Откровения - Оливер Боуден

Они пришли на небольшую площадь, и Юсуф отвел Эцио в сторону, указывая на четверых человек, что стояли в тени одного из зданий. На них была серая пыльная броня, а поверх красные туники из грубой шерсти и камзолы.

– Это они и есть, – сказал Юсуф, понизив голос. – Только не смотри в их сторону, – он оглянулся. – Их число растет изо дня в день. И им известно, что время султана Баязида на исходе. Они выжидают момента. Думаю, они замышляют что-то.

– Неужели у османского престола нет наследника?

– Беда в том, что их целых два. И они ненавидят друг друга. Как и всегда в королевских семьях. Едва султан кашлянет, принцы хватаются за мечи.

Эцио задумался, вспомнив, что говорил ему молодой человек на корабле.

– Должно быть, тамплиеры и османы не дают тебе скучать?

– Эцио, efendim, скажу честно, у меня не всегда есть время почистить клинок!

В этот момент раздался выстрел, и в стену в паре дюймов от головы Юсуфа вошла пуля.

ГЛАВА 18

Юсуф и Эцио нырнули за бочки со специями.

– Помяни дьявола, и вот он! – процедил Юсуф, поджав губы, и приподнял голову, чтобы разглядеть, как на другой стороне площади стрелок перезаряжает оружие.

– Похоже, наши византийские друзья не любят когда на них смотрят.

– Я возьму на себя того парня с мушкетом, – решил Юсуф, на глаз прикидывая расстояние между их укрытием и целью, потом дотянулся до ножен на плече и вытащил один из метательных ножей. Легко размахнувшись, он бросил оружие, и нож помчался через площадь. Перевернувшись три раза, оружие достигло цели, угодив в горло стрелку, который уже поднимал пистолет, чтобы выстрелить еще раз. Его товарищи уже бежали к ассасинам, обнажив мечи.

– Отступать некуда, – сказал Эцио, доставая из ножен саблю.

– Вот и твое крещение огнем, – отозвался Юсуф. – Ты же только прибыл. Cok uzuldum. [Мне так жаль (тур.)]

– Да ладно тебе, – ответил Эцио, усмехнувшись. Он знал турецкий достаточно хорошо, чтобы понять, что его брат по оружию извиняется.

Юсуф обнажил меч, и они вдвое выпрыгнули из укрытия, чтобы встретиться лицом к лицу с врагом. Они были одеты более легко, чем их трое противников, но были более ловкими и подвижными. Едва вступив в схватку с первым византийцем, Эцио понял, что нашел в его лице профессионального бойца. К тому же он еще никак не мог привыкнуть к сабле.

Юсуф даже в бою не переставал шутить, но византийцы были для него давно знакомыми врагами, к тому же он был на пятнадцать лет моложе Эцио.

– Весь город вышел сегодня поприветствовать тебя – сперва регенты вроде меня, а теперь еще и крысы!

Эцио сосредоточился на бое. Сначала дела шли плохо, но потом он сумел оценить легкий гибкий клинок. Он признал, что изогнутое лезвие помогает нанести удар почти без замаха. Пару раз Юсуф, краем глаза следящий за Наставником, давал полезные советы, и, в конечном счете, одарил старшего ассасина восхищенным взглядом.

– Inanilmaz! [Невероятно! (тур.)] Мастерская работа!

Но Юсуф отвлекся на секунду дольше, чем было нужно, и один из византийцев умудрился ранить его в левое предплечье, разорвав рукав. Юсуф невольно отступил, и противник поспешил воспользоваться преимуществом. Эцио, грубо оттолкнув своего противника в сторону, поспешил на помощь другу. Оказавшись между Юсуфом и византийцем, Эцио защитным наручем на левой руке отбил очередной удар, который мог стать фатальным. Византиец был вынужден отступить, давая Юсуфу восстановить равновесие и, в свою очередь, парировать удар другого наемника, который пытался напасть на Эцио со спины. Аудиторе в это время добил своего противника. Последний оставшийся в живых византиец с крупной челюстью сильно засомневался в своих силах.

– Tesekkur ederim, [Спасибо (тур.)] – сказал Юсуф, тяжело дыша.

– Bir sey degil. [Пожалуйста (тур.)]

– Есть ли предел твоим талантам?

– Ну, еще я, пока плыл на багале, выучил «спасибо» и «добро пожаловать».

– Берегись!

Крупный византиец с ревом ринулся на них, в одной руке у него был меч, в другой булава.

– Клянусь Аллахом, я думал, что он сбежит, – выдохнул Юсуф, отступая в сторону и подтолкнув противника в спину так, что тот, не успев затормозить, пролетел вперед, врезался в бочку со специями, упал головой в ароматный желтый порошок и затих.

Эцио оглянулся, вытер меч и убрал в ножны. Юсуф последовал его примеру.

– У тебя любопытная техника, Наставник. Одни ложные атаки. Во всяком случае, так казалось. Но когда ты ударил…

– В бою я начинаю думать словно мангуст, сражающийся с коброй.

– Поразительно.

– Я старался.

Юсуф тоже оглянулся.

– Нам лучше уйти. Думаю для одного дня веселья достаточно.

Едва он договорил, как на площадь, привлеченный звуками борьбы, вышел еще один отряд византийских наемников.

Эцио немедленно обнажил меч.

Но тут на другой стороне площади появились солдаты, одетые иначе – в синие с черным туники и конические фетровые шляпы.

– Подожди, подожди! – попросил Юсуф, когда вновь прибывшие атаковали наемников, заставили их перейти в бегство и начали погоню.

– Это были регулярные войска османской армии, – пояснил Юсуф на вопросительный взгляд Эцио. – Не янычары – те являются элитными войсками, и ты сразу узнаешь их, когда увидишь. Все османские солдаты ненавидят византийских бандитов, и это играет на руку ассасинам.

– Серьезно?

Юсуф развел руками.

– Ну, вроде бы. Как и византийцы, они убьют тебя, если ты косо на них посмотришь, но потом будут жалеть.

– Как мило.

Юсуф улыбнулся.

– На самом деле не все так плохо. Впервые за долгое время ассасины стали силой в городе. Так было далеко не всегда. При византийских императорах на нас вели охоту и убивали на месте.

– Расскажешь мне? – попросил Эцио, когда они снова двинулись в путь, к штаб-квартире Братства.

Юсуф почесал подбородок.

– Хм… Старый император, Константин, – одиннадцатый, кто носил это имя, – правил всего тридцать один год. Наш султан Мехмед видел его. Но, судя по всему, сам Константин был не так уж плох. Он был последним императором в роду, что насчитывал тысячелетия правления.

– Избавь меня от урока истории, – перебил Эцио. – Мне интересно, что мы имеем сейчас.

– К тому времени, как Мехмед захватил город, от старой византийской империи уже почти ничего не осталось. Говорят, Константину даже пришлось заменить драгоценности в одеждах на стекляшки.

– Просто ужасно, – с сарказмом вставил Эцио.

– Он был храбрым человеком. Он отказался обменивать свою жизнь на безопасность осажденного города и пошел в бой. Но его племянники эту храбрость не унаследовали. Один из них уже мертв, а второй… – Юсуф задумчиво замолчал.