Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг. - Ковальская Елена

Благослови тебя Бог.

Любящая тебя Элла.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1579. Л. 21–22 об. — на англ. яз.)

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

12 декабря.…В 12 ч. на Финляндский парад — прекрасно, но больно без Павла! В Зимнем завтрак с бесконечными разговорами, а после прибивка пажеского знамени…

13 декабря.… Завтракали с царями у Минни… В 7 ч. в Зимний на обед Пажам — более 1000 чел. — обедали мы в Георгиевской зале — в Ник. cercle (прием — фр.) до 10 ч.! Марка сильная! Устали — вернувшись, чай.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 38. Л. 176.)

Дневник Николая II

14 декабря.… В 2 часа отправились в Пажеский корпус к молебну, кот. служил митроп<олит> Антоний. После этого обошли всех бывших пажей и вернулись домой. Заехали в крепость… В 8 ч. поехали в Мариин<ский> театр на торжественный спектакль для пажей. В 10 ½ он кончился, и мы отправились с д. Сергеем и Эллой в Царское Село!

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 245. Л. 69–70.)

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

14 декабря. Царское Село. Алекс, дворец.…В 2 ч. в Пажеский корпус — цари, молебен и домой. В ½ 5 ч. к Ники с Фредериксом обделал удачно все дела Павла и моей опеки. Пили чай с Alix и женой. Обедали у себя, в 8 ч. спектакль в М<ариинском> театре для пажей — в 14 11 ч. сюда с царями!

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 38. Л. 177.)

14 декабря Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна переехали в Царское Село.

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

16 декабря. Николаевская чугунка.… в 10 ч. с Ники гулял — приятно… Новые комнаты царей, устроенные из залы, очень хороши. В 3 ч. снова гуляли с Ники кругом озера, хорошо говорили. Обедали en quatre и в 14 10 ч. с экстр<енным> поездом в Питер — масса провожающих. Все же я уверен, что с этим Филиппом ничего не кончено, а все по старому, увы!

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 38. Л. 178.)

17 декабря Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна уехали в Москву.

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне

17 декабря. Москва — Гатчина

Еще раз целуем тебя с любовью за всю твою доброту. Мы были очень утешены душевными беседами. Храни тебя Бог. Сергей в четверг доставит тебе мое письмо с подробностями.

Элла.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1586. Л. 56. — на англ. яз.)

Сергей Александрович едет в Петербург на один день — на полковой праздник Преображенского полка, и забирает в Москву на рождественские каникулы Дмитрия и Марию.

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне

18 декабря. Москва

Милая Минни,

Снова и снова благодарю тебя за всю твою доброту. Нет слов, чтобы сказать, какое утешение мы оба находим в твоей нежной сестринской любви и советах. Ведь это такая трудная задача, такая громадная ответственность — воспитание детей и особенно не своих собственных, когда они уже не маленькие, да еще в момент их первого <в жизни> горя. Сейчас их маленькие сердца — сплошная боль, и надо будет относиться к ним с предельной деликатностью, чтобы попытаться залечить их раны.

Слава Богу, они знают нас с колыбели, знают, что мы любим их и их отца, дорожим памятью их матери. Я получила очень теплый ответ от твоего брата Вилли на свое письмо, а Сергей получил от Ольги — оба они выказывают к нам столько доверия, что это придает нам мужества. Если ты, моя дорогая, найдешь хоть что-нибудь, что покажется тебе не совсем правильным, тут же говори нам, пожалуйста. Я была очень рада, когда ты поговорила со мной в театре; надеюсь, ты всегда поможешь нам добрым советом, ведь мы при самых лучших намерениях можем ошибаться, что вполне естественно — у нас нет опыта в воспитании собственных детей. Меня радует то, что Сергей и Павел всегда совпадали в своих взглядах. Павел написал сейчас своим детям очень трогательное письмо, и сказал, что они должны принимать все, что говорит им и делает Сергей, как будто это исходит от него.

У нас здесь оттепель, мы в большой суете — готовим рождественские подарки и складываем все вещи на зиму в городском доме. Потом поедем к Ксении в Нескучное, зимой там так красиво, чудесный сад и радушный дом.

Большое спасибо за твой милый ответ на мою телеграмму. Он так меня порадовал, и несмотря на превосходное впечатление, приезд Станы был как ледяной душ на мои светлые надежды. Только бы они держались подальше. Уже одно их появление… к сожалению, говорят, говорят и говорят. Конечно, она обедала в Петербурге с ними втроем. К сожалению, в тот день дежурил молодой Шереметев[1688], они всегда его приглашают, и нас там тоже не было. В театре она опять же не появилась. Все это производит впечатление глупой тайной игры в прятки.

А Ники и Аликс были веселы, спокойны и всем довольны, как ты видела сама; все были рады видеть их такимп. Мне показалось, что это новый старт в их жизни, прежние тревоги позади — все идет хорошо. А теперь вот приезд этой глупой Станы — бросила своих детей в Крыму и едет в Ниццу через Петербург, что совсем не по пути, а ведь могла бы уехать, когда их не было в Петербурге, и оставить Ники и Аликс в покое. Они бегают за ними — право, как напасть, слепы и самодовольны. Знаешь, у меня было чувство, что все могло бы закончиться, если бы никто из адептов Филиппа не появлялся. Поскольку Николаша занят военными делами, то видит их реже. Бедняжка Аликс разрывается на части из-за этих злобных тварей; я видела, как она желает удалить эта сплетницу, чтобы было поменьше внимания к семье, и желает наступления момента, которого все ждут…

Они так расстроились из-за Кубелика[1689], — право, так неудачно, что этот славный мальчик, как все артисты, не рассчитал, что одна императрица хочет видеть его в Гатчине, другая — в Царском. И когда ему дали телеграмму в Москву, он, не раздумывая, отправился прямиком в Петербург, был на репетиции с императорским оркестром, а потом (в воскресенье) играл с ним в Царском. За обедом позвонили, спрашивая, где он. И таким образом, выяснилась вся неразбериха, мы очень сожалели, что наслаждались божественной музыкой без тебя. Он был у тебя в понедельник? Не правда ли, изумителен? Он вернется в январе на концерты в Петербург и Москву.

Я, разумеется, решила не касаться больше темы Филиппа, чтобы сделать вид, словно я думаю, что всему положен конец, и тем не менее у меня бывают минуты жгучих сомнений, честно ли я веду себя по отношению к своей сестре. Имело ли я право говорить в таком тоне с этой сплетницей? Часто эти мучительные мысли приходят мне в голову: что, возможно, я страшно виновата; может, следовало помочь Аликс более тонким образом? Все это очень меня огорчает. Я искренне пыталась сделать все, что могла, однако весь вред исключительно от этих фатальных влияний. Я не вижу способа развязать этот узел[1690].

Бедное, бедное дитя! Настанет день, и она горько пожалеет о своей слепоте, и как жестоко ее осуждают за то, что в ее глазах является святой благородной верой. Что делать — только терпение, терпение и упование на милость Божию. Даже если они заблуждаются, все равно их глубокая вера основана на убеждении, что они приближаются к Богу и становятся лучше.

Прости меня за эти длинные каракули, ты очень добра ко мне, для меня утешение излить свои тревоги, которыми, увы, озабочена и ты.

Целую Санни, Мишу и Ольгу.

Любящая тебя сестра Элла.

Благословит Бог твое Рождество.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1583. Л. 23–25 об. — на англ. яз.)

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

20 декабря. Николаевская чугунка.…Около 11 ч. в Зимний — куда были званы дети — свидание с царями сошло гладко… Завтракал с Alix у детей — она очень сердечна с ними…