Отражённый блеск - alexz105

— Зачем ты это делаешь? — пожал плечами Гарольд, усаживаясь на атласное сидение.

«Я делаю? Мне это даже как-то не к лицу, — бесплотно усмехнулся Мессир, — это ты сам делаешь».

Гарольд мельком взглянул на свою палочку в нарукавном кармане. Вот значит как. Творить колдовство одной мыслью? Заманчиво?

Он протянул руку, вытащил из воздуха ожерелье из крупных черных жемчужин и хмыкнул про себя:

«Хм. Луне должно понравиться».

— Это только в вашем присутствии так получается или там, — он поднял глаза к потолку, — тоже так будет?

«Это зависит от решения, которое ты примешь».

Гарольд понял.

Артефакт после слияния начал выделять чистую магию, которая пока накапливается в объеме этого зала. Он вошел сюда и сразу начал творить принципиально новую магию. Магию, которая не нуждается в вербальных и невербальных заклинаниях. Магия, которая слушается силы его мысли. Которая мгновенно меняет свойства материи и пространства. Порыв ветра — это всего лишь превращенный воздух, который мгновенно уплотнился и превратился в атлас, золото и черное полированное дерево, холодное и твердое как камень.

— Вот это умели наши древние маги?

«Да».

— А потом, по мере ослабления магии потребовались заклинания, артефакты, палочки?

«Правильно. И последним магом, умевшим творить силой воли, был Он».

— Кто? — спросил Поттер, уже зная ответ и начиная до конца понимать, перед каким выбором его поставили.

Артефакт плясал языками пламени и хранил молчание. Все было понятно и так. Теперь последнее слово оставалось за ним.

Или он оставит артефакт Огня и Чаши в этом молодом мире, или заберет его в слабеющий мир магической Британии, чтобы дать ему второй шанс на возрождение и вечный триумф магии. Но сам при этом станет заложником артефакта. Он будет Богом, явно или тайно правящим этим магическим миром, пока тот не окрепнет для самостоятельного существования. Пока не родятся новые сильные волшебники, готовые принять у него эту тяжкую ношу…

— Так я все-таки Его наследник? — выдавил из себя Гарольд, разрываясь от противоречивых чувств.

«Насколько я понимаю, Салазар Слизерин не умирал подобно другим смертным магам вашей расы. Он провел ритуал, послав свой неукротимый дух через столетия, чтобы тот нашел того, кто станет его преемником на пути спасения магического мира. А бренное тело его рассыпалось прахом, не оставив следов».

— Так я — это не я, а это он? — совсем запутался упавший духом Гарольд.

«Ты — это ты! — возразил ему бесплотный голос, в котором звучала почти что насмешка. — В тебе воплотилась не личность Салазара Слизерина, а лишь его чаяния. Его страстное желание защитить и спасти магический мир. Именно поэтому ты стоишь здесь сегодня, а я разговариваю с тобой и чуть ли не упрашиваю!»

Фу-у-у! Уже легче. А то от этих хоркруксов, переселения душ и прочей чертовщины уже голова кругом идет.

— У меня хоть какая-то нормальная жизнь будет? — сварливо спросил Гарольд, медленно приходя в себя. — Или я всю эту вечность буду таскаться с тобой, как единорог с колокольчиком?

«У тебя будет все, что ты пожелаешь. Ты же теперь бог! Единственное ограничение и условие — это хранить меня и не мешать магическому развитию своей расы».

— Откуда ты знаешь, что я согласен?

Вопрос повис в воздухе.

Артефакт уже знал, что он согласился.

Знал это и Гарольд, но пока еще боялся себе в этом признаться.

«Трудно ли стать богом? — подумал он про себя. — И трудно ли быть богом? Боюсь, что это совсем не одно и то же. Но… поживем-увидим…»

Глава 128

Гарольд вернулся только под утро.

Снейп уже весь извелся от тревоги. Его плотно сжатые губы не сулили Избранному ничего хорошего.

— Что ты творишь, Поттер? Тебе надо каждые два часа принимать зелья! Ты хоть понимаешь, что…

Он запнулся, рассматривая юного мага. Все шрамы на лице Гарольда исчезли.

Бесследно!

— Сними мантию! — приказным тоном потребовал зельевар.

Гарольд, не понимая, что собственно произошло, пожал плечами и потянул с плеч указанный предмет облачения.

Снейп подскочил к нему, осматривая грудь, предплечья и спину. Потом крякнул, отошел к столу и залпом выпил Успокаивающее зелье, приготовленное им вообще-то для Поттера.

— Как это понимать, Гарольд?

Юный маг посмотрел на чистую от следов ранений кожу своих рук, сразу понял причину удивления зельевара и сообразил, что теперь тот так просто от него не отстанет.

— Раны, нанесенные магическим существом, или не лечатся вообще, или заживают очень долго и трудно. Требуются дорогие зелья с редкими ингредиентами и сложнейшим приготовлением. То, что произошло в твоем случае — это не в человеческих силах, Поттер. Ты не находишь, что тебе стоило бы посоветоваться с кем-то? Сдается мне, что ты опять влез в какую-то опасную игру, Гарольд?

Зельевар скрестил руки на груди и возвышался как живое воплощение неодобрения и тревоги.

Поттер понял, что дальше держать Северуса в неведении нельзя. Он уже и так достаточно долго испытывал терпение своего гордого советника. К тому же он был единственным человеком, которому он в принципе мог открыться. Точнее таких людей было два, но… но об этом пока даже не хотелось думать. Пока речь шла только о Снейпе.

Взмахом палочки Гарольд накинул на двери Заглушающие чары и начал свой рассказ. Повествуя о своих первых стычках с Мессиром и излагая всю прелюдию к поединку, Гарольд искоса посматривал на своего внимательного слушателя, ожидая увидеть на его лице гримасу разочарования, неприятия или отвращения. Но лицо Снейпа было непроницаемо. Лишь почти незаметные движения бровей выдавали, с каким вниманием и напряжением он слушал рассказ.

Гарольду пришлось рассказать и о воспоминаниях Дамблдора, полученных еще в Хогвартсе. Вот тут на мгновение у Снейпа проступила гримаса неудовольствия, но быстро исчезла.

Под конец Гарольд передал свой ночной разговор с Мессиром и замолчал, ожидая реакции слушателя.

Снейп молчал, сдвинув брови. Потом задал всего один вопрос. Точнее даже не вопрос, а уточнение:

— У тебя с собой ожерелье, которое, по твоему утверждению, было создано тобой во время последней встречи?

— Да.

— Покажи.

Снейп долго рассматривал и катал в пальцах черные шарики с перламутровым блеском.

— Редчайшая вещь! И явно не из этого мира. Тебя покупают с размахом, Гарольд!

— Ты подозреваешь злой умысел?

— Почему обязательно злой? Я не оцениваю действия этого твоего артефакта с такой точки зрения. Понятия зла очень относительны, как ты знаешь не хуже меня. Я лишь отметил, что силы, предоставленные тебе этим артефактом, превосходят все мыслимые границы современной магии.

— Законы Гэмпа?

— В том числе. Хотя если разобраться, то Гэмп и его законы по сравнению с этим — просто мелочь. Мне надо подумать, Гарольд. Ты бы не был так любезен, скинуть свое воспоминание об этом рассказе?

— Э-э-э-э… Снейп, там много личных моментов, право мне не хотелось бы…

— Гарольд, научись слышать собеседника. Я не прошу воспоминаний о самых событиях. Я прошу мыслезапись твоего рассказа и не более того. Колышком гвардейца я сам это сделать не могу, а моя палочка пока что так и не нашлась.

— А-а-а-а, — сообразил Поттер и потянул из виска серебристую нить.

— Твой рассказ не объяснил еще одну странность, — пристально глядя в лицо Гарольду, протянул Снейп, — что за чертовщина творится с телом Реддла? По всем признакам — его мозг мертв, но сердце бьется с частотой два удара в минуту, ректальная температура держится на допустимом минимуме, и вокруг него обнаруживается небывалая напряженность магического поля, словно это не бездыханное тело, а живой и бодрый Мерлин в приступе напряженного творчества!

— Видишь ли, я об этом умолчал, потому что пока сам не знаю, как к этому относиться. Но ты прав, если уж рассказывать так все до конца. Дело в том, что жизнь Тому Реддлу спас Мессир. Он почувствовал в нем отдаленное родство со Слизерином и оставил его, если так можно выразиться, про запас.

— То есть, если бы ты не справился с Дамблдором, то он мог рассчитывать на Реддла?

Взгляд зельевара красноречиво выражал, что он обо всем этом думает.

— Примерно так, — кивнул Гарольд. — Мессир закрыл от меня сознание Реддла, потому что именно я являюсь носителем магии Амрита, которая убивает его. И теперь получается…

— Что Реддл, если выживет, обречен остаться здесь?

— Именно. И защита с него будет снята, как только я покину мир Матери. И он останется жить здесь.

— И что тебя смущает?

Гарольд поскучнел лицом под проницательным взглядом зельевара.

— Ты боишься оставлять потенциально опасного мага в одном мире со своим относительно простодушным братом?

— Каково излагаешь, — поморщился тот. — Ну, в общем, да.

— Согласен, тут есть проблема. Это тоже надо обдумать. Ложись отдыхать, позже поговорим.