Страсть по-итальянски - Пенни Джордан

– Ванная свободна, – сообщила Лили, проскальзывая мимо Марко и стараясь не встретиться с ним взглядом. – Я оденусь в гостиной.

Надевая длинную юбку и топ, Лили успокаивала себя, что такая одежда и предполагает гладкое простое белье. Как раз на случай таких мероприятий, как намеченный на вечер прием, она захватила с собой в поездку два строгих стильных украшения: широкое ожерелье из кованого серебра и браслет в том же стиле. Увидев их во Флоренции, когда была там в командировке, Лили влюбилась в комплект с первого взгляда. И не очень удивилась, узнав, что художница, изготовившая их, вдохновлялась экспонатами саксонской выставки ювелирных изделий.

Обнаружив фен в одном из ящиков комода в спальне, она наклонила голову и стала сушить волосы таким образом, чтобы придать им объем от корней. Едва процедура завершилась, из ванной вышел Марко в халате.

Почувствовав, что от представшего зрелища ее бросило в пот, Лили вновь поразилась себе. Что же опять такое? Сколько обнаженных мужских тел ей довелось повидать – что в живописи, что в модельном бизнесе. А Марко был вполне себе одет, но все равно вид его вызвал в ней такое восхищение и влечение, что оставалось только диву даваться. Да, вчерашнюю ночь она провела в его постели. Но сейчас совсем другое дело. Этот процесс совместных сборов удивительным образом сближал, наполняя душу и тело томлением по близости… С кем? Может, с мужчиной вообще? Или ее волновал только Марко и никто больше? Продолжая традиции вечера, фен предательски выскользнул из рук прямо на пол. Лили и Марко потянулись за ним одновременно, и руки их соприкоснулись. Оба на мгновение замерли. Лили представила себе, что, будь они и на самом деле парой, Марко сейчас не отшатнулся бы, а заключил ее в объятия. От этой мысли тело сладко заныло, а рука, протянутая к фену, слегка задрожала.

– У нас пятнадцать минут, – проговорил Марко, и, чувствуя тепло его дыхания на своем лице, Лили резко вскочила, широко распахнув глаза.

Лишь потом она сообразила, что он всего лишь напоминает о предстоящем приеме. А вовсе не намекает, что можно было бы предаться удовлетворению страсти, пульсирующей в каждой клеточке ее тела.

«Как все запущенно! – с досадой подумала Лили. – Что ж я теперь – в самых невинных фразах буду искать сексуальный подтекст?»

– Я… почти готова, – выдавила она, а про себя продолжила: «Готова спускаться вниз, но на самом деле горю желанием остаться здесь, в этой комнате, с тобой, чтобы ты любил меня!» И тут же оборвала себя, призвав к порядку. Что же это в самом деле? Она ведет себя как последняя… как последняя дурочка, позабывшая все, чему научила ее жизнь.

Отвернувшись, она ловкими движениями забрала волосы сначала в хвост, закрутив его потом в аккуратный узел и выпустив несколько прядей. Все это даже не глядя в зеркало. Лишь обернувшись, она увидела, что Марко за ней наблюдает.

– В чем дело? – взволнованно спросила она.

Отец всегда очень критически отзывался о внешности матери. Маленькая Лили часто наблюдала за сборами той на различные мероприятия и вечеринки. Порой отец высказывался столь категорично, что мать в итоге решала остаться дома. Есть такие мужчины, которые намеренно ставят под сомнение различные качества тех, кого любят (если это можно назвать любовью), чтобы, подрывая у женщины уверенность в себе, тем самым делать ее более зависимой. Поэтому Лили по-хорошему не надо было бы вообще придавать какое-либо значение тому, что там думает о ней Марко. Однако слово не воробей.

– Да ни в чем, – спокойно отозвался он. И потом, будто через силу, признался: – Просто подумал, как легко вам удалось соорудить прическу. – Он задумался на мгновение, а потом неожиданно выпалил, как если бы слова сами вырвались против его воли: – И какая вы красивая!

Трудно было сказать, кто удивился его комплименту больше – Лили или он сам. Тяжело сглотнув, она хрипло откликнулась:

– Спасибо, – и, будто желая отплатить откровенностью за откровенность, добавила: – Отец никогда не говорил матери таких слов, хотя вот она была по-настоящему красивой, – и замолчала, горестно качая головой.

– Отец? – переспросил Марко, и Лили, придя в себя, снова покачала головой, на этот раз по поводу собственной болтливости. И так уже она сказала слишком много.

– Я… просто навеяло. Простите, весьма глупо с моей стороны. И теперь у нас только десять минут на сборы. Оставляю вас здесь, а сама оденусь в гостиной. – И упорхнула, прежде чем Марко смог ее остановить.

Вскоре он вошел в гостиную – ослепительно красивый и мужественный в темном костюме с синей рубашкой в тонкую белую полоску и галстуком в тон. И вновь Лили овладели противоречивые чувства: с одной стороны, ее отчаянно влекло к Марко, а с другой – она с не меньшим отчаянием боялась этого влечения.

Увидев Лили в строгом черном наряде, оттененном по-варварски великолепными украшениями, Марко подумал, что она похожа на языческую принцессу, и почувствовал прилив желания. «Сегодня вечером здесь будут женщины, увешанные фамильными драгоценностями стоимостью в целые состояния, но ни одна из них не сможет тягаться с простой и в то же время элегантной красотой Лили, – размышлял он. – Любой мужчина счел бы за честь сопровождать ее – как в течение вечера, так и по его окончании. О чем это я думаю? И что это говорит во мне – не иначе как ревность, вызванная тем, что ее интересует совсем другой мужчина!»

– Мы опаздываем, – тихо позвала Лили, и Марко не оставалось ничего, только кивнуть и открыть перед ней дверь.

Всего за пару мгновений до прибытия остальных гостей они вошли в главный салон. Это было просторное помещение, оформленное больше в духе Французской империи: две огромные хрустальные люстры отбрасывали яркие блики на обстановку в золотых и ультрамариновых тонах. Вскоре официанты уже фланировали по комнате, предлагая собравшимся прохладное шампанское.

За первые же несколько минут герцогиня познакомила Лили с таким количеством людей, что та едва успевала запоминать имена. Но оказалось, что это еще цветочки, потому что, спохватившись, герцогиня подозвала Марко и стала представлять их с Лили как пару.

Было очевидно, что князь уже встречался с некоторыми из присутствовавших, и можно было бы ожидать, что он предпримет хоть что-нибудь, чтобы не усугублять ситуацию и как-то исправить ошибку хозяйки. Однако тот бездействовал и лишь послушно возвышался рядом с почтенной дамой, которая гордо улыбалась, радуясь, что именно она сделала их «отношения» достоянием общественности. Видимо, он и впрямь был привязан к герцогине и свято оберегал ее душевный покой.

Лили могла его понять, но легче от этого не становилось. Наоборот, становилось лишь тяжелее и больнее чувствовать его так близко, испытывать на себе его теплое покровительственное отношение и знать, что это лишь игра, притворство. Что же она хотела? Это взрослый современный мужчина с отличным самоконтролем. Разумеется, ему ничего не стоит изображать тут с ней пару. За последние дни он перевернул ее представление о себе самой, о том, чего она хочет от себя и от жизни. Но было совершенно бесполезно и неконструктивно мечтать о нем. Лили знала, что любовь к Марко еще опаснее для нее и принесет лишь боль и страдания.

– Полагаю, вам нужен бокал шампанского. Ваше, похоже, совсем выдохлось, – протягивая ей бокал, мило заметил Марко с теплой улыбкой.

«Наигранной улыбкой, – напомнила себе Лили, но сердце все равно еще сильнее заныло от сладкой боли. – Вот бы он по-настоящему так мне улыбался! Каково бы это было – видеть обращенную к тебе улыбку, полную нежности и обещания чувственных удовольствий? Улыбку любящего мужчины!»

Дрожащей рукой она взяла бокал и поспешно отпила, чуть не поперхнувшись, когда вдруг услышала рядом знакомый женский голос:

– Лили! Малышка Лили! Милая девочка, ты так похожа на свою матушку. Я бы где угодно тебя узнала. Просто не могла поверить глазам, когда увидела, и попросила Каролину на всякий случай представить меня.

Лили, сама не зная как, умудрилась улыбнуться элегантной почтенной даме, стоящей рядом с герцогиней.

– Да я и сама с трудом верю во все это! – воскликнула герцогиня. – Представьте себе, рассказываю я одной из своих лучших подруг про новую сердечную привязанность Марко и про выставку, которую она организует, и тут Мелани, увидев вас, восклицает, что с вами знакома! Что знала вас еще маленькой девочкой, но потеряла связь с вашей семьей!

Лили всем существом ощущала, что Марко, стоящий рядом, внимательнейшим образом прислушивается к разговору. Если и были на свете обстоятельства, способные ввергнуть ее в еще больший стресс и отчаяние, чем осознание влечения к Марко, то вот они наступили – ей встретился человек из прошлого, которое она отрицала и с такими усилиями пыталась похоронить.

Марко видел состояние Лили: казалось, ей плохо, как от физической боли. Словно ей нанесли удар – во всех смыслах. Она всеми силами старалась не подавать виду, но он-то, стоя совсем близко, заметил, как сбилось ее дыхание и кровь отхлынула от лица. Почему бы? Оттого, что подруга герцогини знала ее маленькой девочкой? И что тут ужасного?