Ёж - Алексей Антонов

— Мокрая, — Юля была уже по пояс в воде и размышляла, нырять ей или все же не стоит, холодная вода заставляла бегать мурашки по коже, но желание смыть грязь и освежиться пересилили и в следующее мгновение она нырнула с головой.

Женя не раздумывала так долго, она просто с разбега вбежала в воду и нырнула, как заправский пловец, как-никак, годы тренировок в бассейне давали о себе знать. Мама сдала ее в руки тренера по плаванию еще в семь лет, вернее, ей еще было шесть, но через пару месяцев должно было исполниться семь. Что двигало в тот момент этой интеллигентной женщиной из семьи таких же интеллигентов, определить невозможно. До седьмого колена в их семье никто и никогда не увлекался спортом, тем более плаванием, отец, надо сказать, даже и плавать-то не умел, потому что на Урале толком плавать негде. При желании, конечно, можно выехать на озера, но, по рассказам мамы, папа с младенчества был жутким домоседом, и если б не ее настойчивость, они бы никогда не поженились, да он бы и не заметил ее, сидя на очередной студенческой вечеринке с томиком квантовой физики. Тем не менее, дочь была отдана в бассейн, куда она и проходила без малого десять лет ровно до своего шестнадцатилетия. Она и дальше бы посещала его, но черт угораздил начать заигрывать с парнем из мужской сборной. Тот оказался весьма придурковатым малым, который начал распускать о своей подруге нелицеприятные слухи. Пришлось тренировки бросить, да и успехи ей в большом спорте не светили, рост не позволял ставить олимпийских рекордов. Мама же в свою очередь сыграла решающий аккорд, отдала любимую дочь на подготовительные курсы в Горную Академию. Почему именно туда? Да потому что большое количество родственников и просто знакомых были связаны с этим учебным заведением и могли в случае чего повлиять на Женькино поступление в ВУЗ.

— Хорошо-о, — Юлька вынырнула и мотнула головой, чтобы стряхнуть воду с волос.

— Не то слово, просто супер, — Женька вынырнула рядом с подругой, — не уходила бы отсюда вообще, ну или хотя бы на пару деньков задержаться. — Она на миг скрылась под водой и тут же вынырнула. — Как представишь, что следующие пару дней мы проведем вдали от воды, так жизнь становится какой-то гадкой и унылой. Опять пот, запах, я тут себя уже девушкой-то не ощущаю, просто комок из пыли и грязи.

— И не говори, дома душ каждый день, — Юля глубоко вздохнула, — что-то домой хочется, уже не могу, соскучилась по комфорту, родителям, друзьям. Тут, конечно, тоже прикольно, но дома лучше.

— Я не спорю, дома точно лучше, но тут романтика, Юль. Кто еще может похвастать такой работой, как у нас? — Женя резко нырнула и вынырнула рядом с подругой. — У нас тут тишь да благодать, природа, тайга, в старости будет что внукам рассказывать.

— Не больно-то интересно внукам будет слушать о том, как их бабка по тайге шлялась в молодости. — Юля поплыла в сторону берега, солнце уже скрылось за деревьями, а это значило, что скоро наступят сумерки, а в сумерках ой как не хотелось находиться в тайге.

— Это точно, кто знает, что там будет через лет сорок, будут сидеть за своими компьютерами и внешний мир познавать через монитор. — Женя посмотрела в сторону подруги, та уже выбиралась на берег, сверкая голыми ягодицами. — Ты что, уже все?

— Вылазь, Жень, скоро стемнеет, нам еще до лагеря добираться. — Юля открыла рюкзак и достала из него маленькое полотенце.

— Ладно, плыву. — Женя погребла в сторону берега, Юля была права, им стоило добраться до лагеря еще до того, как наступит тьма, а лучше бы и сумерки опередить, тайга без солнца пугала, ее образ был похож на двуликую маску, где днем она улыбалась, а ночью показывала совершенно иную, пугающую сторону. Женя выбралась на берег, извлекла полотенце из своего рюкзака и стала быстро вытираться.

— Слушай, а как тебе Боря? — Женя быстро перебирала полотенцем волосы, она уже натянула на себя шорты, и дело оставалось за малым: высушить волосы и надеть футболку.

— Ты в своем репертуаре! — Юля уже оделась, не обращая внимания на то, что от мокрых волос по ее желтой футболке растекалось мокрое пятно. В конце концов, в лагере можно было переодеться и высушить волосы. Проделывать все эти сложные процедуры тут, на берегу реки, не имело ни малейшего смысла. — Не переживай, Миллениума у тебя отбивать не буду.

— С чего ты взяла, что он мне интересен? — Она на миг перестала вытирать волосы и посмотрела на подругу. — Нет, он конечно симпатичный, но не более того.

— Стала бы ты тараторить про него весь день, начиная с такого ранья! — Юля посмотрела на подругу в ответ. — По мне, так Миша будет поинтереснее.

— Вот и ладненько, тебе Миша, мне Боря! — Женя быстро надела футболку и завернула мокрые волосы в полотенце, отчего стала похожа на какого-нибудь арабского шейха с тюрбаном на голове. — Как в любом классическом пошлом сюжете — две молоденькие девочки, двое взрослых мужчин, у черта на куличках посреди безлюдной тайги…

— Я же говорю, все в твоем духе, мужиков поделили, приступаем ко второй стадии. — Она надела рюкзак и выжидающе посмотрела на подругу. — Шевели уже попой, выдвигаться пора.

— Да шевелю, шевелю. — Женя взгромоздила рюкзак на спину, который, казалось, раза в два больше ее самой, и взяла в руки теодолит с треногой. — Что там насчет второй стадии? — Они медленно двинулись к стоянке, позади был длинный и тяжелый день, но, как-никак, вечернее купание немного приободрило их.

— Ну как, две молоденькие нимфетки соблазняют в глухой тайге взрослых мужиков, которые, надо сказать, в этих самых нимфетках почти ничуть не заинтересованы. — Юлька ногой дала подруге легкий пинок под пятую точку, та обернулась и фыркнула на напарницу.

— Ты прямо сценарий к порнофильму написала.

— Это же твой любимый жанр, — она улыбнулась, — Боря и так уже краснеет, когда смотрит в твою сторону, представляю, что рисует его воображение. Поди, резвится с тобой каждую ночь в своих снах, ты же у нас мастер обольщения. Тут намек, там намек, и мужик готов. Главное, чтобы его последующая реакция не была для тебя неожиданностью.

— Что? — Женька, тяжело дыша, обернулась на подругу, подъем по крутому склону сопки давался нелегко. — Что за «последующая реакция»? — она передразнила интонацию подруги.

— Заигрываешь с ним, ну, мужик себе уже в сознании нарисовал картинку о том, как ты его страстно желаешь. Сграбастает тебя в свои медвежьи объятия где-нибудь в темном уголке, и капут.

Они поднялись на вершину сопки, оттуда была видна тонкая струйка дыма, поднимающаяся к небу. Ребята уже разложили лагерь и, очевидно, приступали к приготовлению нехитрого ужина, состоящего из подогретой тушенки с макаронами.

— Объятия — это неплохо, — Женька засмеялась, — только думаю, объятий не будет, Боря такой, что в случае чего мне надо будет хватать его в объятия самой.

— Это в случае чего «чего»? — настала очередь Юли передразнивать подругу.

— Ну мало ли, страстно возжелает меня и будет терпеть до потери сознания, кровь-то от головы отливает в такие моменты, — в этот раз она звонко засмеялась во весь голос, — придется спасать бедного.

— А-а, ты в этом смысле, испорченная ты наша.

— В каком же еще, нравится он мне, неплохой и симпатичный парень, суровый, правда, но это пройдет, может, он от воздержания такой злой.

— Ты что, готова, м-м-м… — Юлька замялась, подыскивая нужные слова. — Снять это напряжение?

— Да ладно тебе, ты вспомни своего «ботана», на каком по счету свидании ты с ним переспала? — Женя улыбнулась и подтолкнула подругу в бок. — Я понимаю, конечно, ты тогда перебрала, но ведь никто не заставлял тебя продолжать эти отношения.

— Да нормальный он был, — попыталась оправдываться Юля, — «ботан» — это да, но ведь ничего парень.

— Действительно, «ничего». Я его когда первый раз увидела, чуть коктейлем не захлебнулась, ты же помнишь?

— Ладно, проехали, был да сплыл.

— А то… был, да, слава богу, сплыл. Вот Миша с Борей — совсем другое дело, да нам вообще повезло, что мы с ними в «поле» попали. Был бы какой-нибудь Федр Иванович, он меня в конторе-то достал, а тут я его, наверно, вообще бы темной ночью прибила. Два красавчика, но Боря мне нравится больше, такой застенчивый. — Она улыбнулась.

— Ну да, тут повезло, ничего не скажешь. — Идти становилось все труднее, рюкзак, теодолит и тренога начинали прижимать к земле. После того, как они спустились с сопки, лагерь выпал из поля зрения, приходилось ориентироваться по сторонам света, благо, компас был у каждой из них при себе. По примерным расчетам, что велись исключительно в Юлиной голове, до лагеря было еще километра два. Оставалось только надеяться, что до того момента, как они доберутся до лагеря, не наступит кромешная тьма.

— Что за ирония? — Женька надулась. — Хочешь сказать, «нет»?