Ковчег Пяти - Чингиз Альменов

оставлял желать лучшего. Абсолютно голый, истощенный, лишенный одного глаза и большей части зубов, Тотока, свисал с перекладин, но был на удивление все еще жив. Седой старик с изможденным лицом смотрел на то, что осталось от его сородичей и из единственного уцелевшего глаза непрерывно стекали слезы, перемешанные с кровью. Раохар подавил в себе желание броситься на помощь к старику. То, что шамана оставили в качестве приманки, догадаться было несложно. Раохар еще несколько долгих секунд принимал решение, после чего все же решился вернуться к отряду. Без оружия и подмоги он не хотел рисковать соваться в очевидную ловушку. Вождь уже собрался ретироваться, как вдруг, на площади возник незнакомец. Материализовавшись словно из воздуха, незнакомец в полном латном доспехе вальяжно прошел к месту, где висел искалеченный шаман. Раохар замер в напряженном ожидании, его сердце сильнее забилось, напомнив ему о запретном чувстве, от которого он отказался многие годы назад. Страх. Что-то в человеке, внезапно появившемся на площади, вызывало в Раохаре это неприятное громоздкое, липкое чувство, вкус которого стал ему совершенно чужд. Настораживал как минимум тот факт, что незнакомец появился бесшумно, что для чуткого слуха Раохара было невозможно, особенно с учетом массивного обмундирования пришельца. Рыцарь был высоким, гораздо выше вождя, на нем был необычный тяжелый доспех безупречно белого цвета, горжет, юбка, наручи и сабатон были украшены сложным узором из белых стальных когтей. Тяжелый шлем, в форме закрытого барбюта, был также украшен когтями. На шлеме полностью отсутствовали прорези, оставляя загадкой, как незнакомец говорил или даже дышал. Вождь вдруг ощутил легкое неприятное жжение в затылке и невольно потянулся рукой к голове. Небрежной легкой походкой, громко бряцая своими латами, рыцарь подошел к Тотоке. Двигался он так легко, слегка подпрыгивая, словно на нем не было доспеха, весом в добрые полтонны. Подойдя к шаману, рыцарь покачал головой, словно сокрушаясь, затем безошибочно повернулся в сторону, где прятался Раохар и помахал ему рукой.

– Можешь не прятаться, друг, выходи, – глухо произнес незнакомец.

До Раохара было добрых двести метров, но казалось, что низкий голос рыцаря звучит совсем рядом. Вождь ощутил, как все чувства обострились и забили тревогу, а своим инстинктам он доверял. Незнакомец был опасен.

– Можно было бы и не напрягаться со всем этим спектаклем, – продолжал бубнить рыцарь из-под шлема, – ты пришел за смертью по собственному желанию.

Раохар вышел из высокой травы на свет и взглянул на оппонента. У рыцаря также отсутствовало оружие, что давало определенное преимущество, если дело дошло бы до драки.

– Кто ты? – спокойно спросил вождь

– Злодей – рассмеялся рыцарь, – хотя, конечно, как посмотреть. Возможно, я самый настоящий герой!

– Зачем ты убил всех этих людей?

– Ты мне льстишь, охотник. Вырезать триста человек и остаться безукоризненно чистым, пожалуй, слишком круто даже для меня.

Рыцарь любовно погладил перчаткой блестящий панцирь, имитировавший гипертрофированную мускулатуру, впрочем, чтобы легко двигаться в таком доспехе, он действительно должен был обладать невероятной физической силой. Тотока захрипел и вытаращился на незнакомца, в его единственном глазу загорелись одновременно ненависть и безграничный ужас. Раохар заметил, что языка шамана тоже лишили, вырвали щипцами и прижгли, чтобы он не умер от кровопотери.

– За что ты так с бедным Тотокой? – спросил вождь.

– Я ничего ему не сделал. Кстати, такой опасный дед, смотри, сумел спалить всех моих дэвов, они мне, вместо домашних питомцев.

– А язык вырвал ты ему забавы ради?

– Ты не слушаешь, друг, – вздохнул под шлемом рыцарь, – я не трогал его. Я вообще только сейчас пришел сюда, что ты пристал ко мне.

– Кто сделал это с ним?

– Люди, конечно же, кто еще способен на такую жестокость. Не то, чтобы я осуждаю, но такой маниакальный подход напрочь лишен эстетики.

Раохар сощурился, пытаясь разглядеть лицо оппонента за сплошным забралом.

– Что ты там несешь, ты не человек?

Рыцарь воздел руки к весеннему солнцу, которое уже начало порядочно припекать.

– Нет, – протяжно произнес незнакомец, – к счастью, не человек. Хотя, определенные преимущества у вас есть. Например, вкусовые рецепторы. Интересно, каков на вкус яблочный пирог. Или пирожное со сливочным муссом. Знал ли я это когда-то?

– Ясно.

Раохар слегка присел в ногах и откинулся, чтобы принять позу низкого старта.

– Что такое? Драться со мной собрался? – усмехнулся рыцарь.

– Да.

– И почему же? Потому что я не человек?

– Если ты не человек, значит ты мимикр, доппельгангер или любая другая сволота дрянная. В любом случае, нелюдь.

– И? Поэтому меня надо убить? Вот за что я люблю людей, так это за справедливый прагматизм. Неужели для светской беседы я обязательно должен быть человеком? Ты чувствуешь себя уверенней, если я такой же жалкий, болезненный, хлюпающий мешок слизкой плоти? Бьющийся в агонии лет так сто, если повезет, потом в сырую землю, червей кормить. Бр-р-р.

Рыцарь обхватил свои массивные плечи и изобразил дрожь.

– Вот это перспективы, вождь. Если бы о этом предупреждали ваших новорожденных, они бы в ужасе залезали обратно в чрева своим матерям.

Раохар не ответил, но весь его вид излучал крайнюю враждебность.

– Хорошо-хорошо, я понял, давай попробуем, – пожал плечами незнакомец.

Рыцарь подобрал с земли труп молодого юноши и схватился за его затылок. Недовольно ворча про слишком крепкие кости, он оторвал голову парнишки с легкостью, с которой фермер вытаскивает репу из чернозема. Обильного кровотечения не было, кровь уже успела свернуться. Рыцарь повернул оторванную голову лицом к Раохару и схватил ее за щеки.

– Здравствуй, вождь, как твои дела? Теперь тебе комфортно разговаривать со мной, глядя на мое новое человеческое лицо? – спросил рыцарь, двигая губами трупа в такт своим словам.

– Тварь! Что ты делаешь?! Что ты себе позволяешь?! – прохрипел вождь, – я убью тебя, – пообещал Раохар звенящим от ярости голосом.

Рыцарь громко рассмеялся, его смех, усиленный акустикой шлема, разнесся по всему селению. Смех был искренний словно вождь рассказал действительно смешную шутку.

– Громкие слова для безоружного старика в меховых тряпках, – не переставая хохотать, сказал рыцарь, – нет, я все понимаю, конечно, вы охотники, серьезные парни, все дела. Но убить меня?

Незнакомец небрежно выкинул голову, согнулся в глухом смехе, после театрально стряхнул несуществующую слезу с забрала и укоризненно погрозил пальцем. Несмотря на все манипуляции с телом, он умудрился не запачкать доспех кровью. Вождь тем временем оценивал свои шансы. Раохар, будучи все еще очень ловким, не проиграл бы в рукопашном бою один на один с неуклюжим на вид трехметровым верзилой, закованным в толстостенную броню. Тем не менее, вождь был достаточно опытном воином, чтобы оценивать силу