Могучая крепость - Дэвид Вебер

Четверо корисандийцев посмотрели друг на друга, и Мерлин откинулся на спинку стула, чтобы дать им подумать. После нескольких минут молчаливого самокопания их внимание, одно за другим, вернулось к нему.

— Могу я спросить, как долго Их Величества — и давайте не будем забывать про князя Нармана — позволяли этому маленькому заговору тлеть на медленном огне? — наконец спросил Тартарян.

— С того момента, как они узнали об этом, — ответил Мерлин. — Полагаю, я должен признаться, что мы с самого начала особенно пристально следили за Великим Герцогом Зебедайей.

— Ещё б вы не следили! — Каменная Наковальня фыркнул. — Любой, кроме слепого, пускающего слюни идиота, которым Император Кайлеб определённо не является, как он наглядно продемонстрировал, следил бы за ним обоими глазами!

— Почему у меня такое отчётливое чувство, сейджин Мерлин, что доказательство измены Зебедайи совсем не огорчило Их Величеств? — спросил Тартарян.

— Отчасти, я полагаю, потому, что это едва ли стало неожиданностью, милорд, — сказал Мерлин. — А также, я подозреваю, потому, что они испытывают некоторое облегчение от того, что решили как можно скорее покончить с этим. — Он пожал плечами. — Как выразился Император, вопрос никогда не заключался в том, нарушит ли Зебедайя свои клятвы или нет, а всего лишь в том, когда. В данном случае, Их Величества вполне счастливы иметь недвусмысленные, очевидные доказательства его предательства.

— И то же самое верно в отношении Корисанда, не так ли? — Глаза Каменной Наковальни были проницательными.

— Да, то же самое верно в отношении Корисанда, милорд. — Мерлин спокойно встретил пристальный взгляд графа. — Я понимаю, что многие люди, участвующие в этом заговоре, считают себя патриотами. На их месте я мог бы чувствовать то же самое. Однако так считают не все из них, и независимо от того, считают они себя патриотами или нет, Их Величества предлагают налагать самые суровые наказания только на тех, кто нарушил свои собственные клятвы. Я не предполагаю, что все остальные участники выйдут сухими из воды, потому что они не нарушали клятв. Но я полагаю, вы увидели в подходе генерал-наместника Чермина к беспорядкам здесь, в Менчире и прилегающих землях, доказательство того, что Их Величества не желают быть кровавыми деспотами. Наказание будет назначаться только в соответствии с законом, и там, где это практически осуществимо, сострадание будет иметь право голоса при вынесении приговора.

— Надеюсь, в конце концов, мы сможем — как выразился граф Тартарян — отрубить голову кракену одним ударом, без ожесточённой битвы и с минимальным кровопролитием. Их Величествам нужны все предатели, милорды, но одна из причин, по которой они хотят их всех сразу — это убедиться, что нам не придётся делать это снова и снова.

Мерлин окинул корисандийцев взглядом своих спокойных голубых глаз.

— Кайлеб и Шарлиен — это не Жаспер Клинтан. Они не получают удовольствия от жестокости или крови. Но они полны решимости покончить с этим делом раз и навсегда, потому что вы можете быть уверены, что такие люди, как Скалистый Холм, Зебедайя и Баркор, не планируют проливать свою кровь во имя независимости Корисанда. Они планируют проливать кровь других людей во имя своей собственной власти, и Их Величества не намерены позволять им это сделать.

II. Около острова Дракона, Залив Хэнки, Королевство Долар

.II.

Около острова Дракона, Залив Хэнки, Королевство Долар

«Ну что же, по крайней мере, мы их нашли, — сказал сам себе капитан Арнальд Стивирт. — Правда, выяснить, что с ними делать теперь, когда мы их нашли — это ещё одна проблема».

Стивирт тонко улыбнулся, а затем поморщился, когда ведущий доларский галеон дал ещё один залп. Его собственный «Шквал», прикрывавший тыл сокращённой — очень сокращённой — боевой линии черисийцев, пока ещё не вступил в бой, и, к сожалению, должно было пройти ещё некоторое время, прежде чем он смог бы это сделать.

Позднее утреннее солнце припекало, обжигая голубые воды пролива Хэнки, южную часть Доларского Залива и зелёные склоны Острова Дракона на востоке, но сильный северо-западный бриз был резким, почти холодным. Он вздувал волны высотой девять или десять футов, и «Шквал», днище которого было обито медью, двигался на юго-восток со скоростью почти семь узлов под брамселями и взятыми на один риф марселями при хорошем ветре в левую раковину. Доларские корабли, державшие курс на юго-запад правым галсом, пока две силы медленно сближались, держали ветер почти против ветра. Это было близко к их лучшей точке плавания, но они делали не более шести узлов. К несчастью, они оказались между черисийцами и их предполагаемой добычей, и их было пятеро.

Три доларца уже вступили в бой с КЕВ «Дротик», который возглавлял черисийский строй. Капитан Жон Павел, шкипер «Дротика» и самый старший офицер из здесь присутствующих, был ветераном Каменного Пика, Скального Плёса и Залива Даркос, а его корабль был одним из новейших судов сэра Гвилима Мензира. «Дротик» на самом деле был на пять с половиной футов длиннее «Императрицы Черисийской», любимого флагмана Императора Кайлеба, но на нём было установлено на десять орудий меньше. Сэр Дастин Оливир пришёл к выводу, что «Императрица Черисийская» будет нести слишком много пушек для её водоизмещения, ещё до того, как завершилась её постройка. Тот факт, что после ввода в эксплуатацию судно быстро начало изгибаться, а её киль посередине начал выгибаться вверх из-за большого веса, давящего на концы корпуса, только подтвердил его первоначальные опасения. Её мощный бортовой залп сделал её грозным противником, но как только стало очевидно, что его опасения были обоснованы, у него не было другого выбора, кроме как уменьшить её вооружение. Однако, предвидя надвигающуюся проблему, он приложил все усилия, чтобы избежать её, когда проектировал корабли класса «Меч Черис», и, в дополнение к снижению веса и увеличению водоизмещения, он экспериментировал с диагональной обшивкой корпуса, как средством дальнейшего увеличения её продольной прочности.

В результате «Дротик» с лёгкостью нёс разработанное для него вооружение. На нём было установлено то же количество тридцатифунтовых орудий, что и на «Императрице Черисийской», но при этом только двадцать карронад, а дополнительная длина орудийной палубы, по-видимому, обеспечивала более высокую скорострельность. И хотя у него было меньше карронад, они стреляли пятидесятисемифунтовыми снарядами вместо тридцатифунтовых, что фактически увеличивало вес его бортового залпа. Кроме того, его пушки были размещены немного выше, а