Страсть по-итальянски - Пенни Джордан

Раздался гудок автомобиля и вернул Марко к реальности. Момент ушел, вот она – настоящая жизнь с ее проблемами и вопросами. Опасность миновала. Да, он оказался у развилки и чуть было не выбрал неверный путь, но, слава богу, вовремя одумался, распознал ловушку. А теперь пора возвращаться к делам.

Встречи на сегодня были окончены, и Марко собирался свозить Лили на шелкопрядильную фабрику, но сейчас вряд ли она была в состоянии воспринимать что-либо. Поэтому лучше всего было вернуться на виллу к герцогине.

За всю обратную дорогу Лили не проронила ни слова, напряженно сжавшись рядом с ним в автомобиле. Время от времени ее пронизывала дрожь.

Герцогини не оказалось дома, она уехала проведать друзей. Лили не возражала, когда Марко предложил ей отдохнуть в их комнате. Покорно дав проводить себя в покои, она опустилась на кровать и какое-то время сидела молча. И вот впервые за долгое время Лили заговорила:

– Пожалуйста, не оставляйте меня тут одну.

– Теперь вы в безопасности, Лили, – ответил Марко. – Он больше не вернется, если только вы сами этого не захотите.

– Я? Захочу, чтобы Антон вернулся? – Лили передернуло. – Нет, никогда…

– Но ведь он что-то значил для вас, – холодно сказал Марко, вновь вернувшись к своим подозрениям.

Лили поморщилась, и он почувствовал себя неловко, когда она горячо воскликнула:

– Нет, никогда! Я терпеть его не могла с самого начала. Но они дружили с отцом, и деваться мне было некуда.

Она познакомилась с ним через отца? Это, конечно, несколько меняло дело, но не радикально. И Марко упрямо заявил:

– Вы ведь были любовниками…

Глава 9

Глаза Лили потемнели от негодования. Слова Марко оживили воспоминания, и сдерживаться долее стало просто невозможно. Она так долго хранила свой секрет, запрещала себе поделиться бедой хоть с кем-нибудь, облегчить ношу. Силы иссякли, больше Лили не в состоянии была нести этот крест одна и в одиночку справляться с чувством вины.

– Нет, – горячо возразила она. – Нет, я бы в жизни не позволила ему до себя дотронуться. – По телу ее пробежала дрожь. – Я его презирала и ненавидела. – Речь ее все ускорялась, Лили заговорила сбивчиво, будто слова торопились быть сказанными, спешили на свободу из закоулков памяти. – Он говорил мне такие вещи… И так на меня смотрел… хотя и знал, как я к нему отношусь. Но это его только забавляло. Он говорил, что в конце концов получит свое и мне его будет не остановить. Мне тогда было всего четырнадцать, а отец… – Тут Лили поежилась.

Марко слушал, затаив дыхание. И каждое слово было как пощечина, как новая капля в море его чувства вины. Все это время, пока он считал ее недостойной и отказывался верить, она была один на один со своим страхом перед мучителем.

Эмоции грозились совсем затопить душу, и, как всегда в такие моменты, Марко предпочитал переключиться на действия. Он прошел в гостиную и принес Лили стакан бренди.

– Пейте, – приказал он и, увидев, что та колеблется, пояснил: – У вас нервное потрясение, это поможет успокоиться.

Кивнув, Лили пригубила из бокала. Горящая жидкость обожгла горло, мгновенно наполнив теп лом желудок и вызвав легкое головокружение. И зачем она начала эту исповедь? Теперь поздно отступать. Лили резко встала, и голова закружилась сильнее.

Марко понимал теперь, какую боль носила в себе Лили все это время, а он еще и подливал масла в огонь. От этих мыслей становилось просто паршиво, но сейчас главное было помочь Лили, а не разбираться в себе. И самое главное, ему на самом деле хотелось, чтобы ей было хорошо. Хотелось любить Лили.

Но Марко тут же отогнал эти мысли. Сейчас надо было выслушать Лили, ведь ей явно еще есть что рассказать. Она долго держала в себе темные воспоминания, а он прекрасно представлял, каково это.

– Расскажите мне, Лили, – мягко попросил он. – Расскажите про… Антона.

Она посмотрела на него так, будто только что заметила:

– Не могу. Вам не понять. Да вы и не поверите.

От слов ее было больно почти физически.

– Пойму и поверю, – пообещал он и тихо продолжил: – Вы сказали, это отец вас познакомил?

– Да. Антон – владелец одного из модных журналов, для которого снимал отец. И он часто приходил к нам в студию.

– Там вы и встретились?

– Да. Он мне сразу же не понравился. Было в нем что-то такое… – Лили прикрыла глаза, но не смогла прогнать неприятные образы. – Он знал, что неприятен мне, но это его только раззадоривало. Ему нравилось, что я боюсь. И он специально подогревал этот страх. Иногда ему достаточно было лишь взглянуть, и я замирала от ужаса. Мне даже кошмары об этом снились.

Марко чувствовал одновременно и злость, и жалость.

– А что же ваши родители? Ваша мать?

– Мама к тому времени уже умерла, а мачеха ушла от отца и забрала Рика с собой. Я училась в школе-интернате, так что большую часть времени… не видела Антона. Мы встречались, только когда я приезжала на каникулы.

– А отцу вы не пытались рассказать?

– Не было смысла. Он бы не понял. Отец… Ну да вы слышали, что Мелани говорила. Он не хотел детей.

«Мало ли, кто чего не хочет. Но раз уж ребенок появился, долг отца – защищать свое дитя!» – мрачно думал Марко, но не стал усугублять страдания Лили своими репликами.

Словно в ответ на его мысли, Лили снова быстро заговорила:

– Отец и Антон дружили, но их связывала не только дружба. Я уже говорила, что отец работал на Антона. Вы знаете, он был фотографом и снимал для нескольких ведущих изданий. И сам отец, и те, в чьих кругах он вращался, вели довольно разнузданный образ жизни. «Секс, наркотики, рок-н-ролл» – это и о них тоже.

– А Антон?

– И он, конечно. Он был, да, думаю, до сих пор остается человеком небедным. Антон имеет огромный вес в мире моды, журнал его очень популярен. Получить контракт на съемку для этого журнала – огромная удача. Можно, как говорится, на следующее утро проснуться знаменитым. Или наоборот – полностью дискредитировать себя. А мой отец… Работа была его жизнью. От нее он, скажем так, ловил кайф, как другие от наркотиков. Он был гений своего ремесла и приходил в ярость, когда кто-то либо что-то вставало на пути реализации его талантов.

– И на близких людей времени у него не оставалось? – предположил Марко.

– Мачеха управлялась с ним успешнее, чем мама, но в конце концов и ее терпению наступил конец. Только Рик, мой сводный брат, боготворит память отца и хочет пойти по его стопам. Но Рик его, по сути, и не знал толком.

– В отличие от вас. Значит, Антон дружил с вашим отцом?

– Дружил. Когда мне было четырнадцать, на летних каникулах он практически постоянно околачивался в студии. И если отец отсутствовал, предлагал мне сняться нагишом. Я отказалась. Помню, отец страшно разозлился, когда я попыталась ему пожаловаться.

– Почему же? Что он сказал?

– Да просто не поверил. Сказал, это я так набиваю себе цену, прямо как мама. Ужасные были каникулы. Отец перестал со мной разговаривать. А потом еще накануне отъезда в школу мачеха сообщила, что они разводятся. Она хорошая женщина. Всегда ко мне по-доброму относилась. Поэтому-то я чувствую себя ей обязанной и помогаю Рику. Ну и потому, что он мой брат, тоже, конечно. Она сейчас в Калифорнии, снова вышла замуж. Все время зовет меня в гости, но как-то пока не довелось. А Рик постоянно твердит, как это несправедливо, что отец меня научил фотографировать и умер, не успев научить его. В общем-то, да, имея такого отца, трудно было не научиться снимать. Только мне всегда больше нравилось работать с предметами, чем с людьми. Как-то спокойнее. Камера иногда улавливает то, что недоступно невооруженному глазу. Так вот, после этого каждый раз, как я приезжала домой, Антон был в студии. И я заметила… – Тут она запнулась. Трудно было говорить об этом.

– Заметили что? – подбадривающим голосом спросил Марко.

Но Лили все равно была не в силах взглянуть на него. Отвернувшись, она отошла к окну и тихо продолжила:

– Я заметила, что модели, которых снимал отец для журнала Антона, становились все моложе и моложе. Вообще, это было в соответствии с тенденциями того времени. Но, казалось, Антона эта тематика занимает больше всех. И была одна девушка, Анна, очень-очень красивая. Всего пятнадцать лет. Очень мне нравилась. Она училась в школе в Лондоне. Мать с отцом у нее разошлись. Отец, кстати, ее увлечения не разделял. Она мне сказала, что агент обещал ей контракт с «Вог» – съемку для обложки. Только никакого контракта не получилось. – Голос ее дрогнул. – Простите. Я не… Так это все ужасно.

– Что случилось, Лили? – Марко уже догадывался, о чем дальше поведает Лили, и был в шоке.

– Я из-за этого до сих пор не люблю вертолеты. Потому что в тот день мы летели на съемку на вертолете. – Она поежилась от неприятных воспоминаний. – До сих пор чувствую себя виноватой, что никому ничего не сказала, – с внезапной истовостью выпалила она, повернувшись к Марко от окна.

Марко не нужно было объяснять, как чувство вины способно разъедать душу. Он подошел к Лили и хотел уже взять за руку, но остановился. Ему показалось, что таким образом он примет на себя перед ней обязательства, которые свяжут их навсегда. Рисковать было страшно.