Сборник статей и интервью 2009г (v1.23) - Борис Кагарлицкий

Сталина в новом российском пантеоне с удовольствием заменили бы на какую-нибудь другую фигуру, да вот беда: не на кого. Поздние советские вожди лишены харизмы. Никита Хрущев, свергнутый голосованием ЦК КПСС, выглядит неудачником. Из Ельцина героя сделать никак не получится - уж слишком прочно в массовом сознании его имя ассоциируется с развалом и бедствиями. Про остальных персонажей и говорить не приходится.

По формальным критериям из всех советских лидеров на место в пантеоне наряду со Сталиным может претендовать только Ленин - политик, успешно взявший власть, удержавший ее под натиском всевозможных врагов, лидер, которому, пусть и задним числом, создали образ харизматического вождя. А если говорить об общественном мнении, то, несмотря на всю пропаганду, Ленин имеет достаточно высокий рейтинг. Уж точно выше, чем у большинства думских политиков.

Очевидно, что вопрос не в Сталине, а как раз в Ленине. Непримиримая враждебность идеологов сегодняшней России к Ленину - великолепный и точный индикатор их классового подхода, их четкой и недвусмысленной преданности капитализму. В Сталине им удается разделить «коммунистическое» и «государственническое». Все грехи преступления и ошибки списываются по первой статье. Все достижения, успехи и победы идут по второй. На практике, правда, то и дело выходит путаница. Но это уже издержки идеологической работы…

А вот в фигуре Ленина разделить элементы не удается. Оно остается в массовом сознании цельным образом, тесно связанным с идеей революции, социальных преобразований, социализма и борьбы против капитала. Пропаганда внушает нам, что такая борьба не только вредна и даже преступна, но, главное, заведомо обречена на провал. Восстание против Системы не может быть удачным. А между тем Ленин своим присутствием в истории воплощает как раз удачу восстания, возможность иного пути в жизни и во власти. И, кстати, говоря, возможность иного пути к власти. Не через участие в работе Системы, не через интриги и комбинации, не через карьерный рост, а через противостояние господствующему порядку.

Такая фигура явно не укладывается ни в мещанское понимание политики, ни в систему ценностей, которые должны воспитывать у обывателя как школа, так и средства массовой информации. И эта фигура в равной степени пугает и действующих начальников, и их либеральных критиков.

Впрочем, историческая дискуссия о вреде большевизма и достижениях сталинской модернизации имеет еще одну сторону. Чем больше мы увлекаемся персонажами прошлого, тем меньше страдаем от неурядиц дня сегодняшнего. Пусть лучше публика обсуждает реставрацию на «Курской», лишь бы не задумывалась над смыслом готовящегося в правительстве бюджета на 2010 год.

Так что реставраторы не зря старались.

КРИЗИС ОТОШЕЛ НА СТАРТОВЫЕ ПОЗИЦИИ

Антикризисные методы себя не оправдают. Меры по поддержанию стабилизации подготовляют переход кризиса в более тяжелую фазу. Ситуация в экономике схожа с наблюдавшейся накануне мирового промышленного спада. К такому выводу пришли специалисты Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО). Породившие кризис противоречия не устранены. Доходы рядовых потребителей продолжают снижаться, банки накапливают проблемные долги, а индустрия остается в технологическом и сбытовом тупике. «Победа над рецессией» является не более чем декларацией.

Окончание лета ознаменовалось ростом экономического оптимизма. Президент США Обама заявил: падение остановлено, возможно, завершение рецессии началось. Российские чиновники объявили о пройденном в мае кризисном дне. «Инструментом провозглашенной победы над спадом в России и на Западе стало предоставление банкам почти бесплатных государственных кредитов. Это обеспечило расцвет финансового сектора, но не породило серьезных улучшений в реальной сфере», - полагает Борис Кагарлицкий, Директор ИГСО. По его словам, сложившаяся ситуация уже начала вызывать не только восторги, но и опасения. Безработица в США увеличивается. В июле она официально достигла 9,7%. В России летом ускорился спад в розничной торговле, проявились проблемы в сельском хозяйстве. Убыточных банков за полгода стало в 3 раза больше.

Антикризисные методы правительств получили название кейнсианских, поскольку строятся на расходовании государственных денег и эмиссии. В реальности использование денежных средств и печатного станка носит неолиберальный характер. «Государственные траты не направлены на повышение потребления и стимулирующие производство проекты. Считается, что для преодоления кризиса достаточно поправить финансовое положение корпораций. Перехода от свободного рынка к макроэкономическому регулированию нет. Власти стремятся управлять ситуацией в основном на уровне монетарной помощи большому бизнесу», - отмечает Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований ИГСО. Согласно его оценке, искусственное восстановление платежеспособности корпораций со временем обернется много большей глубиной кризиса, чем теперь. Сохранить свободный рынок путем вливания в его институты государственных денег не получится.

Эксперты и некоторые чиновники все чаще ставят вопрос о необходимости остановить рост денежной массы. Однако существенное сокращение господдержки финансового сектора будет означать прекращение стабилизации, крушение связанных с ней надежд и возобновление быстрого спада. Оборотной стороной продолжения политики субсидирования корпораций в 2009-2010 годах станет беспрецедентный всплеск неконтролируемой инфляции. Деньги могут начать обесцениваться быстрее, чем государства будут их печатать. Вследствие падения реальных доходов населения кризис достигнет дна: мировая экономика окажется в глубокой депрессии. Монетарные инструменты торможения кризиса перестанут работать. Государственные финансы будут расстроены. Таким в годы кризиса 1929-1933 годов оказался итог аналогичных с нынешним «кейнсианством» действий президента США Гувера.

По мнению аналитиков ЦЭИ ИГСО в результате монетаристских антикризисных мер кризис по многим пунктам отошел на стартовые позиции. Применяемые инструменты борьбы со спадом не устранили ни одной его причины. На месте покрытых государством «плохих долгов» в банковских портфелях возникают другие, порожденные плохим положением дел в реальном секторе. Ситуация осени 2008 года грозит повториться. Вопрос состоит лишь в сроках начала нового биржевого обвала и возобновления быстрого хозяйственного спада.

МАЙОР И ДРУГИЕ

Следствие предъявило обвинение майору Евсюкову. Бывшему начальнику московского ОВД «Царицыно», расстрелявшему в апреле 2009 года посетителей супермаркета «Остров», инкриминируется убийство двух человек и покушение на убийство еще 21 человека. В окончательной редакции обвинения дополнительный акцент сделан на том, что среди последних оказались милиционеры, пытавшиеся задержать убийцу. Майор отстреливался от них при задержании. Этот эпизод трактуется обвинением, как «посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа» (Статья 317 УК РФ).

Между тем общественное мнение явно видит в деле майора не изолированный и исключительный случай, а крайний и доведенный до трагического абсурда пример явления, которое уже получило среди жителей России название «ментовский беспредел». Почти ежедневно новости сообщают об избиении задержанных в милицейских участках, а иногда и убийствах, о вымогательствах и взятках, ставших настолько повседневной практикой, что на них обращают внимание лишь тогда, когда речь заходит о каких-то чрезвычайно больших суммах.

В такой ситуации майор Евсюков явно должен стать искупительной жертвой, которую министерство внутренних дел и вся правоохранительная система готовы принести обществу, дабы успокоить население и на какое-то время «закрыть вопрос». Судебная экспертиза признала Дениса Евсюкова вменяемым, и теперь ему грозит пожизненный срок. Однако вряд ли общественное мнение с пониманием отнесется к формулировкам следствия, которое в качестве тяжелейшего преступления майора видит не убийство гражданских лиц, а перестрелку с коллегами, в которой, кстати, никто не пострадал.

С точки зрения принятых в современном мире социальных критериев, Министерство внутренних дел и подведомственные ему милицейские подразделения относятся к той же сфере, что и здравоохранение или образование. Западные исследователи даже учитывают количество полицейских на душу населения в качестве одного из показателей «качества жизни». Это фактор безопасности и стабильности. Однако российская жизненная практика, как, впрочем, и практика многих других стран, учит совершенно другому. Присутствие милиции зачастую воспринимается законопослушными гражданами как потенциальная угроза, вызывает скорее дискомфорт, чем чувство надежности. В этом плане Россия скорее похожа на страну «третьего мира», чем на Западную Европу.