Обернись моим счастьем (СИ) - Тур Тереза

— Что именно они заметили? — начальник все больше мрачнел.

— Они не понимают, — Геральд Вингли беспомощно развел руками, — Ведутся исследования. Пока предоставить полный отчет специалисты не готовы.

— Плохо.

— Тем не менее, дети спасены…

— А что с волком-охранником?

— Умер. К сожалению, на него вакцина не подействовала.

— Как он заразился? Девочка его укусила? Поцарапала?

— Нет. — глава отдела безопасности оборотней побледнел. Он втайне надеялся, что Арктур не будет заострять внимание на этом моменте. — На теле — никаких следов. Ни царапин, ни укусов. Ничего.

— А на девочке?

— Тоже.

— Храни нас Льярра, — тихо проговорил Шер Дарктур, — бешенство передается не через кровь?! Но это же…

— Как вы только что справедливо заметили, граф Дарктур, — Ральф тяжело вздохнул. — Это значит, что болезнь, способная за короткое время уничтожить всех нас, передается НЕ через кровь. Достаточно быть рядом и дышать одним воздухом с зараженным. — Арктур забарабанил пальцами по столу.

— Мы продолжаем усиленную вакцинацию… — начал Вингли, но осекся на полуслове.

— Беда… — тихо проговорил старый лев, вот уже третье десятилетие возглавлявший отдел пропаганды, — двадцать лет назад болезнь поражала львов. На моей памяти ни волки, ни лисы, ни собаки, предки их забери, не заболевали. Никогда.

Герцог Арктур еще раз оглядел всех присутствующих и зарычал:

— Сколько волков умерло за выходные? Собрать статистику — живо! Отчеты мне на стол, как только они будут готовы.

Глава четырнадцатая

Алекс

Я лежала, натянув одеяло до самого подбородка.

Доктор меня осмотрел. Осуждающе покачал головой, сжимая двумя пальцами запястье больной и глядя на часы. Еще бы! Он с таким бешеным пульсом, наверное, и не сталкивался никогда. Сердце из груди только что не выпрыгивало!

Доктор, по все видимости, знакомый тети Нимертии. Я его видела первый раз. Высокий, сутуловатый мужчина с маленькими, глубоко посаженными глазками и пышными, торчащими во все стороны усами улыбнулся, тихонько похлопал меня по руке и вышел.

Я с облегчением выдохнула. Мысли вертелись вокруг ситуации с куклой, подменами и тем, что я находилась в родном, любимом до боли доме с одной стороны, и в логове опасного, непредсказуемого врага — с другой. Вот ведь…

Обычно Морган, заслышав от меня ругань, грозился вымыть рот с мылом. Любопытно, что бы он мне пообещал, если бы услышал сейчас мои мысли? Вымыть с мылом мозги? Я б не сопротивлялась. Глядишь, какое-то просветление наступило бы… Надо было просто сбежать с Морганом. Он, наверное, дергается там, внизу, в подвале. Или притаился в гостиной, за портьерами? А может, пьет свой любимый коньяк в подсобке. С него станется.

Память услужливо восстановила сосредоточенное лицо бледного дворецкого, поправляющего куклу на плече, орущего одними губами: «ЗА-ЧЕМ? АЛЕКС? БЕ-ЖИМ!!!»

Но я не послушалась. Потому что в голове моей другой, родной до боли голос шептал совсем другое:

«Никогда. Слышишь, Алекс? Никогда! Никогда не оставляй за собой следов, девочка. Особенно если чувствуешь, что след твой дурно пахнет, и аромат со временем усилится. Запомни, Алекс! Тот, кому он предназначен, этот твой грязный след, тот, от кого ты больше всего хочешь его спрятать — услышит запах первым…»

И я осталась. Замести следы. Если Алекс Марлоу, предполагаемая невеста сына, просто исчезнет из дома — Нимертия не успокоится. Она будет искать. Обратится в полицию. И будут проблемы.

Из-за двери слышались приглушенные голоса. Так, Алекс. А теперь представь, что мозги тебе все-таки промыли! Чего лежим? Кого ждем? Сматываться пора, так что одевайся! И желательно ближе к двери — подслушать, что они там несут….

Нимертия и врач стояли в коридоре, чуть правее моей спальни — наверное, остановились у лестницы. Очень хорошо. Во-первых — слышно, что говорят, во-вторых, если скрипнут ступени — я пойму, что парочка спускается в холл.

— …Очень, очень тяжелое, — бубнил озабоченный голос доктора. — Нервно-физическое истощение. Конечно, после такой потери это вполне естественно…

Я тонула в облаках траурного платья, застегивая бесконечные крючки и завязывая тесемки, стараясь шуршать всем этим как можно тише. Тетка должна думать, что я еще в постели. Доктор говорил не громко, но у него была хорошая дикция — все слышно и понятно, а потому пока речь шла о моем крайне ослабленном организме я спокойно одевалась, но потом заговорила тетя, и я застыла:

— Ринар! Мне это все не интересно. Мы с тобой договорились. Ты озвучил свои условия. Я согласилась. Меня не интересуют эти подробности!

Скрипнули ступеньки. Очень жалобно скрипнули — бедная наша лестница… Спускаются! Я тихонько вышла. Подошла к краю лестницы.

Ни одна половица не скрипнула… Спасибо, дом…

— Я всего лишь дал согласие на словах, Нимертия! Я не подписывал никаких бумаг и пока еще не брал никаких денег, — тон мужчины из сочувствующе-озабоченного моментально превратился в деловой, слегка раздраженный. — Я опирался на твои рассказы. На твои выводы. Реальное же положение вещей…

— Что?! Что с реальным положением вещей?! Тебе что, разорви меня оборотень, не нужны деньги? Сколько я тебя знаю, ты никогда от них не отказывался! Могу привести несколько ярких, показательных примеров… Что? Молчишь? А? Задела за живое?

— Все, что я могу сделать — настоять на консилиуме, — доктор говорил уже мягче, видимо, тетя знала что-то такое, чем держала несчастного за горло. — У девушки, действительно, тонкая душевная организация и… Возможно, со временем ее состояние ухудшится. Если так, то мы сможем.

Пока они разговаривали, я тихонько спустилась в холл и теперь стояла возле гостиной. Доктор устроился в кресле у камина, тетя Нимертия нервно ходила взад-вперед. Жалобно скрипели половицы.

Ну — все. Мой выход! Спектакль затянулся…

— Что? — закричала на доктора госпожа Нимертия, но тут же осеклась, увидев меня. — Ты?! — тетушка уставилась на меня, бледную, одетую в траур, с прямой спиной, как настоящая леди.

Иногда, знаете ли, хочется! Я все-таки девушка…

— Я бы хотела отправиться домой, тетя Нимертия — произнесла я твердо, но вежливо. — Спасибо за то, что осмотрели меня, — я улыбнулась доктору. — Надеюсь, ничего серьезного? Мне уже лучше. Тетушка… Вы нас не представите?

Тетя позеленела. Еще бы! Недееспособное, невменяемое существо встало, затянуло талию в корсет и требует представить ее доктору, дабы соблюсти этикет!

Тетя не проронила ни слова. Поджав губы, новоиспеченная хозяйка дома артефактора бросила беспомощный, умоляющий взгляд на сына. Но Фил, казалось, мечтал лишь об одном — поскорее бы закончилась вся эта суета. Он сидел в углу, насупившись, изо всех сил стараясь не встречаться с матушкой глазами.

— Амммм…. Доктор Ренар Кейтси. К вашим услугам, юная леди, — мужчина встал и с тяжелым вздохом склонился над моей рукой. — Госпожа Марлоу, зачем же вы встали? Вам необходим покой. Я рекомендовал успокоительные и постельный режим! В вашем состоянии…

— Благодарю, доктор Кейтси. Прошу вас, садитесь. Тетушка! Я тронута. Вы проявили ко мне такую заботу… Но, как я уже сказала — мне намного лучше. Я бы хотела отправиться домой.

— Ты и так дома, деточка, — тетушка сказала это так, как будто хотела сказать совсем другое, например: «не ляжешь обратно в кровать сию же секунду — вырву твое сердце и съем — не жуя и без соли».

— Нет. Я не дома.

— Ах, как же не дома, Алекс! Скоро твоя свадьба, — Нимертия встала и бочком, бочком, медленно стала продвигаться ближе ко мне. — Твой жених переживает. Фил! Фил, скажи что-нибудь!

— Я… аааа….эээээ…..да. Конечно.

Я стала медленно отступать. Мы, словно два хищника, медленно кружили вокруг кресла, в которое вжался насмерть перепуганный доктор.

— Ты сама выбрала, — шипела тетя. — Ссама пошла за нами, сама согласилась на брак, Алекс! Мы с Филом не принуждали тебя! Фил! Фил!!!