Одна жизнь — два мира - Нина Алексеева

А уж в смысле безопасности, мне казалось, глупее придумать нельзя. Любой человек, проходящий мимо по тротуару, мог все, что угодно, швырнуть прямо в наши окна или, толкнув дверь, очутиться прямо у нас в комнате.

Литературные страсти накаляются

Но не успели мы прийти в себя, как рано утром к нам приехала Лидия Александровна. Она взволнованно спросила:

— Вы что, сказали вчера вашим адвокатам, что вы видели Лайонса и заключили с ним контракт на 50 % на вашу книгу? Ричмонд вчера ночью позвонил к нам на ферму и просил выяснить этот вопрос.

— Что за глупости! Даже в голову мне такая вещь не приходила, — ответил Кирилл. — Ричмонд всю дорогу и весь вечер изводил меня вопросом, сколько Кравченко уплатил Лайонсу за книгу. Я ответил, что понятия не имею, 50 % или 150 %, какое мне дело. И потом, с какой стати его так волнует этот вопрос? Он же не писатель. Значит, это простое недоразумение, «языковые издержки».

Промучившись еще одну ночь до утра, стараясь устроиться как-нибудь поудобнее, мы решили, что из этого пиратского убежища нам надо немедленно убираться.

Морриса мы не видели, парадом командовал почему-то Ричмонд. И при первом его появлении мы заявили, что не можем оставаться здесь с детьми и что нам надо возвращаться либо на ферму, либо в гостиницу. Мы не можем держать закупоренными детей в этой комнате, здесь опаснее, чем ходить по улице.

На что он категорически ответил: «Нет!»

Таинственные шаги адвоката Морриса

Наконец накануне Рождества появился наш адвокат Моррис, с ним пришли господин Джоллис с женой, г-н Бармин с женой и Л. А. Голицына. Мы считали, что из всех, здесь присутствовавших, лучше всех понимает наше состояние г-н Бармин, так как он был таким же политическим эмигрантом, как и мы.

К нему и обратился Кирилл:

— Спросите, пожалуйста, у г-на Морриса, что он собирается предпринять или уже предпринял по нашему делу. И я хотел бы знать, сколько будут приблизительно стоить нам его услуги.

Генерал Бармин, поговорив с Моррисом, сказал:

— Я вам передаю точно, слово в слово, то, что сказал г-н Моррис. Он сказал, что уже предпринял кое-какие шаги в отношении вашего дела, а об оплате просит вас не беспокоиться, после окончания вашего дела он представит вам очень скромный счет. И что это не самое важное.

Какие таинственные шаги он предпринял, нам было совсем неясно, так как ни единого вопроса по существу нашего дела он ни разу нам не задал.

Но всем присутствующим стало абсолютно ясно, что здесь оставаться нам, действительно не только не удобно, но и опасно.

Меры безопасности

Мадам Джоллис обратилась к нам с просьбой:

— Пожалуйста, потерпите еще денек, после праздника мы что-нибудь придумаем.

Я чувствовала, что она так искренне, от всей души сочувствует нам и хочет помочь, что обещала выдержать еще денек.

Мадам Джоллис действительно пришла к нам на следующий день после праздника и сказала, что детей она возьмет к себе, а мы с Кириллом будем у ее очень хороших друзей — у доктора Дэвиса в Бронксе.

Мы снова повторили наше настойчивое желание никого не беспокоить, тем более совершенно незнакомых людей, вернуться вместе с детьми на ферму и ждать там, что уже предпринял или что собирается предпринять наш адвокат Моррис.

Но адвокаты категорически заявили, что они настаивают, что мы постоянно должны находиться под их наблюдением.

Дети уже изнывали взаперти. Кирилл заявил:

— Никуда больше мы не поедем. Александра Львовна предложила сегодня же заехать за нами, и мы поедем к ней на ферму.

И он ушел договориться о нашем к ней возвращении.

Я тем временем решила, с разрешения хозяйки, постирать пару детских вещей.

Когда я вернулась в комнату, была поражена — в комнате было полно народу: г-н Джолис, Моррис, Ричмонд и с ними тот офицер из НЕВИ, который ехал с нами в машине с фермы, но уже в гражданской одежде. И еще какой-то г-н Франк Нельсон, толстый, довольно несимпатичный, но очень подвижный, они представили его как журналиста из газеты «Херальд-Трибюн». Он с каким-то хищным интересом рассматривал нас.

Появились еще какие-то два типа из НЕВИ, которые однажды уже заходили к нам. Все они очень шумно и возбужденно что-то обсуждали.

В это время вдруг вошла Ева Джолис и заявила, что мы находимся в опасности, что все время, пока она шла к нам, ее сопровождал какой-то подозрительный тип.

Тут же за ней вошел Кирилл и не мог понять, что произошло и что происходит.

— Возможно, это кто-то из ФБР, кого приставили следить за нами, — высказал предположение Кирилл.

Тем не менее сразу же вызвали еще двух полицейских, вооруженных детективов. В комнате негде было повернуться.

Решили: отсюда немедленно надо выбраться. Я пошла собрать вещи и расплатиться с хозяйкой. Когда я вернулась, то сказала, что мы готовы немедленно вернуться с Александрой Львовной на Рид-фарм и что г-жа Толстая должна за нами скоро заехать.

Все в один голос закричали: ни в коем случае, детей г-н Джолис отвезет к себе, а мы поедем в Бронкс, и что там уже нас ожидают. Г-жа Джолис заявила, что нам будет хорошо у доктора Дэвиса, и мы, не желая огорчать ее, пообещали подумать.

Но это надо сделать сейчас и немедленно, — в один голос заявили все.

И мы решили опять: если адвокатам так нужно, мы должны сделать все, чтобы им помочь и облегчить их задачу.

Г-н Джолис увез детей к себе, а мы с целой кавалькадой машин с полицейскими детективами, долго петляя по каким-то дорогам, почти в полночь подъехали к очень милому домику, где нас встретили очень симпатичные господин и госпожа Девис.

Полицейские и детективы исчезли, по-видимому ушли на охрану снаружи. С нами остались г-н и г-жа Джолис, адвокаты Моррис и Ричмонд и журналист из «Херальд-Трибюн» Франк Нельсон, а также супруги Девис.

Ночное интервью

Моррис вдруг заявил, что с нами здесь находится г-н Франк Нельсон, которому мы немедленно должны дать интервью, которое будет напечатано завтра в газете «Херальд-Трибюн».

— В час ночи, после такой суматохи о каком интервью может идти речь? — заявили мы. — Мы сами напишем все, что мы хотели бы сказать, переведем и отправим в печать. И пожалуйста, отложите это на завтра.

— Нет, нет, — заволновались наши адвокаты, — это надо сделать сегодня, сейчас и немедленно.

Мы уже настоятельно повторяли, что для нас это очень, очень тяжелый и даже смертельно опасный шаг, и давать интервью в час ночи без переводчика это просто несерьезно, так как каждое написанное нами слово должно быть хорошо продумано.