Одна жизнь — два мира - Нина Алексеева

— Передайте, — обратился он к Лидии Александровне, — что я компаньон Морриса и от нашей фирмы буду выступать я. Моррис по тактическим соображениям (опять же из-за конгрессмена Куддера) должен стоять в стороне. И это сущая формальность. Но так как моя фамилия уже опубликована в печати, все будут обращаться ко мне.

Наши доводы опять ни к чему не привели. Ричмонд еще раз повторил, что это сущая формальность и что наш настоящий адвокат — это Моррис. Мы нехотя подписали.

Договор с Ричмондом

И тут же, разгладив и уложив эту бумажку в портфель, Ричмонд вынул длинный лист другой бумаги и, обращаясь к Лидии Александровне, заявил:

— Передайте мистеру и миссис Алексеевым, что в связи с их делом сейчас начнутся большие расходы, у нас и у них денег, мы знаем, нет, поэтому мы предлагаем им заключить с нами вот этот контракт.

Лидия Александровна взяла в руки этот контракт и начала читать. Чем дальше, тем более озабоченным становилось ее лицо, мне казалось, она даже побледнела. Видя ее озабоченность, мы обратились к ней:

— Лидия Александровна, в чем там дело, что они хотят от нас в этом контракте?

— Подождите, подождите минутку, я сама с трудом понимаю, что они хотят от вас, — смущенно и взволнованно сообщила она. — Пока что я поняла только то, что они хотят, чтобы вы подписали с ними контракт, по которому вы обязуетесь платить им 50 % от всей вашей литературной и 50 % заработной платы от всей вашей профессиональной инженерной деятельности в течение двух лет.

— Лидия Александровна, передайте, пожалуйста, им, что никакого контракта мы с ними не собираемся заключать и подписывать. Пусть они, в конце концов, скажут, сколько они хотят получить за свои услуги, и мы с ними закончим, пока не поздно. Ведь я об этом спросил у Морриса в первый же вечер при нашей первой встрече, и вообще, их поведение и их непредсказуемые выходки уже трудно переносить. Я рад буду покончить с ними, — категорически заявил Кирилл.

Наш отказ подписать взбесил Ричмонда и Морриса, их лица из любезных, улыбающихся стали злыми.

Ричмонд нервничал, руки у него дрожали, голос срывался.

— Ведь денег у них нет, мы предлагаем им расплачиваться с нами тогда, когда они начнут зарабатывать, объясните им это, — настаивал Ричмонд.

Лидия Александровна, обратилась к нам:

— Подождите, я им скажу, что я недостаточно хорошо знаю английский язык, чтобы перевести такой документ. А вы завтра посоветуйтесь со своими друзьями, может быть, они что-либо умное посоветуют.

Ушли они в тот вечер, даже не попрощавшись. Лидия Александровна попросила их подбросить ее к метро.

Всю дорогу они были раздражены, почти не разговаривали с ней. Только выразили ей свое неудовольствие, что она недостаточно убедительно уговаривала нас подписать контракт.

— Ведь вот вы все время ходите к ним, за эти услуги вам нужно тоже заплатить, — заявили они ей.

— Я была очень смущена, — рассказывала нам на следующий день Лидия Александровна. — «Простите, — ответила я, — мне такая дикая мысль даже в голову не приходила. Я их друг, что же им делать в их положении, если их друзья за свою помощь начнут требовать у них деньги». Из-за моего ответа, я поняла, они приняли меня за дуру, — засмеялась Лидия Александровна.

Мухи в паутине

Шантаж

Новый 1947 год мы встретили очень грустно. Джолисы были так добры, что привезли к нам детей. Дети были грустные, очень расстроенные, плакали и никак не могли понять, что же с нами случилось. Почему они там, а мы здесь и почему мы не вместе.

Устали и, не выдержав ожидания, когда за ними приедут, уснули одетые.

На следующий день вечером вновь пришли адвокаты Моррис и Ричмонд и старые меньшевики Б. И. Николаевский, Далин с женой. Эти «старые», новые в Америке эмигранты, в один голос, наперебой стали уговаривать нас подписать этот контракт.

— Мы не можем взять на себя такие обязательства, когда мы находимся буквально между небом и землей. Спросите, пожалуйста, у г-на Морриса еще раз, сколько он возьмет за свои услуги, мы об этом спрашивали его с самого начала, но он до сих пор ничего нам на это не ответил и вдруг представил нам для подписи контракт, содержание которого я даже толком не понимаю. Их методы работы мне тоже не нравятся. Я считаю, что мистер Моррис должен просто назвать сумму, которую он возьмет с нас за свою работу.

Моррис сидел на ковре, и когда ему перевели слова Кирилла, он вскочил на ноги. Никогда мы не видели его таким злым, как в этот момент.

— Пять тысяч сейчас, немедленно, и все будущие расходы за их счет, — не без злорадства произнес он.

В первую минуту от его тона и от суммы, которую он назвал, мы пришли в ужас. Сумма 5000 долларов была для нас фантастической.

— Я в жизни таких денег в руках не держал. Да за такие деньги даже Вышинский возьмется защищать нас, — заявил Кирилл.

И вдруг Кирилл сказал:

— Хорошо. Спросите у них, если бы мы достали эти 5000 долларов, согласились бы они за эти деньги закончить наше дело без этого контракта?

Моррис вновь вскочил как ужаленный:

— Нет! Еще раз передайте им, нет! Мы согласны только при условии подписания контракта, и если контракт не будет подписан, мы отказываемся от этого дела, — были последние слова Морриса.

И с этим, снова ни с кем не попрощавшись, они быстро ушли. Значит, в свободной Америке дешевле нельзя купить свободу?

— Послушайте, — обратились мы к нашим растерявшимся друзьям, — разве в Америке нет других, более нормальных, более человеческих путей? Мы и наши дети смертельно устали. Нам надо найти хоть какое-нибудь пристанище, забрать детей, отправить их в школу. Найти какую-нибудь работу.

И спокойно добиваться легализации нашего положения в стране. Так думали мы.

— Вы с ума сошли, — с испугом вскричали наши советчики, — вы не можете обойтись без адвокатов в этой стране, притом у них колоссальные, колоссальные связи. Вы не знаете Америки. Срок вашей транзитной визы закончится, и вас немедленно вышлют из страны эмиграционные власти.

Мы считали, что наше дело ясное и что нам нужен адвокат, только знающий, какие бумаги надо заполнять, какие документы надо представить и куда их подать с просьбой о предоставлении нам политического убежища. А дальше дело правительства — дать или отказать.

Но все старались убедить нас в том, что здесь без адвоката, имеющего крупные связи, ничего не делается, уж такова система в Америке.

Мы считали, что это абсурд, но откуда нам было знать? Ведь страна эта для нас новая, мы как с луны свалились сюда. Выходит, права русская пословица «с волками жить — по волчьи выть», повсюду, значит, так — здесь связи, у нас говорили «блат».