Наследство. Огонь и меч - Саймон Браун

Принц встал прямо перед Прадо. Наемник не смог заставить себя взглянуть в темные глаза на этом бледном лице, и ему пришлось посмотреть в сторону. В глубине его живота зародился, страх перед чем-то намного хуже смерти. Линан повернулся к Камалю.

— Когда мы наконец воссоединились в Суаке Странников, ты, помнится, что-то сказал насчет Джеса Прадо.

— Я сказал, что нарежу этого ублюдка на мелкие ленточки, — мрачно отозвался Камаль.

Прадо побелел. Он ожидал, что его триумфально проведут перед победителями, а потом обезглавят. Но не…

— Он твой, — сказал принц. — Но оставь его голову необезображенной.

Остаток дня и весь следующий день заняла работа по собиранию трупов врагов и их сожжению. К отдаленному лагерю Рендла была отправлена экспедиция — позаботиться о любой охране, какая там оставлена, и привести всю добычу, какая найдется. Посланные вернулись с лошадьми, оружием и новостью, что, завидев их, один из охранников — солдат регулярных войск Хаксуса — выпустил нескольких почтовых голубей, и всем им удалось улететь.

Вместе два отряда наемников предоставили великое множество потенциально полезной добычи — главным образом лошадей, но также и оружие, запасы еды, сено для лошадей, хорошую одежду, в том числе новенькие кожаные сапоги и безрукавки. Все погрузили на большую часть их же уцелевших лошадей и поручили нескольким наименее серьезно раненым четтам сопровождать добычу в Верхний Суак для распределения среди всех кланов — все, кроме нескольких жеребцов, на сохранении которых при армии настоял Камаль.

— Из наших кобыл не выйдет хороших строевых лошадей, — сказал он своим спутникам. Линан с Кориганой обменялись улыбками. — Чего тут такого смешного?

— Ты сказал «наших кобыл», — объяснил Линан.

Камаль хмыкнул.

— С помощью этих более крупных восточных жеребцов мы можем начать выводить породу настоящих боевых коней.

— Мы прислушаемся к твоим советам, — сказала Коригана, и Камаль слегка поклонился, благодаря ее за проявляемое к нему расположение.

— А зачем тебе нужна голова Прадо, малыш? — спросил у Линана Камаль.

— Мы нашли останки Рендла?

— Да, на склоне, — ответила Коригана. — Голову ему уже сняли с плеч. Ее порядком затоптали, но лицо узнаваемо.

— Хорошо. Положите обе головы в корзину. Наполните корзину солью и принесите мне.

— Отлично, — ровным тоном отозвалась Коригана и отдала приказ.

На следующий день ему с утра пораньше преподнесли корзину. Он открыл ее и положил в нее Ключ Единения. Окружающие ахнули от удивления.

— Что ты делаешь? — спросил Эйджер.

Линан позвал Макона, и через несколько мгновений тот появился, отвесив низкий поклон.

— Ваше величество?

— В отсутствие Гудона ты отлично действовал, командуя моими Краснорукими.

— Благодарю вас, ваше величество.

— У меня есть для тебя еще одно важное поручение. Ты не должен провалить его. Можешь взять с собой отряд Красноруких, чтоб я мог быть твердо уверен, что тебя не перехватят.

— Что за поручение, мой повелитель?

Линан показал Макону содержимое корзины.

— Тебе надо отвезти это к Эйнону, вождю клана Лошади.

Макон не смог скрыть удивления.

— Эйнону? И Ключ Единения тоже?

— Ты должен сказать Эйнону, что головы эти — подарок от Линана Розетема, вернувшегося Белого Волка. И как символ моего доверия к нему я также присылаю Ключ Единения, дабы он мог найти меня и вернуть его.

Никто не сказал ни слова, когда Макон плотно закрыл корзину и завязал ее жилами.

— Отправлюсь немедля.

Когда Макон исчез, Линан посмотрел на лица Кориганы и Камаля, ожидая от них сильнейшей вспышки возмущения, но и он, и она казались спокойными.

— Неужели ни у кого из вас нет возражений?

Камаль покачал головой.

— Не сомневаюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал великан.

— А я восхищаюсь стратегией, стоящей за этим ходом, ваше величество, — добавила Коригана. — Вы и впрямь отлично играете в королевскую власть.

— А-а… — тихо произнес Линан. — Это потому, что я не считаю ее игрой.

ГЛАВА 24

Арива хотела сделать церемонию инвеституры, как и все прочие, короткой, но Оркид возражал, уверяя, что ей следует использовать ее в качестве повода для празднования.

— Празднования! — воскликнула Арива. — Мы воюем, канцлер. Примас Гирос Нортем умер. Мой муж в сотнях лиг от столицы рискует жизнью и здоровьем…

— Именно, ваше величество. Как раз потому вашему народу и нужно видеть, что вы уверены в будущем, а не одержимы донимающими королевство трудностями…

— Конечно же, я одержима ими! — резко возразила она.

— …А на самом деле рады случаю устроить для города увеселение.

— Увеселение?

— Празднование, ваше величество. Используйте инвеституру отца Поула как предлог показать королевству, что вы на коне и что, несмотря на войну, королевство следует своим путем.

Арива неохотно согласилась и была не уверена, можно ли считать принятое ею решение самым лучшим. Вплоть до настоящей минуты. Глядя во двор дворца, она видела сияющие лица своих подданных, когда те наслаждались солнцем ранней весны, бесплатной едой и напитками — и все это означало, что даже во время войны королевство и его монархиня оставались достаточно сильны и уверенны, чтобы устроить такое славное и полное помпы празднество. Отец Поул, выглядящий превосходно в официальной мантии примаса Церкви Подлинного Бога, прогуливался среди граждан Кендры, раздавая благословения и благодарности всем, выражавшим благие пожелания.

Внешне Арива оставалась безучастной, но была рада видеть, что ее народ настолько доволен. На южной галерее к ней на некоторое время присоединился Олио. Он коснулся ладонью ее живота.

— Маги говорят, через шесть месяцев, — сказала она, и лицо ее сделалось печальным.

— Может, он сумеет вернуться вовремя, — попытался утешить ее Олио.

— Нет, только не сейчас, — покачала головой Арива. — Салокан полностью захватил нас врасплох. Сендарус вернется уже после того, как родится его дочь.

— Дочь?

— О да. Это девочка.

— Ты назовешь ее Ашарной?

Лицо Аривы отчасти утратило печаль.

— А как же еще я могла бы назвать дочь?

— Ну не знаю. — Он вдруг усмехнулся. — Олио было бы неплохим именем.

Арива казалась потрясенной.

— Это только запутало бы бедную малышку. Иметь дядю с таким же именем, как у нее. Что она подумает?

— Ну конечно же, что ее дяде крайне повезло быть названным в ее честь.