Ее тайна - Слава Доронина

– Вижу, настроение хорошее, приподнятое, – угрожающе произносит он. – Вот и блеснёшь им завтра, когда отправишься вместо меня к нему в офис.

– О нет, босс! Всё что угодно, только не эта мука! Лукас ужасный зануда, а его юрист – жуткий гомофоб и шовинист. Упаси тебя боже, оставить меня с ними наедине. Ты останешься без контракта. Я клянусь.

– Всё. – Динар устало вскидывает руку вверх. – Так уж и быть, Артура беру на себя, но на последнем этапе подключишься. Нужно будет документы ещё раз прочитать, они внесли пару пунктов по неустойке.

Я наблюдаю за ними, думая о том, что втроём будет куда веселее кататься на машине.

– Хорошо. Идите, я сейчас.

Карина возвращается к бару, а мы с Асадовым идём на выход.

– Рассказывай. – Он достаёт из пиджака сигареты и прикуривает, глядя на меня прищуренным взглядом, от которого начинает покалывать в солнечном сплетении.

Зажимает в зубах сигарету, снимает с себя галстук и расстёгивает две верхние пуговицы рубашки, оголяя шею и участок груди. Я задерживаю взгляд на его татуировке.

– О чём? – Поднимаю глаза к его лицу, отмечая, что сегодня Динар не выглядит уставшим.

Лёгкая тень раздражения мелькает в его взгляде.

– Что делали, и почему такое настроение? А ещё ты на успокоительном. Совмещать его с алкоголем – верх глупости.

– Я всего лишь бокал. И таблетки эти больше пить не буду. Меня с них ужасно штормит. – Он непонимающе на меня смотрит. – Да, может, я и сплю спокойно, приняв их, и тебе не мешаю, но с настроением полный абзац. Не буду больше их пить, и точка, – настырно заявляю я.

Он кивает.

– Я же не заставляю. Значит, не подошли. Как вернёмся, съездишь в клинику. Новое подберут.

– Ты не понял меня. Вообще не буду. Со мной всё в порядке.

– Хорошо, – выдыхает он. – С Кариной как? Подружились? Она иногда бывает прямолинейна, но абсолютно беззлобный человек.

Я заметила. Она весь день пыталась шутить и вела себя… почти сносно. И не в ней причина моего плохого настроения, а в Илье, но я не хочу о нём говорить. К тому же моя личная жизнь Динара не касается. Я же не интересуюсь, почему он такой вымотанный был наутро после того, как не ночевал дома?

– Мы сегодня здорово провели время, много гуляли, Карина то и дело подбивала меня обанкротить тебя, но мы отделались весьма скромными суммами, – улыбаюсь немного натянуто.

Он тут же чувствует фальшь и качает головой, мол, не то. Всё не то, Наташа, и я читаю тебя как открытую книгу. Тем не менее берётся мне подыграть. Решил выбрать другую тактику? Правильно. Давлением от меня ничего не добиться.

– Мне весь день сообщения приходили со счёта. Я ещё не смотрел банковскую выписку, но Карина и скромность несовместимы. Продолжай. – Он выпускает сизую струю дыма в воздух.

– Собственно, и всё. Мы поужинали и пошли сплетничать в бар. Мило беседовали, пока ты не нарушил нашу идиллию.

– Правильнее будет сказать: добавил красок в ваш вечер, – поправляет он меня, продолжая рассматривать скептическим взглядом.

– Конечно, красок! – Появляется Карина с двумя бутылками виски в руках.

– Это что? – Динар снова щурит глаза.

– Твоя утренняя головная боль. Или моя, если ты не будешь. Мы бы и одной обошлись, но ты же не станешь пить со мной из одной? Верно?

Он усмехается.

– А почему только две? – спрашиваю я. – Могла бы…

– Потому что, – резко обрубает Асадов. – Бокал вина ещё куда ни шло, но ты же только недавно прокапалась. Опять в отключку хочешь уйти? А мне потом сиделкой твоей за бесплатно работать?

Мне быстро напоминают реальное положение вещей.

– Прокапалась? – удивляется Карина, а я шумно вздыхаю.

Видимо, она не в курсе той истории с изнасилованием. Тем лучше.

– Ага. – Динар выкидывает окурок в урну. – У неё зависимость. Она тебе не рассказывала? Поэтому и забрать к себе пришлось. Под личный контроль.

Понимаю, что это сарказм, но мне почему-то обидно. И совсем не смешно. Я не собиралась пить. К тому же не очень-то и люблю это дело.

Динар берёт бутылку из рук Карины и отворачивается от нас. Подъезжает машина, и мы загружаемся внутрь. Асадов садится вперёд, рядом с водителем, а мы с Кариной сзади.

– Ну что там Берг? Подпишет? – спрашивает Карина, когда он расслабленно откидывается на спинку сиденья.

Я разглядываю его затылок. Динар слегка поворачивает голову в нашу сторону и замечает мой взгляд. Задерживает чёрные глаза на моём лице и делает глоток виски.

– На крючке. Думаю, в конце недели подпишем контракт. Отфуршетимся и полетим обратно. Через месяц прилечу налаживать производство, а потом посажу своего человека. Или, может быть, раньше. Посмотрю по обороту.

– Отлично! – Карина щедро вливает в себя виски, но на удивление почти не пьянеет.

Протягивает бутылку мне, но я отказываюсь. Не стоит сейчас злоупотреблять алкоголем. Потом это всё выльется в апатию и новые кошмары. Отворачиваюсь к окну и наблюдаю за ночным городом, краем уха прислушиваясь к разговору Динара и Карины. Они так хорошо общаются. Явно не как любовники. И если даже Карина и метит в его постель, то Динар её в своей точно не видит. Я ловлю себя на том, что мне хорошо рядом с ними. Спокойно. Будто всегда была в их кругу. И я совсем не думаю об Илье.

Не знаю, что оказывает на меня такое действие – бокал выпитого вина или насыщенный день, или всё вместе взятое, но я начинаю зевать под их монотонный говор и прикрываю глаза.

– Наташа. – Чувствую прикосновение к своему лицу. – Идём. Мы приехали в отель.

Я выхожу из машины. Карины рядом нет, мы с Динаром одни. Меня слегка ведёт в сторону, и он придерживает меня за талию. От него пахнет туалетной водой, сигаретами и алкоголем. Расслабленностью и чем-то ещё, от чего мне мучительно и в то же время очень приятно находиться рядом.

– А где Карина? Ты высадил её по дороге, устав от болтовни?

– Она уже в номере. – Он приподнимает уголки губ. – Её водитель проводил и забрал ваши покупки. Пока я курил на улице, ты досыпала. Устала?

Я киваю.

Динар продолжает держать руку на моей талии, и мы направляемся к лифту. Я разглядываю его профиль, думая о том, что он очень красивый. Высокий лоб, правильные скулы, слегка пухлые губы, едва заметные морщинки в уголках глаз. Странно, что после смерти жены он больше не женился, ведь много времени