Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский

С этими же летчиками я однажды чуть было не выпал из вертолета в открытую дверь, потому что не был пристегнут. Второй летчик высадился на лесной поляне и собирал там орехи. Мой пилот, пролетая над поляной, заложил крутой вираж, приветствуя своего друга. Я сидел в кабине рядом с летчиком. Внезапно подо мной распахнулась голубая бездна, так как дверей в кабине не было вообще. Если бы не удалось инстинктивно ухватиться руками за поручни, то я бы просто улетел вниз, в безкрайние просторы леса. А веселый грузин даже не заметил моей паники, увлеченно кружа над поляной. К слову сказать, когда разразилась война, они не стали воевать против Абхазии, а сразу же на этих самых вертолетах улетели в Краснодар. Спасибо этим парням за их безкорыстную помощь! Заодно со Псху удалось привезти стекла и старенькие рамы для окон. Когда я их поставил, заменив разбитые осколки и сгнившие рамы, наш разрушенный дом начал приобретать жилой вид.

Жажда потрудиться во славу Божию и на благо нашего скита воодушевляла всех нас, побуждая хвататься за все дела сразу, поэтому каждый день стал походить на нескончаемый аврал. Чем больше приходилось трудиться, тем больше прибавлялось работы. Сельские профессионалы поставили нам задачу вытесать балки для стропил и перекладины на новую крышу из отобранных в лесу деревьев. Старший лесничий разрешил использовать для строительства любой лес, кроме пихт. Василий Николаевич получил разрешение свалить одну пихту. Из нее он вместе с сыном заготовил дранку на крышу – пихтовые дощечки, служащие кровлей дома. А нам еще нужно было защитить всю территорию крепкой изгородью от свиней, диких и домашних. И тех и других было вокруг великое множество. А также эта изгородь защитила бы огород от коров и лошадей, которые бродили среди нашего поселения совершенно свободно.

Времени на молитву по четкам почти не оставалось. Я попросил отца Пимена ввести дополнение к распорядку: благословить всем, в периоды небольших перерывов в работе (а прерываться, чтобы немного передохнуть, все равно приходилось), тянуть четки или же читать Евангелие и Псалтирь для тех, кто незнаком с Иисусовой молитвой. Это правило состояло в следующем: мы работали до первой усталости, а потом каждый, в виде краткого отдыха, тянул две четки или читал Евангелие. Такое дополнение к нашим многочисленным попечениям позволило избежать аврального перевозбуждения, а также давало возможность в течение трудового дня помолиться. К тому же эти краткие молитвы хорошо настраивали душу к вечернему богослужению.

Пока по воскресным дням все причащались запасными Дарами, и каждый мог заниматься своими делами. Кто отдыхал с книгой, кто уходил на реку ловить рыбу, кто собирал в лесу грибы. Я даже не представлял, что в лесу может расти столько грибов, сколько их росло на Решевей. Достаточно было немного отойти от дома, как за пятнадцать минут плетеная корзина доверху наполнялась лисичками, сыроежками, белыми грибами, груздями и даже «царскими» грибами, как их называли местные жители.

Взяв четки, я отправлялся по воскресеньям в лес, где находил скрытые места, чтобы побыть в молитве одному. Но архимандрит чувствовал себя как-то неуютно, если не видел меня рядом. Время от времени он выходил из дома, и его зычный голос оглашал окрестности: «Симон! Симон!» Я выходил из кустов, пытаясь понять, в чем дело и почему я так срочно нужен. Причиной всегда оказывалась какая-нибудь мелочь: то молоток затерялся, то лопату не могут найти, то не могут вспомнить, где стоит банка с крупой. Все это было предметом общих шуток и смеха. Нередко всем братством овладевало любопытство отыскать место моего очередного уединения…

В один из погожих дней в нашем скиту собрались почти все мужчины с различных хуторов Псху: они начали делать крышу. Наша работа состояла в том, что мы волоком подтаскивали изготовленные нами стропила и балки и веревками поднимали их на верх дома. Опытные мастера устанавливали их и набивали дранку. Наше неумелое обращение с топорами вызвало много шуток со стороны плотников, которые, трудясь на крыше, посмеивались над неуклюжестью молодых ребят. В Сухуми отец Пимен выпросил у матушки подслеповатого послушника. И теперь он тоже работал на чердаке, постоянно проваливаясь сквозь тонкий потолок и делая в нем большие дыры. Несмотря на различные недоразумения, мне довелось многое узнать и запомнить важные детали в строительстве дома, а особенно приемы изготовления и установку стропил и каркасных балок. О способах рубки деревянного дома у меня остались некоторые познания еще с того времени, когда мы с экономом закладывали церковь в Лаврском скиту.

Крышу сделали в один день. Все, кто помогал нам, оказались отличными людьми. Архимандрит записал имена мастеров в наш первый скитский помянник, и мы пообещали местным жителям всегда поминать наших благодетелей вместе с их семьями. Оставалась еще одна работа, на которую никто из нас не решался, – устройство печи, от которой в доме сохранился только фундамент. В дождь становилось очень зябко и сыро, к тому же мы до сих пор готовили еду на костре во дворе.

Один из плотников оказался умелым печником. Он остался у нас ночевать и старательно отстоял все вечерние молитвы. На следующий день мы отправились по окрестностям в поисках подходящей глины. На обрыве в лесу печнику посчастливилось найти хорошую глину, и он дал мне задание принести в рюкзаках ее как можно больше. Песок он рекомендовал поискать по берегам реки.

Глины мы принесли много, так как она, даже с полным рюкзаком, была не слишком тяжелой. А вот с песком пришлось помучиться. Влажный и жутко тяжелый, он доставил нам немало хлопот. Пришлось неоднократно спускаться к реке и тащить вверх тяжелый неподъемный рюкзак с песком. Во время этих тяжелых грузовых рейдов я подружился с двумя ребятами, которые мне очень понравились. В дальнейшем именно с ними удалось построить келью и церковь на Грибзе. Одного звали Валера. Это был высокий, слегка неуклюжий белокурый парень с добрым лицом и улыбающимися глазами,