Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения - Феодор Студит

Итак, кто, во-первых, не восхвалит его совершенного отречения и отрешенности не только от родителей, родины, братьев, друзей, ближних и вообще всего мира, но даже и от его собственных стремлений и желаний? Наш муж был мертв ко всему этому. В своих делах он жил для Бога, был верен мне, ничтожному, и верен чрезвычайно. Его душа была моей душой, сердце – моим сердцем, разум – моим разумом и желание – моим желанием. Он, подобно некоторым из вас, доблестно перенес за заповеди Божии и изгнание, житье на чужбине, телесные невзгоды, скитания и всякие другие скорби. После этого он тотчас же возвратился сюда и сделался первым в нашем братстве, но последним по самомнению; он был весь прозрачен в своей откровенности, чист по своей бесстрастности, проникнут любовью, тих, кроток, скромен, но по временам, когда нужно было, он умел хорошо и говорить; он многих примирял, поддерживал мир, вводил порядок, объединял и делал хорошие наставления своим подчиненным. Он был первым в деле и последним в отдыхе. Он среди подчиненного мне неба являлся звездой, которая светит лучами дел своих. Кто был ревностнее его в подчинении моей власти? Кто больше его уважал сан игумена или кто больше его почитал предстоятеля? Кто не любил работать вместе с ним и постоянно вести с ним работу? Да и во всех прочих обстоятельствах он являлся ревностным, бодрым, с трезвым умом, с неусыпным оком – вообще можно сказать, что он, хотя и пребывал в теле, но по своему совершенному бесстрастию являлся как бы отрешенным от плоти и крови. Я поведаю о нем кое-что такое, что многим остается чуждым и неизвестным. Может ли кто-либо сказать, что он когда-либо замечен был в проявлении по отношению к своему подвизавшемуся вместе с ним брату по плоти какой-либо особой нежности? Нет, этого не может быть. Знайте, что он до самого конца своей жизни не допускал не только разговора с братом, но и никакой другой беседы с другом ли, или с отцом, или с кем-либо другим из своих родственников или ближних. Это главное отличие доблестного Зосимы, его высшее качество, которое одно объемлет все его добродетели. Что уже мне говорить о его поведении! У него никогда не было затаенного помысла. Он был муж, сильный делом и словом (Лк. 24:19), трудился больше многих и вместе с тем обнаруживал ничтожные потребности: он удовлетворялся не только обычной ежедневной порцией, но даже считал многим для себя и вкушение одного лишь хлеба.

Молитвенники за нас – почившие братия

Пусть никто да не подумает, что я говорю басни. Ибо свидетель всему этому – Бог, и говорить с лицеприятием и Ему не угодно, и мне грешно. В настоящую минуту он, по моему мнению, достиг блаженного конца и стоит одесную Бога во святой радости, вкушая подобающее ему наслаждение, сликовствуя с прочими нашими братьями, а мы вот пока находимся еще здесь, возимся и толкаемся со своим слабым телом. Поревнуем же ему, чада мои, постараемся стать равными ему, даже превзойти его, или уж если отстанем от него, то немного, дабы и для нас настало время прославления и мы удостоились получить место вместе с ним. Молитвенниками же за нас, смиренных, является не только он, но и все прежде почившие наши братия. Вы же, господа мои и братия и отцы, умолите и просите за меня Человеколюбца Бога, чтобы я, проводя остающиеся дни и часы своего странствования, вчинил своих остальных братьев всех до одного человека одесную, а братия мои, пользуясь благим руководством и питаясь Божественными заповедями, явились агнцами Христовыми и услышали блаженный глас, призывающий к унаследованию Царства, уготованного от сложения мира (Мф. 25:34) всем, Ему благоугодившим. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Оглашение 22

О дивных творениях Божиих и об откровении страстей[1161]

Изменчивость человеческого естества

Братия и отцы. С удовольствием принимаю вашу благосклонность, обнаруживающуюся в том, что вы с усердием слушаете и усваиваете исходящие из моих негодных уст наставления о спасении. Несмотря на это, однако же, я не думаю, что я что-нибудь этим сделал, и не довольствуюсь достигнутым. Я предложил вам лишь крохи и нисколько не напитал надлежащим образом ваши честные сердца благими наставлениями. И так как наше склонное к падению естество не может оставаться всегда в одинаковом состоянии, то прекрасное дело как проповедовать, так и слушать, наставлять и учиться, приносить и получать пользу. Ввиду этого взыщем Бога, и жива будет душа наша (см. Ам. 5:4), еще возопием к Нему усердно, и Он призрит на нас как на древнего Израиля и услышит вопль и стенание нашей душевной скорби: Он не пошлет уже к нам Моисея, но Сам лично избавит нас от руки духовного фараона и из горького рабства страстям его. Пока мы находимся в рабстве в греховном Египте[1162], то это является уже необходимостью, чтобы нас гнали и преследовали рабы греха – помыслы. Но когда благий Бог призрит на наше терпение, тогда как бы новыми десятью казнями [подобно древним израильтянам], знамениями и чудесами от Его пребывания с нами Он выведет нас в землю бесстрастия, и тогда мы в духовном восторге воспоем победную песнь за наше освобождение (ср. Исх. 15:1-21). Однако же не все освобождаются в одинаковой мере, но один стремится вперед, [а другой отстает,] и часто молодой инок, подвизавшийся горячее и от юности не предавшийся князю мира (Ин. 12:31; 14:30; 16:11), оставляет позади себя того, кто подвизался уже много лет. Понимайте, что я вам говорю, ибо вы мудры. Будем же подвизаться все, и Господь скоро сотворит Свое посещение и изведет нас на свободу.

Величие творения Божия и Домостроительства спасения

Не забывайте и того, что нерадивый и не укрепивший своего разума прежними наказаниями снова предается своим врагам. Но нас Бог да избавит от этого. Способы, какими Бог избавляет нас, поселяют в наших сердцах страх Божий, проистекающий от созерцания Его дивных судеб. Он сделал не сущее сущим, и притом одним только словом: создал свет, воздвиг небо, как шатер (Ис. 40:22), простер на водах землю, собрал, как сказано, морские воды яко мех (Пс. 32:7), излил воздух для дыхания всякому живому существу, утвердил на тверди наподобие двух светлых глаз солнце и луну со множеством звезд, произрастил из земли всякие плодовитые деревья, всякие травы и прекрасные цветы, благоволил произвести из земли всевозможных зверей, из моря всяких рыб и птиц и, наконец, создав своими руками нашего праотца Адама, поселил его в раю сладости. Далее, Он возводит для сияния и низводит солнце – сменяются день и ночь, а вместе с ними течет и время нашей жизни. Какое величие Его и какая бездна премудрости Его!

Христоподражание

Убоимся же Его, братия, и вострепещем, но, с другой стороны, также и возлюбим Его за то, что Он ради нас сделался человеком, стал таким же, как мы, кроме греха, был предан за нас, веден на судилище, был за нас заушен, оплеван, бит, поруган, осмеян, изранен и, наконец, распят и умер. Это все Он претерпел как человек, но потом восстал как Бог, победив и умертвив злодея – диавола и спасши свое возлюбленное создание. Кто же после этого при мысли, что Сам Бог был поруган, смутится пред оскорблениями, а, наоборот, не примет их с радостью? Кто, представляя себе осмеиваемого Бога, не станет охотно переносить порицание? Кто, взирая на заушаемого Бога, не сочтет удовольствием претерпеть то же самое и не обратит хотящему его бить человеку и левую ланиту (см. Мф. 5:39)? Кто, видя распинаемого, пронзаемого копием и вкушающего оцет и желчь Бога, не станет ежедневно приготовлять себя к смерти? Да, чада мои, прошу вас, распнем себя миру (см. Гал. 6:14) и страстям и, если нужно будет, будем терпеть даже побои, а если нет, так примем удары от слов, раны от желаний, пролитие крови от отсечения своих хотений, и таким путем мы, по неизреченному милосердию Христа, претерпим то же самое, что и Он.

Увещание

Примитесь все за свои послушания, чтобы исполнять их без всякой лени, окрылитесь на молитву, возжигая в себе посредством слезного течения (а если его нет, так посредством смиренных воздыханий) огонь Духа, пребывая тесно сплоченными между собою, благорасположенными, независтливыми силою Господа нашего Иисуса Христа. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Оглашение 23

О том, чтобы не жить беспечно и что Царствие Божие внутри нас есть

Похвалы добродетелям монашеской братии

Братия и отцы. Ввиду того что нам возвещается целое море наставлений наших боговдохновенных отцов, мне совсем не следовало бы проповедовать, так как для желающих отверзать очи своих сердец и этих наставлений достаточно для поучения. Но так как вы утверждаете, что и произносимые мною, ничтожным, оглашения приносят вам некоторую пользу (конечно, вы это говорите по любви ко мне: все собственное всегда принимается с большей благосклонностью), то я, как изверг (1 Кор. 15:8), даже более – как червь и тля, осмеливаюсь и дерзаю обращаться к вам (и только к вам) с поучением, а вместе с тем боюсь, чтобы, по пословице, не запутаться в своих крыльях, так как я говорю о том, чего сам не сотворил, и не обладаю словом, которое бы подтверждалось также и делом. Но вы, чада, сами украсите меня и восстаньте, чтобы воодушевить меня. Ибо я вижу, как у вас идет соперничество в том, чтобы сравняться между собою, и вы доблестно состязаетесь, чтобы превзойти друг друга мерою смирения. Я также вижу, как и насколько сильно проявляются в вас отеческие добродетели. А что я не лгу, об этом свидетельствует самое дело. Истинное отречение [от мира] – это самое первое благо. Если в чемлибо его нет, то и все дело негодно, равно как, конечно, при противоположном условии и все дело обстоит противоположным образом. Вы созидаете на этом основании здание паче золота, серебра и драгоценных камней (см. 1 Кор. 3:12), единую волю и единую душу, так как ничего, даже простой иголки, не отделяете себе в личную собственность из общего имущества. Это, без сомнения, дивно, да и как же не быть дивным? Но еще удивительнее то, что вы не обращаете внимания на пищу, довольствуетесь малым, многие из вас даже пьют одну только воду, и, кроме того, вы понуждаете меня ввести в этом еще большую строгость. Далее, вы относитесь равнодушно к одежде, не требуете и не печетесь о том, чтобы у вас были новые и красивые куколи, верхняя одежда или обувь. Но меня особенно заставляет удивляться то, что вы, отрешившись действительно от всяких привязанностей, не ищете и не вспоминаете об отце, матери, братьях, сестрах, а считаете дороже их всех Господа и меня, недостойного. Это все – правда, чада, истинная правда! Вы шествуете вослед славным отцам и возобновляете житие, которое было исчезло в настоящем роде: вы ведете древний образ жизни, и блаженны вы, послушники заповедей. И кто я такой, окаянный, что оказался поставленным над вами в звании предстоятеля и игумена? Но дабы вы, чада, вместе с собою могли спасти также и меня, будем продолжать это свое рвение и не оторвемся от него, но подадим друг другу помощь, чтобы не разрушить (см. Гал. 2:18) того, что мы создали, но все более и более увеличивать здание.