Быстрый взлет. Королевские ВВС против люфтваффе - Джон Брехэм

Глава 14

К концу 1941 г. в 29-й эскадрилье произошло много изменений. Гай Гибсон был направлен в Кренфилд,[78] около Бедфорда. Оттуда он возвратился в Бомбардировочное командование, навстречу своей славе и смерти. За ним в Кренфилд последовал Дэйв Хемфри, который затем погиб в авиакатастрофе во время ночного вылета в составе другой ночной истребительной эскадрильи. Мы понесли много потерь, при этом большинство из них скорее из-за погоды, чем от врага.

Стикс и я были обеспокоены тем, что нам придется покинуть эскадрилью. Мы понимали, что скоро должна наступить наша очередь. Я был с 29-й в течение трех лет без перерыва. Пока каждый раз, когда из штаба группы приходил приказ направить экипаж в учебно-боевое подразделение, я убеждал своего командира оставить меня еще ненадолго. Но я знал, что меня скоро переведут.

В конце ноября командир эскадрильи сказал мне, что нас вместе со Стиксом на пару недель прикомандировывают к 141-й эскадрилье в Эре, в Шотландии. Нашей задачей будет помочь им пройти переподготовку с «дефайентов» на «бьюфайтеры». Я сомневался относительно того, было ли наше присутствие действительно необходимым, но мы могли поделиться информацией относительно тактики использования бортовых радаров.

«Дефайенты» не имели радаров. Это были одномоторные двухместные самолеты, похожие на старые «харрикейны», но вместо восьми стреляющих вперед пулеметов они имели заднюю турель с четырьмя пулеметами. Маневрируя, пилот мог занять позицию, когда это вооружение вступало в действие. Первоначально «дефайенты» подлавливали ни о чем не подозревающие немецкие истребители. Когда противник подкрадывался сзади к тому, что казалось ему звеном «харрикейнов», «дефайенты» поворачивали и задние бортстрелки обливали его потоком пуль. Одна эскадрилья добилась большого успеха в ходе Битвы за Англию, когда в течение дня без потерь со своей стороны сбила 12 немецких истребителей. Но немцы быстро научились обходиться с «дефайентами», и превосходная маневренность «Мессершмита-109» скоро развернула ситуацию в противоположную сторону. Тогда две эскадрильи «дефайентов» начали исполнять роль ночных истребителей.

Без бортовых радаров, но в тесном взаимодействии с зенитной артиллерией и прожекторами они добились некоторых успехов, и наилучшим образом их летные качества проявились в ходе налета на Глазго в полнолуние, когда они сбили восемь немцев. Стикс и я во время короткого пребывания в Эре посетили вместе с парнями из 141-й эскадрильи все местные питейные заведения и наслаждались элем, хотя однажды едва не вступили в схватку с очень грубыми мелкопоместными дворянчиками, которые часто посещали один из пабов. Эти парни принадлежали к недавно сформированным подразделениям командос, которые проходили тренировки в этом районе. Стоит заметить, что мы сами напросились на неприятности, громкими голосами критикуя их необычную одежду и оружие, включавшее ножи, пистолеты-пулеметы Томпсона и другое снаряжение. В свою очередь, они, должно быть, рассматривали нас как группу любителей показухи. Я доволен, что мы не полезли на рожон, поскольку наверняка получили бы отметины на всю жизнь.

В декабре мы уехали, и конечно же я не имел никакого представления о том, что скоро должен буду командовать этой эскадрильей. Наши проводы были бурными. Дождливая ночь включала посещение катка в Эре. Там Стикс и я впервые в жизни надели коньки, заключили друг с другом пари относительно того, кто пересечет каток без падений. И в трезвом-то состоянии это было бы трудно, ну а в нашем – просто невозможно. Мы провели гонку, отнюдь не исполненную достоинства, ползя по льду на четвереньках.

Вернувшись назад в Уэст-Маллинг, мы обнаружили, что там стало довольно тихо. Многие эскадрильи люфтваффе были переброшены на фронт в Россию. Пата Максвелла сменил сквадрэн-лидер Мун из 219-й эскадрильи в Тангмере. Стикса наградили медалью «За летные боевые заслуги», а я в начале декабря получил пряжку к своему кресту «За летные боевые заслуги». Но я был настроен видеть Стикса офицером и добился, чтобы его представили к званию. Наконец, топор упал. Пришла телеграмма, сообщавшая, что Брехэм и Грегори переводятся в 51-е учебно-боевое подразделение в Кренфилде. Командир эскадрильи знал, как я отношусь к переводу, и обещал сделать все возможное, чтобы вернуть меня в эскадрилью.

Хотя Стикс и я были разочарованы, зато Джоан счастлива, что некоторое время я проведу вне боев. Она редко позволяла мне узнать, что переживает, но я понимал, что порой она очень несчастна, тем более что мы жили вдали друг от друга, а она вскоре должна была родить нашего первого ребенка. Признаюсь, я в то время был очень эгоистичен. На первом месте – Королевские ВВС, а жена и семья – на втором. Она знала это, и я всегда буду благодарен ей за бескорыстное понимание.

Нашей работой на следующие шесть месяцев должно было стать обучение новых экипажей истребителей. Стикс и я хорошо узнали многих инструкторов и курсантов и с некоторыми из них позже служили вместе. Наиболее заметным среди них был флайт-лейтенант Генри Джекобс – для друзей Джеко, – еврей по национальности. Он был старшим инструктором по радарам в 3-й эскадрилье, и он или Стикс совершили со мной большинство наших тренировочных вылетов. Я мельком встречался с Джеко в Тангмере. Он сделал себе имя в качестве эксперта в области применения бортовых радаров и, хотя был старше Стикса и меня, произвел на меня впечатление своей огромной решимостью добраться до врага. Затем нас троих связала крепкая дружба.

Кренфилд находится приблизительно в 12 километрах от Бедфорда. Это был ближайший город, в котором можно было «выпустить пар». Клуб «Ки» предоставлял нам выпивку, танцы, и мы могли получить там превосходную пищу до часа или двух ночи. Джеко вскоре зарегистрировал Стикса и меня в качестве членов клуба, и мы провели там много приятных вечеров. Мы также впервые встретились там с американским экипажем. Недавно прибывшая 8-я воздушная армия ВВС США заняла множество аэродромов в округе, и ее офицерский состав уже был зарегистрирован в клубе.

Встреча с союзниками в этом клубе однажды едва не привела к беспорядкам. К счастью, обе стороны протрезвели прежде, чем был нанесен серьезный физический или материальный ущерб. Группа инструкторов из Кренфилда болтала и пила около бара, когда появились четыре или пять американских офицеров. Каждый занимался собственным делом до тех пор, пока один из американцев не отпустил громкую шутку относительно того, что Австралию нужно присоединить к США в качестве сорок девятого штата. В нашей компании был инструктор по радарам австралиец по фамилии Хоукинс. Он был чрезвычайно малого роста, но этот недостаток своего телосложения он восполнял агрессивностью. Хоукинс спрыгнул со своего стула, и прежде, чем мы успели остановить его, собрался в одиночку, без посторонней помощи, взяться за всех американских визитеров. После обмена крепкими словами американцы решили уйти, но Хоукинс не был этим удовлетворен. Он бросился вслед на ними по лестнице. Мы притащили его обратно, все еще возбужденного.

Февраль 1942 г. стал счастливым месяцем для Стикса и меня. Он получил заслуженное офицерское звание, а Джоан и я – сына. Взяв несколько дней, я отправился в Лестер, повидать свою семью. Моя жена находилась в частном санатории и плохо себя чувствовала, но маленький мальчик, которого мы решили назвать Майклом, был цветущим. Бедная Джоан действительно страдала, но быстро восстанавливалась. Она хотела, чтобы я нашел для нее и ребенка дом около Кренфилда, но я сказал, что мое пребывание в учебно-боевом подразделении, вероятно, будет коротким. Кроме того, для нее было бы лучше сейчас находиться со своей матерью. Мы, летчики, более удачливы, чем многие другие военные семьи, которые провели в разлуке годы.

Затем Стикс и я получили приказ отправиться в 219-ю эскадрилью в Тангмере, около Чичестера, чтобы получить опыт работы с новым бортовым радаром «Mk.5». Им была оснащена часть самолетов эскадрильи, но Истребительное командование хотело получить мнение о его ценности от других опытных экипажей. Очень приятно было снова вернуться в эскадрилью и летать на старом «бью». Но этот новый радар был не лучше «Mk.4». Его главное отличие состояло в том, что он имел электронно-лучевую трубку для пилота. Когда радиооператор засекал цель, он мог транслировать информацию пилоту, который затем продолжал перехват самостоятельно, по крайней мере в теории, а радиооператор лишь контролировал его действия. Но имелся один главный недостаток. Пилот все еще должен был искать и фиксировать противника визуально. Его глаза не могли быстро перефокусироваться с 45 см расстояния до приборной доски на дистанцию от 90 до 650 м. После нескольких испытаний Стикс и я решили, что лучший способ состоял в том, чтобы пилот игнорировал индикатор и позволял радиооператору наводить себя вплоть до дистанции визуального обнаружения. Наш взгляд разделяли и экипажи 219-й эскадрильи. Этот радар так никогда и не был принят для крупносерийного производства.