Ну, почему бы нет? — говорю. — Только вот как на меня посмотрят власти, премьер-министр Украины, мой хороший знакомый, понравится ли ему такой контакт с московской прессой?" Она говорит: "Не беда, перечислите деньги на счет днепропетровского коррпункта". А если честно, то продажность прессы начала меня бесить; когда Торговый дом был спонсором городской газеты, на ее страницах печатали только хвалебные оды в наш адрес, перестали субсидировать — ушаты грязи. Я, кстати, буду подавать на них в суд. Нужна своя газета, хотя бы для того, чтобы отбиваться от недоброжелателей и завистников. Что касается политики, то у меня три любимых политика — президент Украины, председатель Верховного Совета Республики Крым и представитель президента Украины в Севастополе.